Джулиан Корбетт - Операции английского флота в мировую войну

• Название: Операции английского флота в мировую войну
• Автор: Джулиан Корбетт
• Издательство: Государственное военно-морское издательство НКВМФ Союза ССР
• Жанр: История
• Год: 1941

---

Пленные показали, что на Блюхере сверх комплекта в 880 человек находилось 250 человек с Фон-дер-Танна. На других крейсерах тоже были лишние люди. Дерфлингер имел 1600 человек.

Заслуживающие доверия датские источники указывали, что в гамбургские госпитали были доставлены 1 500 раненых и что Дерфлингер стал на ремонт на заводе «Вулкан» с большими повреждениями. Зейдлиц в Вильгельмсгафене свез на берег 260 раненых. Наблюдавший бой капитан норвежского парохода утверждал, что видел гибель двух миноносцев. Даже допуская значительное преувеличение в этих сообщениях, нельзя отрицать, что они свидетельствовали о крупном поражении.

Скрывая поражение, немцы во всяком случае его ощущали.

В то время как наши корабли продолжали операцию до конца, они укрылись за своими минными заграждениями.

ГЛАВА VI ОСТАВЛЕНИЕ ИДЕИ НАСТУПЛЕНИЯ В БЕЛЬГИИ И ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ АТАКОВАТЬ ДАРДАНЕЛЛЫ 28 ЯНВАРЯ

Карта 3

Бой на Доггер-банке показал правильность новой дислокации флота, примененной, во-первых, для укрепления нашего господства в Северном море и, во-вторых, для уменьшения возможностей десантных операций на побережье Англии, которые соблазняли противника при прежней дислокации. Вопрос о количестве войск, необходимых непосредственно для Англии, терял свою остроту. Столкновения на фронте, происходившие в ближайшие дни после боя, как мы уже знаем, уменьшили беспокойство за наше положение во Фландрии.

28 января, через 4 дня после последней операции в Северном море, правительство приняло окончательное решение об операции против Дарданелл. Хотя Карден получил уведомление, что план его одобрен, тем не менее вопрос в целом все еще оставался открытым. Комиссия, назначенная для выбора операционного направления, наиболее подходящего для использования новой армии, все еще не вынесла определенного постановления, а события последних дней, по всей видимости, склоняли большинство к мнению о желательности нанесения удара на Балканах через Салоники. 23 января начались переговоры с Грецией относительно ее вступления в войну на стороне Сербии на условиях территориальных компенсаций, и 27 января от нее был получен ответ. Греция соглашалась начать военные действия при условии выступления Болгарии; если же Болгария ограничится благожелательным нейтралитетом, то Греции требовалась тогда помощь Румынии. В случае невозможности гарантировать болгарский нейтралитет Греция, кроме содействия Румынии, желала обеспечить себя такими силами союзников, которые обезопасили бы ее со стороны неустойчивой соседки. Для последнего, по заявлению Венизелоса, требовалось 2 английских или французских армейских корпуса.

Подобные условия исключали возможность салоникской операции, и большинство комиссии склонилось к операции в Дарданеллах.

Удар по Дарданеллам скорее всего мог заставить Болгарию показать свое лицо. Атака проливов флотом не получила еще окончательного утверждения, но подготовка, указанная адмиралтейством, шла столь успешно, что необходимые корабли находились уже в пути. Кроме того, проект дарданельской операции, сообщенный союзникам, был ими вполне одобрен. Россия особенно желала приведения его в исполнение, так как стремилась ослабить нажим противника на свою Кавказскую армию. В начале января русские нанесли туркам тяжелое поражение у Ардагана, фактически уничтожив их 5-й армейский корпус при Саракамыше[55]. Этим был разрушен самоуверенный план окружения, разработанный Энвер-пашой, но вместе с тем русские истощили свои силы и не могли использовать победу и достичь Эрзерума. Турки в этот момент считали Эрзерум в угрожаемом положении.

Командование разбитой армии настойчиво требовало подкреплений, и тревога в Константинополе приняла такие размеры, что появилось мнение о необходимости оставить мысль о наступлении в Египет.

Немцы, конечно, горячо протестовали. Однако, под влиянием неудач на Кавказе их отношения с турками настолько обострились, что ожидалась резня, и немцы также отправляли свои семейства на родину.

