Виктория Федорова - Дочь адмирала

• Название: Дочь адмирала
• Автор: Виктория Федорова
• Издательство: Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-531-2

Книга Виктории Федоровой, написанная в соавторстве с Гэскелом Фрэнклом, напоминает голливудский сценарий фильма со счастливым концом: молодая русская актриса встречается с отцом-американцем, которого никогда в жизни не видела. Однако полная история жизни двух русских женщин — Зои и Вики Федоровых — куда сложнее.

История любви американского военного и русской актрисы, дорого заплатившей за мгновения счастья, в свое время облетела весь мир и вот наконец вернулась к российскому читателю.

Документальная повесть

---

Ты ведь знаешь, что я офицер военно-морских сил Соединенных Штатов и моя страна находится в состоянии войны с Японией, в которую скоро вступит и твоя страна. Я должен быть там, куда направит меня моя страна, ведь и ты поехала на гастроли ради своей страны. Так и должно быть.

Но будущее принадлежит нам. Пока мы любим друг друга, нас никому не разлучить. Верь в это, моя маленькая девочка, как верю я. Я вернусь к тебе.

Пока.. I love you, я люблю тебя.

Джексон.

Заклеивая письмо, он заплакал. Затем надел куртку и вышел на улицу. Его поразил вид яркого солнца и спешащих по своим делам смеющихся людей.

Какое бесстыдство, весь его мир обрушился, а им хоть бы что.

Джек направился к ее дому. На всякий случай он поднялся к ее квартире и постучал в дверь. Ответа не последовало. Он хотел было подсунуть письмо под дверь, но передумал. Что, если его обнаружит Александра и порвет? Нет, надежнее оставить его в почтовом ящике.

Он спустился вниз и сложил письмо так, чтобы оно пролезло в щель запертого металлического ящика.

КНИГА ТРЕТЬЯ

ЗОЯ

Ялта, Симферополь, Севастополь, Сочи — гастроли длились уже третью неделю, впереди по крайней мере еще одна, и временами, просыпаясь по утрам и глядя на незнакомые стены вокруг, Зоя с трудом понимала, где она. Гастроли выдались на редкость изнурительными, порой у нее нестерпимо саднило горло. А ее аккомпаниатор жаловался, что от влажного морского воздуха у него распухают и болят руки. Но если бы не тоска по Джексону, все это было бы не так страшно. Когда она видела на больничных койках людей, лишившихся рук, ног и глаз, а иногда с такими страшными увечьями, которых и представить себе невозможно, она понимала, что не имеет права жаловаться. И если несколько спетых ею песенок и рассказанных непритязательных историй хоть немного облегчали их страдания, могла ли она им отказать? Она улыбалась. Даже тогда, когда можно было не улыбаться.

Но, мой Джексон, мой американец, как я тоскую без тебя! Как я хочу снова оказаться в твоих объятиях! Хочу потрогать родинку на твоем лице, которую ты всегда так осторожно обходишь при бритье. Именно сейчас мне так тебя не хватает...

Она представила себе его лицо и удивленное выражение, которое появится на нем. А потом он улыбнется. И его глаза наполнятся слезами. Вот что в нем нравилось ей больше всего. Настоящий мужчина, он не стеснялся своих слез. И все это произойдет после того, как она скажет ему, что у них будет ребенок.

А потом он засмеется и назовет ее русской ведьмой, потому что она еще в ночь Победы сказала, что понесет ребенка. И это сбылось.

Уже две недели, как у нее должны были начаться месячные, а их все нет. До сих пор они приходили с завидной регулярностью. Кто другой наверняка объяснил бы задержку напряжением и усталостью, но ей-то лучше знать. Не было случая, чтобы что-то повлияло на регулярность ее цикла. Ни смерть отца, ни гибель Ивана. Ни даже страх, когда немцы подходили к Москве.

Вернувшись в Москву, она сходит к врачу, и он подтвердит ее предположения. Но это всего лишь простая формальность. Она знает. Даже при таком маленьком сроке она чувствует, что это так. И пускай кто угодно назовет это бабьими выдумками. Ей лучше знать. Она чувствует это своим материнским сердцем.

Где бы она ни находилась, стоило ей подумать о зародившейся внутри ее новой жизни, как она легонько дотрагивалась до живота. «Виктор, — шептала она. — Виктория».

Джек Тэйт летел в Вашингтон за новым назначением. Чем больше он думал о Зое, тем сильнее мучало его беспокойство. А что если она вовсе не на гастролях, а ее арестовали? Такое вполне могло случиться, хотя она и уверяла его не раз, что ее популярность служит ей надежной защитой. А если она заблуждалась?

Он снова и снова принимался убеждать себя, что терзается без всякой на то причины. Если бы Зою арестовали, она бы просто исчезла и никто бы никогда не увидел ее, пока ей не разрешат вернуться оттуда, куда ее отправили. В таком случае не было никакой необходимости высылать его, он и так ее не нашел бы. Нет, тот факт, что его выдворили из страны, означает, что Зоя действительно уехала на гастроли и вернется в Москву. Они не хотят одного: чтобы они с Зоей были вместе.

