Кэрол Макклири - Алхимия убийства

• Название: Алхимия убийства
• Автор: Кэрол Макклири
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074858-7, 978-5-271-37595-8, 978-5-4215-2580-6

Всемирная выставка 1889 года в Париже могла обернуться кошмаром.

От рук неуловимого убийцы один за другим гибли люди — и одновременно в столице разразилась странная эпидемия, уносившая все новые жизни…

Полиция оказалась бессильна, врачи — тоже. Кому же удалось предотвратить катастрофу?

Группе интеллектуалов, каждый из которых в совершенстве владел какой-то информацией, важной для расследования.

В составе группы были:

Луи Пастер — гениальный ученый, основатель микробиологии.

Жюль Верн — писатель-фантаст, одержимый новыми возможностями науки.

Оскар Уайльд — умный циник, способный вызвать на откровенность любого человека.

А во главе стояла мисс Нелли Блай, первая знаменитая журналистка XIX века, не раз доказывавшая в своих статьях, что обладает талантом прирожденного детектива-любителя…

---

— Я был только рад оказать помощь, когда вы, будем так говорить, находились в затруднительном положении в кафе. На счастье, я оказался поблизости в нужный момент.

— Чепуха. Меня напоили в этом притоне. И ты там оказался вовсе не на счастье, я следила за доктором Дюбуа.

— Естественно. Я сделал такое заключение, но, будучи джентльменом, воздержался от упоминания этого, чтобы пощадить чувства всех и каждого.

— Если хочешь пощадить нечто большее, чем свои чувства, лучше скажи, что ты затеваешь с доктором. Я училась стрелять у Энни Оукли, и не могу долго целиться — мне не терпится нажать на курок. Так что начнем с представления.

— Оскар Джоунс из Лондона, к вашим услугам. — Если бы он мог поклониться, то так и сделал бы.

— Это имя мне ни о чем не говорит. Давай конкретнее.

— Я не совсем…

Я удобнее беру револьвер.

— Да-да, конечно. Моя дорогая девушка, да будет вам известно, я Оскар Уайльд.

Это было не заявление, а объявление, возможно даже — декларация. Нечто такое, о чем во всеуслышание возвещают у ворот Букингемского дворца.

— Не может быть. Неужели собственной персоной?

Он сияет.

— Единственный и неповторимый.

— Никогда не слышала о тебе, — говорю я ему правдиво. — Не тяни кота за хвост, мистер Уайльд. Боюсь, я не удержу дамскими пальчиками этот большой револьвер, и он сделает еще одну дырку в твоей башке величиной с твой рот.

Похоже, он не столько напуган револьвером, насколько огорчен тем, что мне не знакомо его имя.

— Я из Лондона. Довольно хорошо известен во всех литературных кругах. Я даже бывал в Америке, но, очевидно, вы ничего обо мне не слышали.

— Очевидно. Вы пишете книги?

— Я собирался написать несколько, но я еще поэт и драматург. И до недавнего времени редактор журнала «Женский мир». Извините меня за ложную скромность, хотя обо мне не говорят на улице, в светском обществе мое имя знают. Меня охотно приглашают на званые обеды за мой ум и мудрость.

У него речь одного из образованных англичан высшего света, которые произносят слова почти с лирическим ритмом. Когда он разговаривает с тобой даже под дулом револьвера, ты поневоле чувствуешь высокомерие в манере говорить.

— Я ездил по вашей стране, говорил об искусстве, бывал в западных штатах. Посетил даже быстро растущий город Лидвилл и рассказывал неотесанным горнякам о флорентийском искусстве. Там я узнал некоторые вещи о револьверах — точно таких, какой у вас в руках. Горняки считают, что за плохое искусство следует приговаривать к смертной казни. В одном из баров я видел такой плакат: «Пожалуйста, не стреляйте в пианиста — он делает все, что в его силах».

Он бросает на меня взгляд, ехидно улыбается и снова прикрывает рукой рот.

Я смотрю на револьвер, который держу в руках. Этот человек знает, что он не заряжен. Если бы он был заряжен, пули были бы видны во вращающемся барабане. Я разжимаю ладони, и револьвер падает мне на колени. Так или иначе, руки у меня устали держать его — он слишком тяжелый.

— Ну ладно, если вы прославились своими разговорами, продолжайте. Расскажите мне, что вы делали с доктором.

— Я расследую убийство, — сразу отвечает он. — Я, так сказать, детектив.

— То есть вы хотите сказать — самозваный детектив. — С этой профессией я знакома.

— В общем-то да. Хотя, уверяю вас, я читал материалы на этот предмет. — Он говорит правду, я знаю это. Он может преувеличивать, но не лгать. Он полагает, что его слова слишком важные, чтобы быть ложью.

— Продолжайте. Кого убили?

Он молчит какое-то время, словно ему трудно отвечать.

— Моего близкого друга Жана Жака Телни.

Я чувствую, что он пытается не терять самообладания. Я испытываю то же самое, когда говорю о Джозефине.

— Я вам сочувствую.

— Спасибо, моя дорогая. — У него в глазах искренняя боль. — Он был поэтом. Вы слышали о нем?

— Нет, извините. Я слышала о Верлене.

— О, певец богов. Как поэт я могу засвидетельствовать это.

— Вы имеете хоть какое-то представление, кто убил вашего друга?

— Доктор Дюбуа и я как раз и пытаемся выяснить это. — Оскар садится и обмахивает лицо красным шелковым платком. Легкое дуновение доносит до меня запах духов.

— Жан Жак был содомитом, как вы и доктор Дюбуа?

Он размахивает платком, словно отгоняет мух.

— Моя дорогая, не пристало говорить об этом.

— Будем считать, что да. А вы не скажете, как умер ваш друг?

Оскар опускает голову на мгновение, прежде чем ответить, и я понимаю, что задала вопрос не совсем деликатно.

— Извините.

— Его зверски зарезал сумасшедший.

Голос его срывается, и в глазах отражается страдание. На меня снова нахлынули воспоминания о Джозефине, и я не могу удержаться, чтобы не дотронуться до его руки. Мы сидим молча, и каждый из нас скорбит о потере дорогого человека.

— Пожалуйста, извините меня, что задаю этот вопрос, но я должна это сделать. Как он зарезал его? Вы можете описать раны?

Он делает режущее движение поперек своего живота.

— Вот здесь. Жестоко. И ниже. — Его толстые губы дрожат, и на глаза навертываются слезы. — Как убивают скот на бойне. Как такое кто-то может сделать с другим человеком? И с таким добрым и кротким, как Жан Жак.

Это какая-то нелепость. Убийца никогда не нападал на мужчин.

— Я изучал дедуктивный метод. — Оскар заполняет короткую паузу. Его голос звучит успокаивающе. — Месяц назад в Лондоне я обедал с доктором Дойлом, который пишет рассказы о Шерлоке Холмсе, частном сыщике, пользующемся достижениями науки и дедуктивным методом при раскрытии преступлений. Я внимательно читал эти рассказы и полдня разговаривал с инспектором Скотленд-Ярда, другом моего отца. Но, откровенно говоря, несмотря на мой интеллект и знания, я нахожу этот загадочный случай исключительно трудным для понимания.[34]

— Какое отношение к этому имеет доктор Дюбуа?

— Люк Дюбуа — мой друг.

— Ваш друг и только?

— Да, а что?

— Увидев вас двоих вчера вечером, я подумала…

— Нет-нет, моя дорогая. Однако у него были интимные отношения с Жаном Жаком. Когда мы взялись за расследование, после того как Жан Жак был убит, мы пришли к выводу, что маньяк, однажды убивший таким странным образом, будет убивать снова. Люк предложил свои услуги полиции Монмартра в качестве хирурга, поэтому его могут вызывать на место убийств. Он встретился с вами на кладбище, когда была найдена жертва этой ужасной «черной лихорадки». Инспектор, допрашивавший вас на месте, рассказал Люку о вашем предположении, что женщина была жертвой маньяка-убийцы. Естественно, это вызвало наш интерес, но мы не знали, как найти вас, пока вы не появились в больнице.

— Чего вы хотели добиться?

— Как — чего? Вашего доверия, дорогая девушка, и узнать у вас, что вам известно об этом необычном деле.

— Почему вы просто не спросили меня? Тем более что я встречалась с доктором Дюбуа и задавала ему вопросы. Вы, наверное, думали, что, после того как я рассказала ему о своей ситуации, он спросил бы меня. Почему же он этого не сделал? И почему вы прятались у дома, где находится мой чердак?

Он начинает что-то говорить, но замолкает. Несомненно, это один из редких случаев, когда он не знает, что сказать.

— Слишком трудно ответить?

— Не обижайтесь. Я придумал план, который одобрил бы даже Зевс. И я не выслеживал вас, а ждал, когда вы придете домой. Потом собирался обратиться к вам, как подобает джентльмену. Но тут вмешалась эта чертова собачонка. Она чуть не укусила меня.

— Очень плохо.

— Что?

— Продолжайте.

— Люк говорит, что, по-вашему, убийца выбирает своими жертвами проституток. У меня есть друг, художник. Он знает больше проституток, чем кто бы то ни было в Париже. Как и я, он анархист.

— Известный художник?

— Вовсе нет. Вы о нем и не слышали. Его картины не покупают даже как обои. Он вывешивает их в различных кафе, потому что не рассчитывает на респектабельный показ своих работ.

— Почему он знает так много проституток?

— Он любит рисовать их. Чтобы составить представление о своих будущих персонажах, он живет в публичном доме. В самом деле, весьма своеобразный парень. Тулуз повсюду желанный гость, и мужчины раскрывают ему свои тайны, которые ни за что не поведали бы любовнице.

Он деликатно промокает пот на лбу. Сладкий запах сирени воскрешает в памяти кафе, где собираются мужчины и женщины, чтобы поступать согласно своим взглядам на секс, отвлекаясь от дневных забот, вести себя очень непринужденно, где мужчина может появиться в женском платье, а женщина спрятать волосы под кепкой. С этим образом кафе приходит на ум догадка, почему был убит Жан Жак, и я вскакиваю с пола.

— Ваш друг Жан Жак был трансвеститом? Он одевался как женщина. Я права?

У Уайльда глаза полезли на лоб.