По сведениям из Греции, экспедиция в Египет была отменена, несмотря на все старания Германии. Но это было неверно. Подкрепления для Кавказа были взяты из Константинопольского округа, и паника улеглась, когда выяснилось, что русское преследование остановилось далеко от Эрзерума. Турецкая армия закрепилась на новых позициях у Эрзерума и переформировывалась. Подкрепления подходили, и картина изменилась. В Петрограде опасались, что если ничего не будет сделано для прекращения дальнейшего подвоза подкреплений, положение русской армии на Кавказе очень скоро станет критическим. С восточного фронта нельзя было снять ни одного солдата. Бои в Галиции, Польше, оборона Варшавы довели напряжение сил до последнего предела. Русские снова обратили взоры на Средиземное море, и в. к. Николай Николаевич считал дарданельский проект отвечающим его желаниям. Французы настолько считали выгодным удар по Дарданеллам, что, когда после предварительного совещания 13 января, первый лорд адмиралтейства поставил их в известность об этом проекте, французский морской министр Оганьер прибыл в Лондон для его обсуждения. Всецело одобряя проект, он высказал мнение о желательности участия в операции и французского флота. Последний вопрос остался открытым.

Несмотря на все это, проект встретил сильную оппозицию со стороны признанных авторитетов британского флота с первым морским лордом адм. Фишером во главе. Конечно, Фишер отлично понимал настоятельную необходимость решительных действий в восточной части Средиземного моря, и читатель помнит, как он высказывался за то, чтобы Турция была избрана в качестве объекта нападения, когда в самом начале января обсуждался вопрос о выборе новых театров. Но тогда проект крупной соединенной операции был забракован как неприемлемый. Моряки ни одной минуты не сомневались в неразумности операции без содействия сухопутных сил, но раз сухопутных сил неоткуда было взять, не в их обычаях было в минуты острой необходимости помощи говорить, что «ничего нельзя сделать».

Пока дело шло о демонстрации для отвлечения турок от русского Кавказского фронта, первый морской лорд ничего не возражал против самостоятельной попытки форта в этом направлении. Он даже предлагал послать в помощь старым линейным кораблям, назначенным в распоряжение адм. Кардена, Agamemnon и Lord Nelson. 12 января он предложил отправить туда же и л. к. Queen Elizabeth, который для производства пробных стрельб должен был уходить в Гибралтар; Фишер считал, что полезнее выпустить снаряды по дарданельским укреплениям, чем тратить их в Гибралтаре. Но, когда проект демонстрации начал выливаться в форму широкой операции форсирования проливов и овладения Константинополем без помощи армии, он начал колебаться. Опасения его с каждым днем увеличивались. Операция требовала крупных сил флота и могла повлечь возможность значительных потерь кораблей. Она не только вредила, но и корне подрывала разработанный им план полного господства английского флота в отечественных водах и в Балтике.

Фишер был настолько убежден во вреде столь удаленной операции, в которую втягивался флот, в то время как оборона отечественных вод еще не удовлетворяла требованиям обстановки, что 25 января представил премьер-министру докладную записку с изложением своих взглядов.

Он считал, что первейшая обязанность флота заключается в обеспечении неоспоримого господства в отечественных водах. Возражения его базировались на идее, подкрепленной опытом прошлого, что это господство должно превалировать над всеми остальными операциями на море.

Эти взгляды Фишера были столь обоснованны, что противоположные примеры можно было подыскать в прошлом лишь в случаях, когда политические соображения подавляли все остальное.

Считая, однако, задачу морской атаки Дарданелл выполнимой, едва ли можно найти в прошлом случай, когда политическая обстановка, более чем теперь, оправдывала исключение. Поэтому первый лорд адмиралтейства Черчилль, со своей стороны, также имел основания представить свои соображения. Сравнивая флоты Великобритании и Германии, он доказывал, что преимущество в силах на нашей стороне и оно позволяет предпринять вспомогательные операции, не нарушая господства в Северном море. Записка Черчилля поступила к премьеру 27 января, и когда на следующее утро состоялось заседание военного совета, члены адмиралтейства, как будет видно дальше, оказались не в состоянии дать определенные и исчерпывающие ответы на все вопросы.

Впрочем, подлежит сомнению, должен ли был вопрос в целом решаться морскими авторитетами. Чисто морская атака сильно укрепленной базы являлась рискованным отступлением от признанной доктрины. Один только единственный раз такая атака закончилась успешно — когда Рук удачным налетом захватил силами флота Гибралтар. Но тогда форты знаменитой скалы находились еще в зачаточном состоянии и представляли собой объект, не сравнимый с Дарданеллами. Кроме того, никакой эксперт не мог с достоверностью сказать, каковы шансы флота в борьбе с современными береговыми укреплениями, учитывая новые достижения техники. Единственно, что не представляло никаких сомнений, — это политическая необходимость операции и определенные выгоды, связанные с ее успехом. Прежде всех вопрос должны были решать члены кабинета министров. Если мнения экспертов расходились, министры должны были судить о степени риска[56]. Они, и только они, могли решить, стоят ли предполагаемые выгоды риска, связанного с операцией.