Дэвид Эберсхоф - 19-я жена

• Название: 19-я жена
• Автор: Дэвид Эберсхоф
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-02583-7

Двадцатилетний Джордан Скотт, шесть лет назад изгнанный из дома в Месадейле, штат Юта, и живущий своей жизнью в Калифорнии, вдруг натыкается в Сети на газетное сообщение: его отец убит, застрелен в своем кабинете, когда сидел в интернет-чате, а по подозрению в убийстве арестована мать Джордана — девятнадцатая жена убитого. Ведь тот принадлежал к секте Первых — отколовшейся от мормонов в конце XIX века, когда «святые последних дней» отказались от практики многоженства. Джордан бросает свою калифорнийскую работу, едет в Месадейл и, навестив мать в тюрьме, понимает: она невиновна, ее подставили — вероятно, кто-то из других жен. Теперь он твердо намерен вычислить настоящего убийцу — что не так-то просто в городке, контролирующемся Первыми сверху донизу. Его приключения и злоключения чередуются с главами воспоминаний другой девятнадцатой жены — Энн Элизы Янг, беглой супруги Бригама Янга, второго президента Церкви Иисуса Христа Святых последних дней; Энн Элиза посвятила жизнь разоблачению многоженства, добралась до сената США и самого генерала Гранта…

Впервые на русском.

---

— Офицер Элтон… — начал было я.

— Нет. Ни слова!

Том тоже попробовал:

— Пожалуйста, мы ведь правда не хотели…

— Заткнись! Сейчас же! Никаких разговоров!

— А Куини знает, что вы делаете?

— Я сказал — заткнись!

Когда мы оказались в гараже, Элтон направил дуло на Тома:

— Ну-ка, ты, дружок! Видишь это? — Он качнул пистолетом в сторону мотка бельевой веревки. — Сними ее и свяжи его покрепче.

— Что?

— Ты меня слышал. Свяжи его.

— Я не знаю как.

— Сначала — кисти рук.

— Я не могу.

Элтон втолкнул ствол пистолета мне в рот и велел встать на колени.

— А я думаю — можешь.

Том снял веревку и стал отмерять кусок.

— Так, Джордан, — сказал Элтон, — протяни руки вперед, запястья смотрят друг на друга, ладони в стороны… Вот так, правильно. А ты давай связывай. Да потуже.

Том обмотал мне запястья веревкой.

— Джордан, прости, — проговорил он.

Я попытался сказать, что все в порядке, но ствол пистолета тяжело давил на язык.

— Ребята, никаких разговоров.

Когда веревка была затянута вокруг запястий, Элтон приказал:

— Теперь свяжи ему щиколотки.

— Зачем вы это делаете? — спросил Том.

— Просто делай, что я говорю.

Том встал:

— Сначала мне надо знать, что происходит.

Элтон направил пистолет на Тома.

— Том, делай, что он велит.

— Почему я должен это делать?

Элтон прижал пистолет мне к груди.

— Потому что ни ты, ни я не хотим увидеть, как его сердце заляпает брызгами твою прекрасную пару хаки.

— Вы просто блефуете.

— Ты по правде хочешь рискнуть и выяснить это?

— Том, прошу тебя, сделай, как он сказал.

Том не двинулся с места, глаза его горели. Потом подбородок у него обмяк, огонь в глазах погас.

— Ладно, — сказал он.

— Ты, Джордан. Ложись на бок, чтобы он связал тебе щиколотки.

Через пять минут я был весь опутан сорока футами бельевой веревки.

— Ты следующий, — произнес Элтон. И крикнул в дом: — Куини! Ты мне нужна!

Когда Куини меня увидела, она ахнула:

— Джордан, боже мой!

— Детка, свяжи-ка этого. — Он указал на желтую нейлоновую веревку, потом на Тома.

— А с Джорданом все в порядке?

— У него все прекрасно.

— Куини, — произнес я.

— Не разговаривай с ним, — сказал Элтон.

Она попыталась не обращать на меня внимания, поворачивала голову в другую сторону, но наши взгляды встречались. Она была испугана, я это ясно видел. Что касалось всего остального, я понятия не имел, в чем тут дело. Куини занялась руками Тома, затем его щиколотками. Вскоре каждый из нас лежал на спине.

— А теперь свяжи их вместе, — велел Элтон. — По щиколоткам и по запястьям.

Нас заставили повернуться лицом друг к другу, тогда она связала вместе наши руки. Но веревка у нее кончилась, так что ей пришлось воспользоваться эластичным тросом, чтобы оплести им наши щиколотки. К тому моменту, как она закончила свою работу, мы оказались так близки друг к другу, что я чувствовал на своем лице дыхание Тома.

— Романтично, — произнес я.

— А теперь — кляпы.

— Пожалуйста, не надо этого делать! — попытался было Том.

— Вставь им кляпы! — Элтон протянул жене две тряпки — длинные куски, оторванные от старой фланелевой рубашки.

Том сопротивлялся. Он вертел головой и плотно смыкал губы. Элтон обвил мне пальцами горло и сказал:

— На твоем месте я не стал бы так делать.

Следом за Томом Куини вставила кляп мне. Прежде чем тряпка попала в мой рот, я успел спросить:

— Почему?

— Детка, не говори с ним. Притворись, что это кто-то другой.

Когда она закончила, Элтон проверил узлы.

— Прекрасная работа, — сказал он. — Всем спасибо. — И ушел из гаража.