Он надеялся, что высокие чины в Вашингтоне смогут объяснить ему, что, собственно, произошло в Москве. Но не успел задать свой вопрос — они опередили его. Вашингтон принял решение считать проблему исчерпанной.

— Какое назначение хотели бы вы получить? — спросили его.

— Такое, к какому я готовился всю жизнь. На передний край.

Джека направили в распоряжение командующего. Пятым флотом адмирала Хэлси для последующего назначения на авианосец. Первой его остановкой был Пёрл-Харбор, где он провел примерно десять дней на курсах по переподготовке командного состава: там офицеров знакомили с самыми современными средствами ведения войны. Каждый день по десять часов кряду ему в голову вдалбливали последнюю информацию о новейших видах вооружений.

По утрам он просыпался с мыслью о Зое и давал себе слово написать ей. Но в конце дня без сил валился на кровать и проваливался в глубокий тяжелый сон. И лишь в последний день пребывания в Пёрл-Харборе он написал ей письмо, отправив его спецпочтой.

Ты уже получила письмо, которое я тебе оставил, а потому знаешь о случившемся то же, что и я. Я сейчас очень далеко и не имею права сказать тебе где. Но Морское ведомство знает это, и, если ты напишешь по указанному адресу, мне перешлют письмо.

Обо мне не беспокойся, я обещаю тебе, что со мной ничего не случится. Меня оберегает твоя любовь. И хотя я очень беспокоюсь о тебе, я уверен, что и тебя будет хранить моя любовь. Нас разделяет только расстояние, моя маленькая девочка. Но сердца наши по-прежнему вместе.

Джек вылетел в распоряжение адмирала Хэлси и был назначен капитаном «Рэндольфа», базировавшегося в двухстах пятидесяти милях от Токио.

Уже на борту «Рэндольфа» он получил известие о смерти своей жены Хелен. Он снова был свободен.

Едва сняв пальто и шляпу, Зоя позвонила Джексону. Было около полудня, и она набрала его служебный номер. Но мужчина, ответивший на ее звонок, сказал, что не знает никакого Джексона Тэйта. Зоя повторила по буквам: «Тэйт, Т-э-й-т». Мужчина объяснил, что его здесь больше нет.

Крайне озадаченная, Зоя набрала номер его квартиры. Трубку взяла Люба, но она ничего не знала. Только то, что он уехал.

Что-то случилось. Страх сдавил сердце. Она хотела было позвонить в американское посольство, но не решилась. Кто может поручиться, что ее телефон не прослушивается?

Зоя набрала номер своей приятельницы, американки Элизабет Иган. В ту секунду, когда, назвав себя, она услышала, как охнула Элизабет, Зоя поняла, что произошло худшее.

— Говори, — попросила она сквозь стиснутые зубы, с трудом подавив желание закричать во весь голос.

— Его выслали. Он получил предписание покинуть страну в течение сорока восьми часов.

Зое показалось, что на нее обрушилась скала. Чтобы не упасть, она оперлась свободной рукой о стол.

— Но он вернется?

— Зоечка, ты же понимаешь, — ответила Элизабет. — Тебе уже никогда не увидеть его.

Зоя положила трубку на рычаг и опустилась на стул. Она словно онемела. Она не кричала, не плакала. Просто сидела не шевелясь. Тело ее, казалось, омертвело. Живым оставался только мозг. Никогда больше не увидит Джексона. Как же так? Ведь она носит его ребенка! Он вернется. Он должен вернуться.

Она просидела недвижно более часа. В окно заглянуло заходящее солнце. Луч его попал ей в глаза, и она вздрогнула.

Потом вдруг вскочила. Если Джексон уехал, он обязательно оставил для нее письмо. Он ведь такой внимательный. Зоя выбежала из квартиры и ринулась вниз по лестнице к почтовым ящикам. И остановилась как вкопанная.

Дверца ее ящика была вырвана и болталась на одной петле. Ни на что не надеясь, она все же заглянула внутрь. Почтовый ящик был пуст. Они пришли за письмом Джексона и унесли его с собой.

Только теперь пришли слезы, которые она сдержала после звонка Элизабет, горькие и бурные. Зоя прислонилась головой к холодному металлическому ящику и зарыдала. Тело ее сотрясалось от безудержного плача. «Бедная моя малютка. Теперь мы с тобой совсем одни».

Джек так и не дождался от Зои ответа на свое письмо. Получила ли она его? Возможно, но мало вероятно. А если получила, то ответила ли? Если да, так что же произошло с ее письмом?

Он послал ей еще несколько писем с борта «Рэндольфа», но с каждым посланием в душе его крепло убеждение, что он больше никогда не услышит ее и никогда не увидит.

Закончилась война, и «Рэндольф» направился к родным берегам. Из Балтиморы Джек снова написал Зое. Теперь он уже был твердо уверен, что его письма не доходят. А что если написать ей пустое, ни о чем не говорящее письмецо, вроде этого: