Питер Акройд - Кларкенвельские рассказы

• Название: Кларкенвельские рассказы
• Автор: Питер Акройд
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44038-0

Питер Акройд — прославленный английский прозаик и поэт, автор бестселлеров «Процесс Элизабет Кри», «Хоксмур», «Журнал Виктора Франкенштейна», «Дом доктора Ди», «Чаттертон», а также биографий знаменитых британцев. Не случайно он обратился и к творчеству Джеффри Чосера, английского поэта XIV века — создателя знаменитых «Кентерберийских рассказов». По их мотивам Акройд написал блестящую мистерию «Кларкенвельские рассказы», ставшую очередным бестселлером. Автор погружает читателя в средневековый Лондон, охваченный тайнами и интригами, жестокими убийствами и мистическими происшествиями. А тем временем безумица из Кларкенвельской обители — сестра Клэрис, зачатая и родившаяся в подземных ходах под монастырем, предрекает падение Ричарда II. В книге Акройда двадцать два свидетеля тех смутных событий — от настоятельницы обители до повара, каждый по-своему, представляет их. Эти разрозненные рассказы соединяются в целостную картину лишь в конце книги, где сам автор дает разгадку той темной истории.

---

— Знаете, что он сказал, когда просил укрыть его здесь?

— Что? — мгновенно откликнулся Эксмью, чувствуя, что, того и гляди, его прошибет пот.

— «Господь уготовил мне страдания. Здесь мой дом». — Настоятель перекрестился. — Бедняга. Тише. Слышите? — Он приоткрыл дверку в задней стене капитула; снаружи донеслись крики и пение собравшейся толпы. — Не иначе как Сатурн вошел в неблагоприятную фазу. — Настоятель очень верил во влияние звезд и планет на жизнь людей. — Меня преследуют мрачные мысли. А вдруг и в нашем монастыре тоже плетется какой-нибудь заговор?

— Не может того быть, — снова без промедления откликнулся Эксмью. — Я лолларда издалека чую. Других здесь нет. Один только Хэмо.

— Но как он умудрился изготовить «греческий огонь»?

— У него золотые руки, святой отец. На моих глазах он не раз мастерил затейливые диковины.

— Вот как? А теперь натворил бед. Зачем только я дожил до осквернения нашего монастыря! Голова поседела, я старик. Довольно уж пожил, Господи, прибери меня. — Он вздохнул и прошелся по келье. — Мы его исповедуем, а потом уговорим уйти добровольно.

— Если он выйдет отсюда, его схватят и будут терзать, — зашептал престарелый монах. — Могут затерзать до смерти.

Эксмью усмехнулся и прикрыл ладонью рот.

— Что тут говорить, его ждет не блаженство, а муки.

— Раз он совершил святотатство, ему здесь не место, — с трудом сдерживая раздражение, сказал настоятель.

— Но он может заявить, что ни в чем не виноват.

— Пусть уходит. Не то и нашим душам грозят кары небесные. Виданное ли дело давать приют тому, кто поджигает церкви? Помыслить невозможно!

— Оставим его ненадолго, — предложил Эксмью. — Пусть поспит ночь у алтаря. Глядишь, наутро солнце вернет ему разум.

— Сомнительно. Отнеси ему ячменного хлеба и воды из ручья. Пусть хлебает вместе с утками. А на рассвете мы его выпроводим.

На самом деле Эксмью встревожился и разозлился не на шутку. Ему и в голову не приходило, что Хэмо станет искать убежища в церкви и открыто, точно бешеный пес, который бежит к своей будке, явится в Сент-Бартоломью. Если настоятель надумает его исповедовать, очень может быть, что парень выложит ему всю правду. Поэтому, в поздний час, когда обычно отправляют последнюю вечерню, — впрочем, Эксмью отлично понимал, что, пока Хэмо находится у алтаря, никаких богослужений там быть не может, — он тихонько спустился по каменной лестнице, что вела внутрь церкви.

— Ну, что, Хэмо? — спросил он, подойдя к юноше. Тот следил за Эксмью во все глаза. — Как твои дела?

— Плохо. Я пропал! — ответил Хэмо, тяжело дыша, будто только что сбежал от погони.

— Положение безвыходное?

— Похоже на то.

— Наберись терпенья, Хэмо. В этом мире страдания скоротечны. Проходят, словно тени на стене.

— Сказать легко. А вот вынести — тяжко.

— Ну, давай, посетуй на судьбу. Но учти, ты мне сослужил не лучшим образом. Неужели нельзя было сделать дело тихо, без шума и суматохи? — Хэмо не отвечал. — Что, язык проглотил? Молчишь, точно каменный истукан. — Хэмо беззвучно заплакал. Эксмью вытер ему глаза своим рукавом. — Ты сам зацепился за колючку, снять тебя с нее я не могу.

— Вы забрали ключ от моего мира, — прошептал парень.

— Значит, во всем виноват я? Я все испортил? Легче сдержать апрельский дождь, чем добиться от тебя стойкости. Твой разум совсем оскудел. Я отступаюсь от тебя, отступаюсь навсегда. — Хэмо удивленно смотрел на Эксмью, явно не ожидая такого поворота. Ведь он, наверно, затем и мчался в Сент-Бартоломью — искать защиты у Эксмью. А теперь защитник гонит его прочь.

— Такая уж судьба тебе выпала, Хэмо.

— Значит, причина в судьбе?

— Главная причина — Всемогущий Бог, Он причина всего сущего. Но судьба твоя — твой враг. — Эксмью улыбнулся. — Неужто тебе по нраву грязное узилище земной жизни?