Веревка впивалась мне в кожу, а из-за кляпа было трудно дышать. Но хуже всего был страх. Я думаю, для каждого из нас наступает момент, когда ты понимаешь, что должен умереть. Для некоторых людей этот момент длится долго, в течение долгой болезни. Для других это всего несколько секунд до вспышки. Для моего отца он, видимо, наступил, как только отец увидел винчестер. Даже у тех, что умирают мгновенно, даже у них должен быть крохотный, не поддающийся измерению момент осознания. Мне нравится так думать. Это кажется только справедливым. А здесь и сейчас наступил мой. Я не знал, сколько времени мне осталось, но очень четко понимал, что не переживу эту ночь. До сих пор Том лежал совершенно неподвижно. Он заметил, что я плачу, и его глаза тоже наполнились слезами.

— Мне правда очень жаль, что все так вышло, — сказала Куини. — Прости меня.

Я смотрел на нее.

— Куини! — позвал офицер Элтон из гостиной. — Поехали!

— Иду, — отозвалась она. Погладила меня по щеке. — Никогда не думала, что так получится. — Она поцеловала меня в лоб. Губы были теплые. — И ты тоже, — сказала она Тому и погладила его ухо. — Ты заботься о нем, ладно? Дай ему то, чего он достоин.

Том завопил. Из-за кляпа слов было не разобрать.

— Не вопи, — попросила Куини. — Мы же не сможем уехать, если ты будешь вопить.

— Куини!

— Иду.

В дверях она задержалась еще на мгновение, глядя на нас, лицо ее стало от жалости каким-то плоским.

— Удачи вам! — Она выключила свет и захлопнула дверь.

Я услышал, как закрылась парадная дверь, потом захлопнулись дверцы машины, включился двигатель. Шины проскрипели по гравию. В своем воображении я видел, как патрульная машина Элтона задом выезжает с въездной аллеи, свет фар обегает двор. Я видел это, словно передо мной разворачивался фильм, настолько все в этой сцене было ясно. Когда машина Элтона уехала, единственными звуками были мои с Томом попытки дышать с кляпами во рту. Было слишком темно, чтобы видеть выражение лица Тома, но глаза его блестели в темноте. Один его палец нащупал мой. Они сплелись вместе, крепко сомкнувшись у костяшки. Прошу прощения за такую сентиментальщину, но так оно и шло: мы лежали там, на бетонном полу, связанные, с заткнутыми ртами, мы тянулись друг к другу, наши пальцы нашли друг друга и сплелись. Вот так мы и лежали там одни — очень долго.

Через какое-то время мы услышали машину у дома, звук захлопнутой двери. Ну вот оно, думал я. Вот оно. Началось.

Дверь из гостиной отворилась, из-за нее высунулась голова. Пара серебристо поблескивающих глаз. Рыбье лицо с открытым ртом, удивленный взгляд. Это оказался сам Пророк. Он был потрясен, увидев меня в этом положении. По-настоящему поражен, непритворно поражен. Это явно не являлось частью его плана. Мое лицо… ну, я представления не имею, только могу пари держать, что на нем было написано не меньше удивления. Вот вам, пожалуйста. Две физиономии, выражающие одни и те же чувства в один и тот же момент времени. Мы продолжали глядеть друг на друга некоторое время, ничего не говоря, потому что сказать-то было нечего. Так ведь оно и бывает, правда? Глаза так встречаются. Сквозь стеклянную стену. Во тьме кинозала. В гостинице «Малибу-Инн». Глаза говорят «прощай» в некоем гараже. Кто может сказать, что произойдет дальше? Кто может сказать, что знает, какой у всего этого смысл? Приходится с этим жить. С этим незнанием. Мучась вопросами. Вопросами без ответов. Во мраке жизни. Приходится принимать это — это «почему?».

— Джордан? — произнес Пророк.

— Они подставили мою маму, — сказал я.

Только из-за кляпа у меня во рту эти слова затерялись в моем собственном горле.

— Что тут, собственно, произошло? Из-за чего это все?

А я ответил:

— Мама. Это все из-за моей мамы. — Но мои слова прозвучали так, будто я кричал в полотенце.

Не знаю, сколько времени мы вот так пялились друг на друга. Том лежал спиной к двери. Он пытался как-то извернуться, чтобы самому увидеть, кто там. Он что-то сказал, но что?

Пророк выглядывал из-за двери, так что я мог видеть только его голову и руку. Иссохшая, в старческой гречке рука с желтовато-белыми костяшками. И такое осунувшееся лицо. Старый человек. Почти как любой старик.

Пророк ушел, закрыл за собой дверь. Призрак его лица остался, повиснув в том пространстве, где оно только что находилось, — как остаточное изображение или, может быть, даже греза. Потом и это исчезло, и мы с Томом снова оказались в одиночестве на холодном бетоне пола.

~~~

12 июня 2006 г.

Президенту и Пророку Гордону Хинкли

Церковь Иисуса Христа Святых Последних дней

50 Ист-Норт-Темпл

Солт-Лейк-Сити, Юта 84111

Дорогой президент Хинкли!

Хочу поблагодарить Вас за предоставленную мне возможность воспользоваться архивом Церкви. Мое исследование сложного наследия Энн Элизы Янг и конца полигамии СПД получило неоценимую помощь в результате изучения документов, необычайным богатством которых располагает архив и которые стали доступны мне благодаря Вашему вмешательству. Надеюсь, Вы согласитесь, что Ваше решение открыть ранее закрытые записи оказалось благотворным для нашего понимания собственной истории. Я знаю: некоторые люди полагают, что такие материи следует оставить в покое, но меня всегда вдохновляли слова, ставшие названием Вашей книги: «Вновь обретенная правда».