Евгений Лотош - Ничьи котята

• Название: Ничьи котята
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Научная Фантастика

Этот мир жесток и холоден. Тех, кто возвышается над толпой, преследуют всегда. Взрослым проще: они знают правила игры, они могут затаиться, замаскироваться, не выдавать себя. Но детям, которым не известно о существовании правил, спрятаться невозможно. Особенно детям, чьи особые способности не может объяснить современная наука. Усилием воли они рвут листовую сталь и крушат железобетон, но беспомощны перед лицом равнодушной государственной машины, перемалывающей судьбы. Любая технология в первую очередь используется для создания оружия — а если ее нет, ее следует создать. Пусть даже для этого потребуется истязать десятилетних.

Тем, кто попал в западни секретных лабораторий, не вырваться. Темные стальные камеры, дурман в крови, ошейники-блокираторы и «научные стенды», более всего напоминающие пыточные машины — вот их судьба. Девиантами становятся в возрасте от восьми до десяти лет, и если дети не в состоянии сознательно помочь военным создать новое оружие, тем хуже для них. Надежды нет ни для кого: даже родные родители не в состоянии защитить своего ребенка от Акта о принудительной спецопеке. А сироты… кто когда-нибудь вспоминал о сиротах?

И даже тем, кому чудом удалось сбежать, вырваться из страшных лабораторий Института человека и не умереть от превентивно введенного смертельного яда, голода и болезней, все равно не выжить. Ищейки идут по следу, и давно заброшенный отель в старой мароновой роще на окраине южного приморского города может стать местом, где пуля спецназовца поставит точку в финальном акте затянувшейся трагедии.

Ей тринадцать. Ее зовут Карина. Она девиант. Она забыла лица своих давно умерших родителей. И у нее нет будущего — если только молодая пара, с которой свела ее судьба, не сумеет укрыть ее от жестокого холода окружающего мира…

---

Саматта шел по полуденной улице, пихая коленом сумку с вещами и с вялым интересом оглядываясь по сторонам. В последние несколько лет он редко покидал территорию Института, да и то в основном на служебном транспорте. Он уже и не помнил, когда вот так вот просто шел без особой цели по дневной улице, и теперь смутно осознавал, что когда-то хорошо знакомый город заметно изменился. Некоторые здания исчезли, уступив место новым, другие постарели и обветшали, третьи, наоборот, похорошели и изменились до неузнаваемости. Да, все еще его город, но уже и не совсем его.

Впрочем, окружающее мало его задевало. Отупение, навалившееся после объявления вердикта комиссии, завладело всем его существом. Уволить без выплаты выходного пособия — ну что же, могло случиться и похуже. Могли и под суд отдать. Он еще относительно молод и силен. Работа отыщется. Да хоть частным охранником, склад караулить!

Он бездумно остановился возле какой-то витрины с дамскими сумочками. Аляповатые изделия всех форм и расцветок, казалось, делали специально для идиоток. Неужели бабы и в самом деле такими пользуются? Потом его взгляд упал на ценники, и на мгновение глаза бывшего капитана расширились. Ни хрена себе! На такие деньги иной может неделю прожить! Да, пожалуй, подобное уродство некоторые бабы станут покупать только для того, чтобы подруги от зависти сгорели. Или он просто чего-то не понимает в высоком искусстве? Впрочем, давно сказано, что умение разбираться в дорогих вещах — верный признак нищего, а ему до того еще далеко. Правда, на время поиска работы придется подыскать жилье, что нанесет дополнительный удар по бюджету. Ну ничего, на период-другой у него денег должно хватить даже в самом худшем варианте.

— Господин Саматта, могу я отнять несколько минут твоего времени?

Саматта повернулся, словно ужаленный. Точно — голос принадлежал тому самому юнцу из отеля. Ему-то что надо? Поиздеваться решил?

— Чего надо? — буркнул Саматта, демонстративно игнорируя все формулы вежливости.

