Виктор Салошенко - Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й.

• Название: Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й.
• Автор: Виктор Салошенко
• Издательство: Северный Кавказ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-94637-003-0

В центре повествования — председатели Краснодарского крайисполкома, главы администраций (губернаторы) Кубани за 65–летнюю (1937—2002 гг.) историю образования, становления и развития края. На страницах новой книги читатели встретятся с руководителями Кубани, чьи имена теперь принадлежат истории. Это В. А. Симончик, И. С. Богданов, П. Ф. Тюляев, М. М. Бессонов, Б. Ф. Петухов, И. Т. Трубилин, С. Ф. Медунов, Г. П. Разумовский, Н. Я. Голубь, В. Н. Щербак, В. Н. Дьяконов, Н. Д. Егоров, Е. М. Харитонов, Н. И. Кондратенко, А. Н. Ткачев и другие.

Впервые опубликован ряд новых фактов из жизни руководителей Кубани советского периода, на служебных документах которых зачастую стоял гриф «совершенно секретно», а также помещены редкие исторические фотографии.

Вновь оживут в памяти незабываемые годы созидательной борьбы за превращение Кубани в «жемчужину России», полные надежд и разочарований.

Человек оставляет после себя результаты своих дел и поступков, с которыми последующие поколения связывают его имя. А оно может быть как символом восторга, так и ненависти или равнодушия.

Книга адресована читателям, интересующимся историей Краснодарского края, ибо из истории мы черпаем опыт, на основе опыта образуется самая живая часть нашего практического ума.

---

— У нас всегда, — подчеркивал Ю. М. Лужков, — вопросы обеспечения москвичей продовольственными товарами стоят на первом месте. Поэтому наши связи с кубанцами будут проходить через финансирование, за все мы будем платить и решать многие вопросы, в том числе и предварительной оплаты продукции, и через взаимные поставки в Краснодар товаров народного потребления, технической продукции. Все это сегодня надо активно переводить на уровень наших прямых связей. И никто нам в этом не мешает, нам не нужно кивать на правительство России, что оно не занимается этим делом. У него и своих проблем по горло, пусть разгребает их без наших помех.

В свою очередь Ю. М. Лужков обещал кубанцам наладить обучение на льготных условиях студентов. Кроме того, пользоваться солидной сетью столичных лечебных учреждений и многое другое.

Харитонов возвратился из Москвы какой‑то взъерошенный и полный надежд и свершений. На него явно произвел впечатление прием московского мэра, его поистине царские обещания, которые окрылили бы кого угодно.

Однако «головокружения от успехов» у Харитонова отнюдь не наблюдалось. Он по — прежнему был деловит и сосредоточен. На его лбу проступили две глубокие морщины.

К Харитонову, как осторожному политику, в те дни поступала самая разнообразная и тревожная информация. По своей сути он никогда не был экспериментатором, человеком крайних и поэтому, как он считал, неверных взглядов и убеждений: кто дальше от Юпитера, тот дальше от его молний. Своей природной интуицией он явно чувствовал напряжение в обществе, которое, словно раскаты грома, доносилось от близкого соседа — Чечни. Сумятицу внес и приезд в Краснодар неряшливо одетого, с претензией на некое величие, известного предпринимателя, председателя партии экономической свободы К. Н. Борового.

Окрыленный своей поездкой в Чечню и встречей с Дудаевым, Боровой говорил собравшимся, какой талантливый и дальновидный военачальник Дудаев. Безапелляционно объявив о полном поражении российской армии в этом конфликте, он сказал, что для России единственный выход… сдаться и признать Чечню независимым государством.

«Победить их нельзя. Через год они нас уничтожат», — самоуверенно заметил Константин Натанович.

Однако Харитонова беспокоило другое. Ведь о цели своего визита Боровой сообщил следующее: «Нам страшно, что избиратели Кубани голосуют за фашистов и коммунистов. Это опасно и ведет к катастрофе. Мы хотим предупредить людей».

Дружественно похлопывая по плечу своего соратника по партии, лидера ПЭС на Кубани Сергея Фролова, Константин Натанович в который раз заметил, что народ еще просто не дорос до политики Партии экономической свободы, только поэтому на прошедших выборах их партия так «бледно» выглядела.

Самоуверенность и столичная наглость в поведении Борового еще больше укрепила Харитонова в мысли о противостоянии в обществе, его призрачной, словно утренний туман, стабильности. И он осознавал, что сила тех, кто управляет, в действительности не что иное, как сила тех, кто позволял свободно управлять. В этой связи он с особой тщательностью вел подготовку и намеревался в зародыше погасить вспыхнувшую было искру недоверия, пробежавшую между кубанцами и ближайшими соседями — адыгами. Вопрос в самом деле был нешуточным и относился к разряду большой политики.

Все это составляло в то время суть моих служебных обязанностей, обозначенных словами: внутренняя политика и связи с общественными организациями.

Как известно, на сессии Законодательного собрания группой депутатов был поднят вопрос о том, что в отдельных статьях принимаемой Конституции Республики Адыгея ущемляются права русскоязычного населения. Было решено провести встречу «на высшем уровне» с целью обсуждения возникших проблем.

