Вольфганг Нейгауз - Его называли Иваном Ивановичем

• Название: Его называли Иваном Ивановичем
• Автор: Вольфганг Нейгауз
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Петр Рыбаков отер со лба пот, прихлопнул рукой комара, который сидел у него на груди, и бросил топор в траву.

Последние лучи солнца, с трудом пробиваясь сквозь густые кроны деревьев, золотили их. Где-то вдали ухнул филин, словно радуясь тому, что теперь уже не будут стучать топоры и визжать пилы. В чаще уже было темно, от болота тянуло сыростью.

- От работы разыгрался аппетит. - Рыбаков снял сапоги, размотал портянки. - После трудов праведных неплохо бы выпить стопочку и закусить куском сала. Как ты считаешь, мы это заслужили? - И он подмигнул.

- Не говори глупостей, Петр. Водки-то нет. Или у тебя еще от старых запасов осталось?

- Осталось? Что я слышу! Наши санитары не имеют сердца, но и у тебя его нет. Из тебя никогда не получится настоящий разведчик.

- Может, ты и прав, Петр. - Шменкель был настроен мирно. - Мне бы твое самолюбие!

- Разведчик должен все знать, Ваня. Заруби это себе на носу. Это, так сказать, особенный человек. Шменкель сел на траву и закурил.

- А что ты подразумеваешь под словом "особенный"?

- Во-первых, разведчик никого не боится: ни врагов, ни женщин. А ты вот сидишь тут, коптишь небо и не замечаешь, что по тебе сохнут наши девицы из санчасти. Даже докторша...

- И это все?

- Во-вторых, у разведчика в карманах всегда должно быть что-то особенное: немного трофейного шоколада, хороший табачок, а не махорка, зажигалка и, не забудь, фляжка с водочкой.

- А у тебя она есть, эта фляжка?

- Боже мой, - простонал Рыбаков, - бедняга, неужели ты не видишь логической связи одного с другим? В этот момент к ним подошел Спирин.

- Отдыхаете на лоне природы? - добродушно съязвил он.

- Садись и помалкивай, - оборвал его Рыбаков, - не один ты умный.

Спирин хотел было возразить, но Шменкель успокоил его:

- Дай ему поговорить, он сегодня в ударе.

- В ударе! - вскинул Рыбаков руки к небу. - Я ему объясняю все логически, а он ничего не понимает да еще скалит зубы.

- В чем же дело? - Спирин тоже сел. - Что-нибудь интересное?

- Какой же вывод ты сделаешь для себя? - не унимался Рыбаков.

Шменкель пожал плечами, Рыбаков продолжал:

- Я уже сказал, из тебя разведчик не получится. И вот почему. Моя мать не раз говорила, что я рожден для чего-то большого, потому что у меня золотые руки. Но это я только вам говорю, не для передачи. Я, например, хотел научиться играть на рояле.

- Почему именно на рояле? - удивился Спирин.

- Потому что у меня золотые руки.

- И что же из этого вышло?

- К сожалению, ничего. Играть на рояле я так и не научился.

- Ну а какая связь?

- А я-то думал, ты поймешь. Разве ты не заметил, Виктор, что девушки из санчасти давным-давно влюблены в нашего Ваню? А он даже ни разу не зашел к ним. Понял?

- Да-а! - Спирин перевернулся и лег на спину.

- Я не думаю, что ты человек безнадежный, - продолжал Рыбаков, обращаясь к Шменкелю. - Слушай дальше. Я, например, никогда не забываю о своих друзьях. - Он показал рукой на Спирина, потом на себя. - Не только о себе надо думать. Как это у нас называется, Виктор?

- Дух коллективизма.

- Правильно. И этим чувством разведчик тоже должен обладать, Ваня. Видишь, многого тебе не хватает. Не смейся, а лучше учти критику.

- Тот, кто дает советы другим, сам должен показывать хороший пример. Шменкель нахмурился. - А у тебя есть трофейный шоколад?

- Нет.

- А сигареты?

- И этого нет.

- Вот видишь, а водка?

Рыбаков промолчал.

- Значит, кроме голой теории, у тебя ничего нет, - сказал Спирин, жевавший травинку. - Не слушай его, Ваня, болтает пустое.

Рыбаков сумрачно посмотрел на Шменкеля и сказал:

- Ты забываешь главный принцип разведчика.

- Ага, значит, и такой есть?

- Разведчик должен все знать.

- Конкретнее. Что знаешь ты?

- Например, знаю, где есть водка.

- И где же?

- В Симонове.

Наступила тишина. Рыбаков внимательно посмотрел на ребят.

- Симонове - это село в пятнадцати верстах отсюда, - снова заговорил он. - В оба конца, значит, тридцать верст. Местность болотистая, лесная, темнота... Но только с собой я вас не возьму. Вдруг вы там напьетесь, а мне потом придется тащить вас на себе. Выбросьте это из головы.

Вдруг Рыбаков рассмеялся и, вытащив из-под рубашки фляжку, высоко поднял ее над головой.

- Я уже побывал там!