— Я бы охотно покинул этот мир.

— Тогда, быть может, я тебе маленько помогу. — Он мгновенно выхватил из-за пояса длинный кинжал и пронзил сердце Хэмо Фулберда. — Раз, и все, — прошептал он. — Дело сделано.

Он вынул кинжал и сунул обратно за пояс. Убедившись, что Хэмо мертв, Эксмью неслышно подошел к главному входу, снял засов и чуточку приоткрыл дверь. В конце концов, те, кто караулит у крыльца, заметят в дверном проеме проблески света. Стало быть, любой из них может войти в церковь и убить Хэмо у алтаря.

Глава пятнадцатая Рассказ хозяйки бани

Едва Томас Гантер прослышал про взрыв в церкви Гроба Господня, он прямиком отправился туда. Судебный пристав ему много чего нашептал про заговоры каких-то таинственных злоумышленников, чем разжег любопытство лекаря, и ему захотелось осмотреть пепелище своими глазами. Увидев гомонящую возле церкви Гроба Господня взбудораженную толпу, он спешился и поручил коня заботам привратника. На церковной паперти теснилось множество народу, жаждавшего поглазеть на Хэмо Фулберда. Согласно обычаю, его тело еще утром вынесли из алтарной части храма и вернули туда, где было совершено святотатство. Тут его должны были выставить на всеобщее обозрение, чтобы люди видели, как Господь отомстил кощуннику. Одежду с мертвеца содрали, голое тело, уже размалеванное бесовскими рожами и знаками зодиака, в плетеном коробе втащили в церковь и поставили в проходе; крест на груди убитого лежал вверх тормашками. Коронер уже объявил, что Хэмо Фулберд мертв, но кто в праведном гневе умертвил его, неведомо. Все сочли убийство проявлением божественной справедливости, и присяжные решили, что нет смысла рассматривать это дело дальше.

С трудом протиснувшись сквозь толпу, Томас Гантер вгляделся в лицо покойника, ища признаки внутренних повреждений, и вдруг что-то смутно ворохнулось в его памяти. Где-то он уже видел несчастного, но где? Что за роль ему выпала перед кончиной? И тут лекарь заметил над левой грудью мертвеца пять маленьких кругов. Их начертил там Уильям Эксмью; когда горожане обнаружили тело Хэмо, Эксмью, подражая всеобщему злорадному возбуждению, с деланным восторгом оставил на бездыханном теле дьявольскую метку. Увидев круги, Томас Гантер отпрянул, пораженный неожиданным подтверждением того, о чем говорил Бого. Здесь крылась какая-то страшная тайна. Ему вдруг привиделся сонм людских душ, толпящихся вокруг этого трупа. Тьма взывала к тьме.

Гантер подошел к алтарю Космы и Дамиана. После пожара от него мало что осталось, на почерневших плитах валялась лишь вырезанная из свинца фигурка ребенка. Гантер опустился на колени, чтобы ее поднять, и вдруг заметил белевшую на черном полу странную метку. Он разгреб золу и мелкий мусор; перед ним был прокаленный огнем круг, который Эксмью нацарапал ножом.

— Господи помилуй! — воскликнул изумленный лекарь. Он поднял свинцовую фигурку ребенка и тихонько положил на алтарь. У него не осталось никаких сомнений: судебный пристав был прав, эти круги не случайны, это знаки какого-то темного заговора. Что же ему теперь предпринять? На суде мэра или епископа его могут поднять на смех, назвать пустобрехом; кто-нибудь заявит, что это он сам нацарапал круг. Но ведь Бого подсказал выход из этого лабиринта. Через пять дней Гантеру предстоял ужин с Майлзом Вавасуром по случаю годовщины благополучного удаления fistula in аnо[87] — удобная возможность поделиться своими мыслями. Вавасур — человек влиятельный, выступает в Высоком Королевском суде; он на дружеской ноге с лондонскими сановниками, ему виднее, как тут лучше действовать.

Наутро Хэмо Фулберд был объявлен средоточием пороков и мерзостей, противных роду человеческому, после чего ликующие горожане потащили труп по Сноу-Хилл, на мост Хорлборн-Бридж, вынесли за городские стены и там, на так называемой «ничьей земле», сбросили в известняковый карьер.

Пять дней спустя Томас Гантер поехал верхом к Скропс-Инн, где располагалась благоустроенная адвокатская контора Майлза Вавасура.

— Добро пожаловать, господин лекарь, — радушно приветствовал гостя Вавасур, ожидавший Гантера в своей маленькой гостиной окнами на Тривет-лейн; его голос и манеры сразу выдавали опытного, умелого краснобая. — Благодаря вам я уже три года сажусь спокойно, не вздрагивая от боли.

— Я привез вам свежей мази, чтобы остановить истечение крови.

— Слава богу, никакой крови нет.

Вошел слуга с бокалами красного вина на подносе.

— Что нового? — поинтересовался Томас Гантер.

— Что нового касательно короля? Вы ведь об этом спрашиваете, господин Гантер? Времена нынче суровые, лихие.

Оба знали, что Генри Болингброк двинулся из Честера на запад. Короля Ричарда он вез с собой. Войско выступило из Нантвича в Стаффорд и со дня на день должно было подойти к Ковентри. От имени короля Болингброк уже повелел созвать в конце сентября парламент. Майлз Вавасур был членом парламента от Лондона, так что ему предстояло явиться на заседание.