В. Бирюк - Буратино

• Название: Буратино
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Фэнтези

Продолжение романа В. Бирюка "Зверь лютый". Наш попаданец подрос. Только вот с прогрессорством снова не очень. Ну, если разве в сексе. Нет, на этот раз не его, а он. Подрос же. Просто помните, что это – альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям – не давать. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и “попаданского”. Местами крутовато сварено. И не все - разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла «Зверь лютый» - ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.

---

   Иисус когда двум ученикам Иоанна-Крестителя открылся, то один его признал сыном божьим, а другой - нет. Первого Андреем звали. Теперь "Первозванным" зовут. Он еще и брата своего привёл. В апостолы. Потом уже и остальные подошли. А вот имени второго ученика никто не знает.

   А посмеялся бы Андрей над Иисусом... Как знать, может и имён ни Андрея, ни самого Иисуса история бы и не сохранила.

   А начнём мы... С тех ушей что рядом. Мужик набрался не мелко. Вот на нем и проверим. А может, и завербуем. Короля играет свита. Князя -- аналогично. Значит -- вербовка в свиту.

  -- Слышь, Ивашка...

  -- Я те не Ивашка! Мал ты еще мне так говорить!

   А пить-то надо меньше, а спать-то надо больше. И главное - не перепутать. И орать не надо - уже ночь на дворе.

  -- (чётко отделяя одно слово от другого) Ты мне Ивашка. А я тебе - Иван Юрьевич.

  -- Чего?!

  -- Повторяю один раз. Я тебе - Иван Юрьевич. Сын князя Юрия Владимировича про прозванию Долгорукий. И младшей Кучковны.

  -- Во бл... Ты, малой, что, вровень со мной бражку кушал?

  -- Ты сам рассказал. А я вспомнил. Не все, но... Да и сам прикинь - зачем Касьяну-дворнику было меня ростить-выхаживать, уму-разуму учить, по Руси с собой малолетку таскать? Мозгой-то пораскинь.

  -- Дык вона что... А я-то... А мне-то... И чего теперь?

  -- А теперь хочу тебя нанять себе в службу. Довести меня и служанку мою больную до места укромного.

  -- Какую служанку? Ты ж говорил - боярыня.

  -- Вот и прикинь - у кого боярыни в служанках ходят.

  -- Вона чего... Постой-ка, у тебя же цепка железная на шее. Ты же холоп клеймёный.

   Пришлось снимать рубаху.

  -- Найди клеймо, Ивашка. А насчёт цепки... Её как одел, так и снял. А пока... Ну кому в голову придёт искать княжича между холопами?

  -- А и правда! А ищут? Кто?

  -- Про то тебе ведать не должно. Но прикинуть можешь. Старшая Кучковна - жена князя Андрея Юрьевича во Владимире-на-Клязьме. Моя тётка за моим же братом. Дошло? И еще. Кучковичи в Залесье в чести. Ни сестра, ни братья младшенькую свою не забыли. Или ты думаешь, Касьян просто так смердов киевских поднимал? Ни под что? Точнее - не под кого? И меня с собой во всюда таскал. Ещё прикинь: один из Юрьевичей - Василько, тоже -- брат мне, сидит князем в Переяславле. Чуть Киев качнётся... Какая тут самая сильная дружина? Не числом - выучкой да умением? Переяславская. Но. Сказанное - запомни и проглоти. Сболтнёшь - без головы в миг. На людях мне - Иване, холопчик боярыни. Понял? А нанять я тебя хочу просто в проводники. Сам сказал - мал я еще. Тяжко мальцу с бабой в дороге. Заплачу серебром. Сколько скажешь.

   Кажется, последняя фраза мужика добила. На Руси любят и умеют торговаться. Это искусство. И мастерства в нем - по-больше одесского. С разговорами о погоде и политике, криками и хватаниями за грудки, киданием шапок оземь и демонстрацией разных частей тела, с многочисленными отходами и подходами. На Руси не торгуются только нищие, кто подаяние просит. И "вятшие" - кто может силой взять. Мужик хмыкнул, гмыкнул, почесался. В разных местах.

  -- Эта... Утро вечера мудренее. Пошли спать.

   И мы разошлись.

   * * *

   Мне постелили в пристройке, где Марьяшу положили. Постелили - громко сказано. Наш же тулуп у дверей бросили. Света нет, душно. Но пока дверь была открыта - углядел на столе миску. Попробовал на палец да на язык - масло какое-то растительное. А тут Марьяша в темноте спит. Лежанка у неё широкая, лежит на животе - спинка-то солнышком сожжённая, болит еще... От жары и духоты одеяло сбросила. Рубашка короткая - "срачница" - выше пояса задралась. И все это в темноте очень завлекательно... белеется.

   Я, если честно, спать собирался. Это ж получается, что одну ночь на болоте, после Марьяшкиного избиения, мне комарье спать не давало. Вторую - сам сидел - поганых караулил. Третью - лесом ехали, упряжь перевязывал. Вот уже четвёртая на исходе. Надо бы выспаться. Но меня так прёт от новой придуманной заморочки, от собственной "рюриковизны"!

   Сна нет, а тут и маслице, и болезная. Такая... увлекательная в темноте. Ну как не сделать доброе дело - не облегчить страдания бедной девушки. Путём нанесения лечебной смазки на пострадавшие поверхности. И другие части тела.