— Поговорить, — склонил голову мальчишка. — Есть предложение отойти с дороги и солнцепека. Например, вон там неплохое кафе с уличной верандой.

— У меня нет денег на пустые развлечения, господин… — Саматта запнулся. — Динтон.

— Дзинтон, — поправил юнец. — Неважно. Я всего лишь хочу присесть. Что же до денег, господин, то они как раз и являются темой нашего разговора. Ну так что, отойдем? Или останемся здесь?

Он сделал пару шагов в сторону кафе и вопросительно полуобернулся.

Саматта пожал плечами. Почему бы и нет? Все равно в ближайшие пару дней он никуда торопиться не намерен.

На веранде стояла приятная прохлада.

— Два джусовых сока, — бросил Дзинтон официантке. — Иначе нас отсюда выставят, — пояснил он Саматте. — Я плачу.

Даром и вода сладка, решил про себя Саматта. В конце концов, именно он является прямой причиной нынешнего положения, так что пусть хоть как-то компенсирует.

— Да, именно я являюсь причиной твоего нынешнего бездомного состояния, — согласился тот. Саматта подозрительно уставился на него. Мысли он читает, что ли?

— Мысли я не читаю, — хмыкнул Дзинтон. — Но у тебя все на лице написано, ребенку понятно. Не выйдет из тебя дипломата, честное слово. Проявил бы гибкость и понимание ситуации — мог бы выкрутиться на слушании. Отделался бы понижением в звании, вычетами из жалования, все такое, но не уволили бы.

Саматта дернул плечом. Изливать душу юнцу он не собирался. Однако… откуда он знает о том, что говорилось на слушании?

— Есть у меня свои источники, — подмигнул тот.

Кажется, Саматту начинала здорово доставать его манера читать мысли по лицу.

— Извини, — Дзинтон посерьезнел. — Я не хотел над тобой смеяться. Понимаешь, мне действительно жаль, что тебя так подставили. Эхира, оказывается, о тебе весьма высокого мнения. Да и тогда, во дворе, ты не отдал приказа стрелять. И ты пожалел Карину. Нехарактерно, знаешь ли, для сотрудника охраны Института.

Эхира? Эхира Марга? Стерва-замдиректора? Значит, та о нем высокого мнения? Что-то она не торопилась его демонстрировать во время редких столкновений в Институте. Могла бы и понять, между прочим, что его люди отнюдь не из врожденной вредности ее в лабораторный корпус не пропускают.

— Итак, бывший капитан Саматта, ты злишься, что тебя вышвырнули из армии. Зря. Совершенно зря. Очень скоро поймешь, почему, но сейчас разговор о другом. Скажи, что ты собираешься делать дальше?

Саматта недоуменно воззрился на нахального юнца. Юнца? Теперь, вблизи, он разглядел мелкие морщинки в уголках глаз и сами глаза — уверенные темные глаза зрелого мужчины. Похоже, что официальный возраст из досье является такой же липой, как и заброшенность старого отеля. Есть такие люди, что и в сорок выглядят не более, чем на двадцать. А если природным особенностям помочь современной косметикой…

Так. Все интереснее и интереснее. Общественная безопасность? Армейская внутренняя безопасность? Частная служба охраны? Резидентура Княжеств?

— Так что ты собираешься делать? — настойчиво переспросил Дзинтон.

Саматта неопределенно покрутил в воздухе пальцами.

— Не знаю, — признался он. — Сниму комнату в дешевом отеле, передохну пару дней, отосплюсь, потом начну искать работу. Охранником меня всяко возьмут.

— Охранником… — Дзинтон благодарно кивнул официантке, принесшей сок, и подтолкнул один стакан Саматте. — Охранником — просто замечательно. Самая та работа для опытного диверсанта и ветерана боевых действий.

Саматта скрипнул зубами. Издевается, сволочь!

