Александр Городницкий - След в океане

• Название: След в океане
• Автор: Александр Городницкий
• Издательство: "Карелия"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993
• ISBN: 5-7545-0648-1

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.

Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.

Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.

Книга иллюстрирована фотографиями.

---

К числу малеевских легенд относилась также история с Виктором Конецким и Юрием Корякиным, которые, вырвавшись в Москву, загуляли в ресторане ЦДЛ. Изловившая их там жена Корякина впихнула их в такси и сунула водителю три червонца (немалые по тем временам деньги) со строгим наказом — не останавливаться до самой Малеевки. Не успели они отъехать, как Юрий Федорович Корякин обратился к шоферу: «Слушай, шеф, отсюда до Малеевки — четвертной. Тебе никакой выгоды. Давай так договоримся: два червонца тебе, а один нам, и высади нас на первом перекрестке». Водитель, однако, оказался принципиальным и дверцы не открыл.

В главном здании малеевского дома, перестроенном из старинного барского особняка в стиле «русского классицизма», с камероновскими фирменными вензелями над главной лестницей, поначалу размещались роскошные старинные мебельные гарнитуры, среди которых выделялся своей массивностью огромных размеров буфет темного дуба. С течением времени, однако, вся эта старинная мебель мало-помалу разворовывалась и исчезала бесследно. Писались многочисленные жалобы в правление Литфонда, одного директора сменял другой, но воровство неизменно продолжалось. В конце концов исчез и гигантский буфет. Возможно, стараясь замести следы расхищения, правление Литфонда затеяло чрезвычайно дорогостоящий капитальный ремонт в здании, в итоге которого были полностью уничтожены следы старинного интерьера. Стены столового зала и вестибюля оказались украшенными бездарными барельефами, изображавшими то якобы писателя, сидящего на скамейке с дурацким вдохновенным видом, то уродливых женщин, несущих на голове сосуд. Более десятка сделанных по специальному заказу безумно дорогих и аляповатых люстр и настенных мозаик завершили эту безрадостную картину.

Второй гордостью Малеевки была уникальная библиотека, собиравшаяся еще с дореволюционных времен, где можно было найти почти все, что нужно для работы. В последний год нашего приезда и ее тоже начали понемногу расхищать, несмотря на яростное сопротивление заведующей, — немолодой и больной женщины, бескорыстно и безнадежно борющейся с хитрым и всемогущим руководством. Сейчас, в век «рыночных отношений», Малеевке приходит конец, — ворочавший когда-то огромными неподконтрольными деньгами, а нынче «неожиданно обнищавший» Литфонд сдает ее в аренду «крутым бизнесменам» и, скорее всего, продаст за бесценок каким-нибудь удачливым предпринимателям. А жаль — целая эпоха несчастной нашей литературы связана с этим местом.

СКОЛЬКО МИЛЬ ДО АТЛАНТИДЫ

«Никто не знает флага той страны».

А. Кушнер

«Самое главное — отпихнуть ногой берег», — говорит наш старший механик. И он прав — стоит судну оторваться от причала, и все земные заботы, еще совсем недавно казавшиеся самыми главными, растворяются за кормой вместе с исчезающей в тумане полоской суши. Начинается новая жизнь…

Поздним июльским вечером, борясь с сильным «прижимным» ветром, разогнавшим крутую волну, наше судно покинуло Цемесскую бухту и взяло курс на Варну. За завесой внезапно налетевшего дождя исчезли во мраке мигающие огни Новороссийска. Начался очередной рейс нового «Витязя».

Последние дни перед выходом, как всегда, заполнены бесконечной предотходной суматохой — погрузка оборудования, тягомотное оформление выездных документов, медицинских книжек и паспортов, получение топлива, которое каждый раз вырастает в настоящую эпопею, и множество других неотложных дел. Только сейчас, когда палуба привычно подрагивает от слаженной работы машин, в левый борт ударяет волна, оставляя соленые брызги на стекле, и неспешно поскрипывают переборки, можно перевести дух и оглядеться.

Должность заместителя начальника экспедиции, пожалуй, самая неприятная. Приходится отвечать сразу за все, а возможность принимать самостоятельные решения — довольно ограниченная. Кроме того, все время уходит не на науку, а на бесконечное планирование круглосуточной работы судна и постоянные проблемы сочетания многочисленных видов научных измерений, ведущихся десятью научными отрядами в скупом пайке вечно дефицитного судового времени.

Гораздо проще было заниматься своим родным магнитным полем…

Если выйти из моей каюты, расположенной напротив капитанской, и спускаться по крутому трапу, ведущему во внутренние помещения судна, то сразу увидишь на переборке три яркие акварели с изображениями старинных судов. Корабли эти, такие разные с виду, носят одно и то же имя — «Витязь». Так издавна по традиции называли в России научно-исследовательские суда. Вот трехмачтовый корвет, как бы возникший из рассказов Станюковича. Построенным в семидесятые годы прошлого века, он был когда-то новинкой техники. Именно на нем достиг Миклухо-Маклай островов Океании.

