Кэрол Макклири - Алхимия убийства

• Название: Алхимия убийства
• Автор: Кэрол Макклири
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074858-7, 978-5-271-37595-8, 978-5-4215-2580-6

Всемирная выставка 1889 года в Париже могла обернуться кошмаром.

От рук неуловимого убийцы один за другим гибли люди — и одновременно в столице разразилась странная эпидемия, уносившая все новые жизни…

Полиция оказалась бессильна, врачи — тоже. Кому же удалось предотвратить катастрофу?

Группе интеллектуалов, каждый из которых в совершенстве владел какой-то информацией, важной для расследования.

В составе группы были:

Луи Пастер — гениальный ученый, основатель микробиологии.

Жюль Верн — писатель-фантаст, одержимый новыми возможностями науки.

Оскар Уайльд — умный циник, способный вызвать на откровенность любого человека.

А во главе стояла мисс Нелли Блай, первая знаменитая журналистка XIX века, не раз доказывавшая в своих статьях, что обладает талантом прирожденного детектива-любителя…

---

Я заливаюсь краской и прикрываю лицо платком.

Она достает небольшое зеркало и пальцами поправляет спереди волосы.

— Что касается Тулуза, то проблема не в деньгах, а в его инструменте. Девушки за размер дали ему прозвище Кофейник.

Я не отнимаю платок от лица. Она застенчиво улыбается и, наклонившись, обольстительно шепчет мне на ухо:

— Пойдем наверх, я поцелую обе пары твоих губ.

— Я… я…

Жюль приближается ко мне, когда женщина уходит искать более сговорчивую клиентку, и поднимает брови:

— Одного поля ягоды?

— Как вы…

— У Тулуза есть для нас кое-какая информация, — перебивает меня Оскар, спасая Жюля, иначе я сказала бы ему пару ласковых слов. — Позвольте представить его высочество виконта Тулуз-Лотрека, мадемуазель Нелли Браун и мсье Жюля Морана. — Оскар сопровождает представление величественным жестом.

— Не обращайте внимания на его шутовство, — говорит Тулуз. — Отец лишил меня титула, после того как я не оправдал надежды семьи по всем статьям. Мой рост, конечно, первое, что бросается в глаза. Большое разочарование для отца иметь единственного сына и наследника древнего аристократического титула, который ногами не достает до стремян.

Оскар ударяет в ладоши:

— Расскажи им об убийце.

— Я ничего не знаю о нем, но слышал разговоры о мужчине, который обращается к девушкам с каким-то предложением.

— С каким предложением? — Я вся в волнении. Может быть, мы наконец напали на след?

— Одной девице некто предложил поехать с ним. В этом-то и заключается странность. Панельные девки обычно ведут клиента к себе. Мужчина, который может позволить себе экипаж и отвезти проститутку в какое-то место, едва ли станет путаться с уличной потаскушкой. Он может не только получить девицу гораздо более высокого разряда в заведении, подобном этому, но и риск подхватить сифилис в этом случае намного меньше.

Эта болезнь свирепствует повсюду, включая Париж, где, как говорят, каждый пятый мужчина страдает ею. Многие приносят ее в дом, заражают жен. Англичанка леди Кук предложила ставить клеймо на теле больных сифилисом мужчин, чтобы уберечь их невинных жен от этой позорной болезни.

— Вы знаете, как найти эту девушку? — спрашиваю я.

— Ее никто не видел с тех пор, как она отправилась на это любовное свидание. Ее сестра рассказала женщине, с которой я говорил, что ее больше не видели после того, как она уехала с этим человеком.

— Не видели… — Он убил ее. — Она обращалась в полицию?

— Да, но безрезультатно. Кого волнует еще одна пропавшая уличная девка? Так или иначе они оказываются в Сене или женской тюрьме Сен-Лазар.

— Как нам найти сестру?

— Она умерла вчера от инфлюэнцы.

— Ну а как насчет той женщины, с которой вы говорили?

— Она больше ничего не знает. Я заинтересовался этим случаем в связи с убийствами, совершенными Потрошителем в прошлом году в Лондоне, и задал несколько вопросов. Это все, что она знала.

— Не рассказывали ли женщины о других предложениях, не только сексуального характера, показавшихся им странными?

— Я не слышал, но и не интересовался.

— Не могли бы расспросить ваших знакомых о странных предложениях, о пропавших женщинах?

— Большинство знакомых мне проституток — из публичных домов, но я могу попросить их поговорить с уличными девушками, которых они знают.

— Постарайся сделать это по возможности поскорей, — вступает в разговор Оскар и добавляет: — Нелли полагает, что человек, совершающий эти злодеяния, может принадлежать к анархистам.

— Он одевается в черное и носит красный шарф анархистов, — объясняю я.

Художник кивает:

— Как последователи и почитатели Луизы Мишель.

— Да, когда она вчера выступала, вся в черном, и только шарф был красный. Как я понимаю, это ее «визитная карточка», но почему?