— Поскольку косвенной причиной твоего положения являюсь все-таки я… Слушай, капитан, у меня в отеле комнаты пусты по большей части. Можешь пока пожить там. Бесплатно, разумеется. Бесплатной кормежки не обещаю, но можешь внести в общий котел деньги — мы покупаем продукты и готовим сами. Все дешевле и вкуснее, чем ходить в закусочные. Сотни в день с тебя хватит. Как тебе?

Саматта подозрительно взглянул на Дзинтона.

— А эта… Карина — она все еще там?

— Разумеется. Куда ей еще деваться?

— Отпадает. Она сделает из меня фарш, как только увидит. Не очень-то она любит институтскую охрану, кажется.

— Раз не сделала сразу, не сделает и потом, — хмыкнул Дзинтон. — Ты помнишь, что я тебе сказал тогда? Она не агрессивна, пока явно не спровоцирована. Давай, капитан, решайся. А то я себя последней сволочью чувствую.

Внезапно Саматте страшно захотелось спать. Видимо, брала свое бессонница последней ночи. Надо найти гостиницу подешевле и завалиться дрыхнуть. А может, ну его к лешему? Парень, кажется, предлагает от чистого сердца. Заодно можно еще раз пощупать стены на предмет текучести, а стекла — упругости.

— Хорошо, — вяло кивнул он. — Бесплатная комната и дешевая кормежка — отказываться не стану. Надолго не стесню. Отыщу новую работу и сразу съеду.

— Договорились, — кивнул Дзинтон. — Госпожа, счет, пожалуйста.

Уже на улице, шагая позади Дзинтона, Саматта негромко спросил:

— А что, госпожа Эхира на самом деле обо мне высокого мнения?

— Да, — коротко откликнулся спутник.

— Что-то я не заметил по нашим встречам, — хмыкнул бывший капитан. — Я бы сказал, что она на меня как на лягушку смотрела.

— А ты всегда говоришь то, что думаешь, Саматта? — искоса глянул на него Дзинтон. — Сомневаюсь что-то. Но если тебя интересуют точные слова, то она сказала следующее: «как ни странно, но у парня есть мозги и еще не до конца окаменело сердце — и он не законченная мразь, в отличие от большинства сотрудников охраны».

— Ну ничего себе «высокое мнение»!

— Если учесть, что про директора Джоя она сказала, что помочь ему может только пуля между глаз, то да, высокое. — И Дзинтон негромко рассмеялся. — Гордись, капитан. Оказывается, есть на свете люди, полагающие, что для тебя не все потеряно.

— Я тронут, — буркнул Саматта. И замолчал окончательно.

* * *

Солнце уже начинало клониться к закату. Карина с ногами забралась на скамеечку во дворе отеля и, обхватив себя руками за коленки, бездумно наслаждалась теплом и покоем. Казалось, что вся прежняя жизнь — детский дом, бегство, Институт — никогда не существовали, оставшись на страницах старой страшной книги, чей переплет захлопнулся раз и навсегда. Из распахнутого окна кухни доносился дробный стук ножа — Яна с Палеком, дежурившие сегодня по кухне, под руководством Цукки что-то строгали для вечернего салата, оторвавшись от игры в «сто сорок четыре». Игра лежала тут же, на скамейке. Девочка покосилась на нее и сонно хмыкнула. Она, в отличие от друзей, так и не смогла проникнуться ее прелестью. Рисунки на фишках мельтешили в глазах, и отличить их друг от друга казалось решительно невозможным.

Скрипнула, растворяясь, калитка. Встрепенувшись, Карина опустила босые пятки на траву — и замерла, пораженная. Вслед за Дзинтоном во дворик вошел высокий широкоплечий мужчина с темными волосами, расплющенным носом и небольшим шрамом под левым глазом. Это он! Тот самый солдат, что вчера чуть не убил ее и всех остальных! Но папа… разве папа сам не понимает?