Неподалеку — второй «Витязь», тоже парусно-паровой, по уже более совершенный, спущенный на воду в 1886 году. Он изображен, как видно, в одном из портов юго-восточных морей, рядом — китайская джонка с ярко-красными косыми парусами. Долгая и славная жизнь прожита этим судном. Им когда-то командовал знаменитый русский флотоводец и ученый-океанолог адмирал Макаров, совершивший на нем кругосветное путешествие. Рядом портрет Макарова — раздвоенная седая борода, безукоризненный флотский воротничок, черные адмиральские орлы на погонах. Немало открытий сделано на втором «Витязе». Не случайно это имя выгравировано на доске музея океанологии в Монако в списке самых знаменитых в истории научных судов.

А вот и третий «Витязь» — уже из наших дней. Он изображен в открытом океане. Тяжелые штормовые волны обрушиваются на его палубу, над гребнем пенной волны с криком несется альбатрос. Небо в тучах. Зарываясь носом в кипящую темную воду, он упорно идет своим курсом. Более тридцати лет проплавало это судно после Второй мировой войны, совершив 65 океанских рейсов под вымпелом Академии наук СССР. Немало важнейших открытий сделано на нем. На морских картах — подводная гора имени «Витязя», разлом имени «Витязя», самая глубокая впадина в океане, в Марианском желобе, глубиной свыше одиннадцати тысяч метров, где впервые были обнаружены признаки жизни. Именно на этом «Витязе» биологами был открыт на океанском дне неизвестный ранее тип морских существ — погонофор. Третий «Витязь» был настоящим плавучим институтом. Он бросал якорь в бухтах островов Океании и Антарктиды, у берегов Южной Америки и в таинственном «Бермудском треугольнике». До сих пор помню то чувство ученической робости, с которым в 1966 году во Владивостоке я впервые ступил на палубу этого всемирно известного судна. Каким современным и недоступно-роскошным (красное дерево, зеркала) показался он мне, плававшему в те годы на ржавом стареньком прокопченном угольном паровичке «Охотск».

Но корабли, особенно построенные в двадцатом веке, быстро старятся. Их расшатывают удары волн, разъедает беспощадная коррозия. Гниет и сгорает без огня дерево. Устает металл. Корабли уходят на пенсию. И знаменитый когда-то «Витязь» встал на вечный прикол в Калининградском порту. Первоначально решено было создать на его базе мемориальный музей советской океанологии и даже перетащить его для этого в московские Химки. Об этом даже писали в газетах. Но потом как-то забыли. Прошло уже несколько лет. Заслуженное судно так и ржавеет, всеми позабытое, у пустынного причала, заваленного железным хламом. Видеть его здесь грустно и обидно. Выведенное славянской вязью имя еле просматривается на некрашенном и проржавевшем борту.

Наш «Витязь», четвертый по счету, изображен на последней акварели. Построен он на Гданьской верфи в Польше в 1981 году. Когда смотришь со стороны, его облик кажется странным: нет обтекаемых, наклоненных назад контуров рубки и мачт, как на «Академике Курчатове» или «Дмитрии Менделееве», поджарой и грациозной кормы. Судно похоже скорее на утюг: короткий нос, скошенная корма со «слипом», как у рыболовных траулеров, раздвоенная труба. «Современный дизайн» — как мне объяснили. Зато мореходные качества у него оказались отличными — он устойчив в любую штормовую погоду, снабжен дополнительными винтами, позволяющими перемещаться вбок (так называемый «активный руль»). Новый «Витязь» может проводить работы в зимнем штормовом океане, где другие современные суда работать не могут. Поэтому ему и достаются самые трудные рейсы. На его борту более тридцати лабораторий, современная электронно-счетная машина, спутниковая навигация, самое совершенное оборудование, включая лебедки с гидравлическим приводом. Но главное — не в этом: четвертый «Витязь» — судно нового поколения, первый в советском научном флоте корабль, специально оборудованный для ведения не только надводных, но и подводных исследований, своего рода орбитальная станция на орбите гидрокосмоса. Вся кормовая часть судна занята уникальным оборудованием, позволяющим человеку опуститься на морское дно. Здесь, в специальном эллинге, помещается обитаемый подводный аппарат «Аргус», — маленькая подводная лодка, рассчитанная на трех человек. Здесь же размещен водолазный гипербарический комплекс, в состав которого входят барокамера и своеобразный подводный лифт — водолазный колокол. Об этом стоит рассказать подробнее.