Страсти накалились, даже наметилось незримое противостояние. Важно было эти из далекого прошлого идущие страсти любыми способами обуздать и направить в нужное русло.

От Краснодарского края в переговорах в Майкопе участвовали председатель Законодательного собрания А. А. Багмут, глава администрации края Е. М. Харитонов, председатель комитета Законодательного собрания, атаман Всекубанского казачьего войска В. П. Громов, председатель комитета Законодательного собрания, заместитель атамана Всекубанского казачьего войска Ю. Н. Антонов.

От Республики Адыгея — президент Республики Адыгея

А. А. Джаримов, заместитель председателя Законодательного собрания (Хасэ) парламента РА А. А. Радченко, первый заместитель председателя кабинета министров правительства Н. Г. Педан, председатели комитетов Законодательного собрания (Хасэ) Т. А. Беретарь, А. И. Руденко, Ю. Ю. Удычак.

Конечно, на переговорах главными фигурами, на которые равнялись делегации, являлись Е. М. Харитонов и А. А. Джаримов. Благодаря их спокойному и конструктивному тону, как выражаются дипломаты, встреча прошла в обстановке дружбы и взаимопонимания. Мало кто понимал тогда, что над добрососедскими отношениями двух дружественных народов нависла прямая угроза, способная привести к беде. Ведь в одном из вариантов Конституции Адыгея была недвусмысленно названа суверенным государством. Государство в государстве — это был явный политический нонсенс. Удалось снять вопрос, активно провоцируемый группой местных националистов, о создании на границах города Сочи и Туапсинского района шапсугской автономии.

Действительно: хочешь мира — готовь его, готовь, не щадя своих сил, каждый день твоей жизни, каждый час твоих дней.

7

В который раз убеждаюсь: чтобы что‑нибудь сделать, надо хорошо подумать. А как бы вы себя чувствовали, если однажды, когда начинался этот «Наш дом», Кондратенко, не стесняясь в словах, резкий и свободный, словно ветер, ведь он не занимал в ту пору практически никакой должности (говорят, на бумаге числился заместителем директора строившегося стекольного завода), при встрече рубанул мне в лицо правду — матку:

— Что вы с Харитоновым делаете?! Да после своей смерти вы еще по двадцать лет в гробу будете ворочаться! Запомните это!

Тогда я, наконец‑то, понял, с какой целью пригласил меня Евгений Михайлович на эту политизированную должность в администрации края. Мне думается, ни он, ни многие другие попросту не предполагали тогда, что пробьет час и мы вплотную станем перед выбором: либо «Наш дом», либо уходи с работы. Пригласил меня Харитонов с учетом прошлого опыта: ведь некогда мне уже приходилось работать заместителем председателя крайисполкома у Г. П. Разумовского, а затем после «почетной» ссылки в Тмутаракань председателем Темрюкского райисполкома. Чем именно моя кандидатура приглянулась тогда Харитонову — тайна за семью печатями. Все же думаю, он надеялся именно при моем содействии обрести в своем близком служебном окружении еще одного единомышленника. Пожалуй, так это и было, только на деле выходило, что ни он, ни я всерьез не воспринимали громко называвшееся общественно — политическое движение «Наш дом — Россия». Нет, мы не были перевертышами, изменившими своим убеждениям. В наших сердцах, принадлежащих партии, воспитавшей нас и проведшей по жизни, осталась верность некогда данному слову. И как бы новоявленные идеологи с сомнительной репутацией, враз отказавшись от партии, предав ее, ни старались силою убеждения, а по существу должностного принуждения, вовлечь нас в эту супермодную политическую вакханалию, на деле выходило, что мы оставались прежними, не изменившими один раз данной клятве.

Харитонов не то чтобы сомневался, он всячески оттягивал время, надеясь переложить ношу лидера движения «Наш дом — Россия» на чьи‑либо плечи, только не на свои. Он явно выгадывал время: авось все пройдет и образуется.

Это мне пришлось, чувствуя неотвратимую ответственность за провал вновь организованного движения, подать Харитонову спасительную мысль.

— А что если на учредительную конференцию пригласить самого «инициатора и организатора общественно — политического движения» премьер — министра России В. С. Черномырдина?

С Черномырдиным, проводившим тогда свой отпуск в Сочи, прибыл как на дрожжах поднимавшийся заместитель председателя правительства РФ, министр по делам национальностей и региональной политики Н. Д. Егоров.

Это был жаркий июнь 1995 года, когда в большом зале заседаний администрации края собрались активисты «Наше го дома», большинство из которых наверняка исповедовали те же убеждения, что и мы.

Харитонов был в приподнятом настроении, но чувствовалось его тщательно скрываемое волнение. Было видно, что он всерьез, как мне казалось, говорил тогда о цели и задачах движения.

Если передать содержание последовавшего после доклада выступления премьер — министра Виктора Степановича Черномырдина, то в трех словах его можно было определить как боль за Россию. «Мы с вами та аудитория, которая не только знает, что необходимо делать, — сказал он. — Мы знаем, как делать. После трех лет реформ очень трудно исправить ошибки… Я знаю все проблемы, и если о всех буду говорить, то вам будет не очень уютно».