— Она стала носить черные одежды после убийства молодого журналиста Виктора Нуара, — объясняет Жюль. — По просьбе другого журналиста он вызвал на дуэль принца Пьера-Наполеона, двоюродного брата Наполеона III. Принц застрелил его. После того как следственная комиссия не признала принца виновным, Луиза на похоронах появилась в черном, и с тех пор одевается только так.[36]

— Значит, убийца — последователь Красной Девы? — спрашиваю я.

— Не обязательно. Тысячи людей переняли эту моду.

— Если вы хотите спросить Красную Деву о подозрительных анархистах, — говорит Тулуз, — вам нужно спросить Аристида, где она скрывается.

— Кто такой Аристид?

— Владелец кабаре «Мирлитон». Это дальше по улице, на бульваре Рошешуар.

Я встаю.

— Мы должны поговорить с ним немедленно.

— Конечно же, — соглашается Тулуз. — У меня пересохло в горле, и я пропустил бы рюмку «зеленой феи».

40

Жюль и я идем за Оскаром и художником. Спустя некоторое время они исчезают за дверью дома 84 по бульвару Рошешуар. Заведение кажется закрытым, но человек, одетый изысканно, как старьевщик, презрительно смотрит на нас, когда мы хотим войти.

— Вы, очевидно, ошиблись, мсье, мадам. Может быть, вы ищете кафе «Рокер»?

Это в районе, известном своей преступностью. Я смотрю на Жюля, ожидая, что сейчас он проявит вспыльчивый нрав, которым прославился, но его лицо остается невозмутимым.

— Мы хотим войти, — говорит Жюль спокойным тоном.

— Войти? — Он непочтительно показывает на меня. — Вы и эта… особа? Сейчас посмотрим. — Он сильно стучит в дверь кулаком. Открывается большое смотровое окно, и в нем появляется отвратительная физиономия.

— Что надо?

— Эти двое хотят войти.

— И что?

Старьевщик пожимает плечами.

— Кажутся неопасными. — Он смотрит на нас. — Только они какие-то бестолковые.

За дверью раздается лязг отодвигаемого большого засова, и дверь распахивается.

Нас встречает более прилично одетый человек, но с такими же вульгарными манерами. Он держит себя развязно и одновременно напыщенно. Он невысок, но в нем чувствуется сила и напористость. Взгляд его черных глаз пронизывает насквозь. Его длинные прямые черные волосы свисают из-под романтического вида широкополой шляпы из пурпурного бархата — такую мог бы носить лорд Байрон, когда участвовал в национально-освободительной революции в Греции. На его охотничьей куртке металлические пуговицы. Черные бархатные штаны с напуском ниспадают на сапоги. Но самая интересная деталь его костюма — кроваво-красный шарф революционеров. У него он обмотан вокруг шеи и переброшен через плечо наподобие пелерины. Как и Жюль, он чисто выбрит.

— Добро пожаловать на Монмерд. Сколько детей бедняков ваш экипаж задавил по дороге сюда?

До меня доходит, что этот тип приглашает нас пожаловать на гору… дерьма. Он шутливо-груб, хотя мне все равно это не нравится, но я должна прикусить язык.

— Мы с Тулузом, — сухо говорит Жюль.

— С Тулузом? Вы имеете в виду того свинью-графа, что малюет непристойные картины с бедными проститутками и проматывает деньги, которые накопила его семейка, обирая бедных в течение пятисот лет?

— Его самого.

— Тогда входите, повидайтесь со своим дружком, а то, начнись революция, не сносить ему головы.

В зале темно, скученно и не продохнуть от дыма сигарет, сигар и трубок, висящего под толстыми потолочными балками.

Газовые фонари, сваренные из черного металла, отбрасывают бледный и унылый свет на стены и пол, покрытые пятнами коричневого оттенка. На стенах висят картины и эскизы. Я узнаю руку Тулуза на двух картинах, замеченных мной на ходу.

Чего только нет на стенах, потолочных перекладинах, каминной полке: гротескные головы, злобные горгульи, искривленные фигуры людей и животных, турецкие сабли и прочая странная всякая всячина. Не иначе интерьер оформлял пьяный сатир. К удивлению, столы — из обычного дерева, без резьбы и декоративной обработки, а посетители сидят в основном на жестких скамьях.

Хозяин, если это он и есть, ведет нас к столу Тулуза. Пианист вдруг оживает, и толпа начинает петь.

— Садитесь, — командует хозяин и ударяет тростью по столу.

Тулуз берет свою рюмку и приветствует нас дружеской улыбкой. Он и Жюль тут же погружаются в беседу, а я изучаю окружающих. Я слышу имя Аристид, произнесенное посетителем, и неприятный человек, усаживавший нас, отзывается на него. Так, значит, это и есть тот, с кем мы пришли поговорить, — странное имя для странного человека. Аристид вдруг заскакивает на стол и показывает тростью в нашем направлении.

— Полюбуйтесь, кто к нам пожаловал. — Он снова стучит тростью по столу. — Тихо, вы, свиньи!

Когда шум прекращается, он снова показывает на наш столик.

— Вы видели, какая рыбина заплыла к нам? — Он не ждет, когда ответит кто-нибудь из посетителей, и продолжает ораторствовать. — Осетр. Большой старый осетр во всем своем буржуазном великолепии.