- Не может быть. - Спирин даже присел. - В Симонове же немцы!

- Что для меня немцы, если я хочу выпить?

- А как же ты прошел мимо наших часовых? - поинтересовался Шменкель.

- На брюхе прополз. Обратно-то было совсем легко, а вот туда, чтобы никто не заметил... Дело это не простое. Ну, выпьем.

Петр налил чарку и поднес ее Шменкелю, потом налил Спирину, последним выпил сам. Закусывали хлебом и салом. Набив полный рот, Петр с чувством превосходства смотрел на друзей, радуясь тому, что удивил их.

- Ты нас не терзай. Скажи, кто дал тебе самогонки?

- Кто хочет, тот всегда найдет. В селе одна старуха потихоньку варит самогон. Взяла у меня часы, старая ведьма, а взамен дала первака, но чего не сделаешь для друзей...

Широко улыбнувшись, Рыбаков налил себе еще стопку.

- Я пробирался огородами да поглядывал по сторонам. Гарнизон в селе у немцев довольно сильный, чувствуют они себя преспокойненько. На дорогах у них выставлены часовые. Но какой разведчик пойдет по дороге? Часовой стоит и перед зданием, где живут унтер-офицеры и рядовые. Офицеры занимают дом, который охраняет только один часовой. Так по крайней мере сказала старуха, и это похоже на правду.

Положив остаток хлеба в рот, Петр встряхнул фляжку.

- О том, что ты увидел, нужно доложить командиру, Петр, - заметил Спирин, поблагодарив за угощение.

- Ты что, с ума спятил? Тогда конец моим личным вылазкам!

- И все же Виктор прав, - поддержал Спирина Шменкель. - Представь себе, что кто-нибудь из жителей деревни случайно обнаружит лагерь...

- Как хотите. - Рыбаков намотал на ноги портянки, сунул ноги в сапоги. - Я подумаю.

Партизанам потребовалось четверо суток, чтобы расчистить просеку. В полдень на пятый день Васильев лично проверил работу и недовольно заметил, что она еще не доведена до конца. Он собрал партизан на поляне, пригласил всех сесть на траву, сам остался стоять.

- Мы передали наши координаты в штаб фронта и получили сообщение, что завтра ночью сюда прилетит самолет, сбросит нам оружие, боеприпасы, снаряжение, медикаменты и газеты. Наша радиостанция должна работать на прием. Поторапливайтесь. Самолет сделает над просекой два круга и перед сбрасыванием груза даст сигнал - зеленую ракету. Мы разложим на просеке четыре сигнальных костра в виде буквы "Т".

Убедившись, что партизаны правильно поняли все его указания, Васильев сел и спросил:

- Ну, товарищи, а теперь рассказывайте, как вы себя чувствуете. Есть ли какие вопросы?

- Я так понимаю, товарищ командир, что сейчас мы подчинены Калининскому фронту, - сказал Шменкель. - Поскольку командование фронта имеет свои специфические задачи, то меня интересует...

- Совершенно правильно, Иван Иванович, ты мыслишь логично. Чтобы руководить борьбой всех партизанских отрядов, находящихся в тылу врага, и оказывать им необходимую помощь. 30 мая создан Центральный штаб партизанского движения. А при штабах фронтов будут созданы свои штабы для руководства партизанскими отрядами.

Значит, в Москве не забыли о них! Это обрадовало бойцов.

Затем командир сказал, что в отряде необходимо организовать группу подрывников и первым ее заданием будет взрыв моста в районе Ярцево.

В заключение Васильев раздал бойцам листовки с текстом Совинформбюро и подозвал к себе Шменкеля:

- А тебе, товарищ Шменкель, привет от Букатина. Получи сообщение.

Шменкель бегло пробежал глазами листок.

- А теперь, товарищи, послушаем Ивана Ивановича, - громко произнес Васильев.

- "Сообщение Совинформбюро от 29 мая 1942 года, - громко прочитал Шменкель. - Партизанский отряд, действующий в Смоленской области, взял в плен Пауля Панзгена, лейтенанта медицинской службы из седьмого мотоциклетного батальона седьмой танковой дивизии. В штабе Н-ской части пленный показал, что их дивизия за время войны потеряла в общей сложности от десяти до шестнадцати тысяч солдат. Из трехсот танков в строю осталось не более ста..."

- Ого! - не выдержал Рыбаков.

- Не мешай! - одернул его один из партизан.

- "В заключение пленный заявил", - продолжал Шменкель и вдруг запнулся.

- Читай, читай дальше, - попросил его Васильев.

- "В заключение пленный заявил: "Партизаны хорошо обращались со мной. В отряде я разговаривал с немецким солдатом, который перешел на сторону русских. Этот солдат борется против гитлеровского режима. Вместе с партизанами он участвует во всех их операциях против врага".

- Ого! Если так пойдет и дальше, то скоро о нашем Иване Ивановиче по радио заговорят. Поздравляю тебя, Ваня! - И Рыбаков дружески похлопал Шменкеля по плечу. - А что сказано про другого пленного?

- Москва не может передавать по радио про каждого пленного, Петр.