   Тихо, тепло, где-то одинокий комар жужжит. Марьяша попой белеет, ножки раскинула, коленки подтянула. Я разделся тихохонько, дрючок в одну руку - я без него никуда, как прирос к руке. В другую руку - миску с маслицем, устроился у неё между... пятками. И, от щиколоток начиная, мягенько, без нажима или, не дай бог, щипков - вверх. Это даже не успокаивающий-расслабляющий. Это - в одно касание. Лёгкое, как дуновение ветерка. Щиколотки, голени. По чуть-чуть. Больше сверху, оно же сзади, с той стороны, где ее солнце на болоте по моей глупости сожгло. Под коленочками. У меня знакомая была - у неё главная эрогенная зона - подколенная впадина. Чуть погладишь - она уже поплыла. Юбки носить не могла, только штаны. Лёгкий ветерок по ногам, и она уже вся мокрая.

   Теперь выше. Бедра. Они же ляжки. Они же... Тут Марьяша как-то шевелится начала. Во сне разговаривать. Что-то типа знакомого "отстань, я устала, у меня голова болит". Нет, смысл тот же, но текст другой: "Хорь, не лезь. Опять ты посмыкаешь и храпеть завалишься. А мне до утра в потолок пялится".

   Пока я следующую порцию масло в ладонь набирал - затихла. Похоже, что "хорь" это от "Храбрит" - имени её мужа. Местные часто говорят - "Хоробрит". В смысле: "хоробрый" - храбрый. Я уже говорил про принципиальную разницу между русским языком и древнеславянским - полногласие, "град" - "город".

   "Хорь"... Интересное интимное прозвище. Не встречал раньше. Всякие зайки, мышонки, котёнки - сколько угодно. Самого, бывало и гадом называли, и змеем. Обычно - искусителем. А уж телком, бараном, жеребцом стоялым... А тут - хорь. На мой слух есть только одно устойчивое словосочетание: "Хорёк вонючий". А здесь явно ласковое интимное прозвище любимого супруга. Вот и пойми этих предков.

   А у девочки проблемы в семейной жизни - муж-скорострел. И лентяй к тому же. Нет чтобы бедняжку приласкать хоть бы и после того. А то повалялся, отвалился, завалился и храпит. Понятно, что спать хочется, но - через себя. Надо же иметь уважение к женщине. Хотя здесь... да еще и к женщине...

   А я уже бедра прошёл, за ягодицы взялся. По чуть-чуть, без нажима. Похудела моя Марьяша. За эти четыре дня килограмм восемь потеряла. Классный способ похудеть: экстрим на грани выживания, ночная беготня по болотам, с поносом, избиением, многократным изнасилованием. Водные процедуры со связанными руками. И - не есть.

   Так, а вот до поясницы мне в такой позиции не дотянуться. Прихватил ее за выступающие тазобедренные и чуть вверх. Чуть-чуть. Что-то она мычит во сне, но приподнялась на коленках. Голова как была на подушке - так и осталась, а вот попка уже выше. А на что мне сейчас ее голова? Ягодицы смазал, между - тоже маслицем прошёлся. И ниже потихоньку, одним пальчиком.

   "Это такая огромная нежность
   Женщине медленно гладить промежность".

   Детский фольклор, шестой класс. Но... таки-да. А еще можно левую руку запустить под животик и его погладить. От пупка вниз. И плевать, что там нет солнечного ожога - мне приятно. И ей - ничего, судя по сонному мурчанию. Щетинка прорезалась. Три дня всего, а уже. Надо девочку приучить за собой ухаживать. Лучше бы конечно - к выщипыванию.

   А теперь с двух сторон двумя ручками, на каждой ручке по два пальчика, все четыре в масле, в разные стороны, но синхронно - по внешним губкам. О, а они-то уже полураскрылись. Сами. Ага - "сами". А я тут не причём, типа - мимо проходил. А теперь средним пальчиком, тоже в масле, но одним - по самой кромке внутренних губок. Но-но, девочка, не дёргайся. Подождём пока. Комара вот на руке хлопнем. Куда ты лезешь, кровососущее? Ты вообще, комариха. Тебе это не интересно. А мне вот очень.

   Не хотят маленькие открываться, ну и не надо. Нальются, набухнут - сами разойдутся. А мы пока вокруг смажем. И с наружной стороны - тоже приятно. И вот сюда дотянемся, и чуть-чуть прижмём-погладим. Люди, конечно, все одинаковые. Если смотреть на них с Марса. Через телескоп с закрытым объективом. А вот если поближе... Одинаковых нет. Особенно женщин... Это я так думаю и чувствую. И даже география вот этой конкретной анатомической детали - всегда разная. Конечно, север у нас всегда наверху, а юг... Как положено - внизу. Хотя вот в данном конкретном... При таком нашем взаимном расположении... Только я же сюда не из детского сада попал. А из 21, извините за выражение, столетия. Мне уже никакой компас не нужен. Ни магнитный, ни радио. Насчёт этих полюсов... у меня компас -- внутри. Как у перелётной птицы -- нахожу дорогу... В любом тумане. Но это -- я. А вот в мировом масштабе, как Петька у Чапаева спрашивал, - между этими глобальными полюсами... на планете Земля - вся человеческая цивилизация.