Тим Пауэрс - Гнёт ее заботы

• Название: Гнёт ее заботы
• Автор: Тим Пауэрс
• Жанр: Альтернативная история

Еще одна книга как и Врата Анубиса написанная в жанре альтернативной или крипто истории, истории, где события хорошо нам известные тесным образом переплетаются с вещами, ускользающими от нашего взгляда. Где величайшие поэты всех времен занимают свое вдохновение у вампиров и ламий, иссушающих их и взимающих за свою заботу кровавую плату. Где хирург Майкл Кроуфорд едет на свою свадьбу и еще не знает о той роли, которую ему суждено сыграть в жизни великих поэтов. Где над всем старым светом огромной мрачной тенью реет австрийская империя Габсбургов. А с высоты на всю эту мышиную возню молчаливо взирают вечные горы.

---

Их трио медленно двигалось сквозь сухую траву, стараясь не производить шум, способный навести на их след, и, в конечном счете, они обнаружили себя на ощупь пробирающимися через церковное кладбище, куда должно быть и направлялся Байрон. Небо было глубокого цвета индиго и неуклонно погружалось в темноту, но Кроуфорд различил маленький свеженасыпанный земляной холмик под оливковым деревом возле ограды кладбища. Он провел их еще несколько ярдов, а затем опустился на землю.

― Думаю, здесь нам ничего не грозит, ― тихо сказал он. ― В любом случае, это место ничем не хуже других. Не стоит вслепую шарить в темноте, когда преследователи знают тут все тропинки, к тому же они, скорее всего, не будут искать нас на освященной земле.

За время их долгой скрытной прогулки он кое-что вспомнил ― например, как Байрон опознал песню, которую Кроуфорд пел в Альпах, ту самую, которую он выучил у де Ложа, ― и был теперь уверен, что знает другое имя де Ложа, то самое, под которым, как он сказал, его запомнили.

― Итак, месье Вийон, ― прошептал Кроуфорд, когда они все уселись на все еще теплую, укрытую травой землю, ― значит, вы, намерены путешествовать вместе с нами?

Из темноты донесся тихий смех старика. ― А ты смышленый парень. Да, после того как ты очевидно поборол свое нежелание принимать участие в утоплениях, я хочу завербоваться в этот… последний круиз поэтов.

Кроуфорд понимал, о чем его просит старик, понимал он так же и то, что теперь, зная все то, что он знал, не сможет ему отказать. ― Ну, ― тихо сказал он, ― Шелли в любом случае не позволит тому английскому Юнге Чарльзу Вивьену отправиться вместе с ним ― ему такое крещение определенно ни к чему. Так что да ― не вижу причин, почему бы для вас не нашлось места на борту.

 

ГЛАВА 17

. . . Подводит тление итог его словам.

Вокруг разбитого гигантского остова

Пески бескрайние как прах струились там.

— Перси Биши Шелли[346]

Процессии священников и верующих в течение нескольких дней

шествовали мимо, вознося молитвы о дожде; но либо боги прогневались на них,

либо силы природы превосходят их власть.

— Дневник Эдвард Вильямса, последняя запись, 4 Июля 1822

Когда рассвет развеял темноту неба, видневшегося между деревьями и выстроенными в романском стиле строениями старой церкви, Кроуфорд, Джозефина и де Лож незаметно выбрались на дорогу и направились на север. Утренний воздух уже утратил мягкую ночную прохладу и был снова готов к дневной жаре.

С первыми лучами путешествующую троицу подобрал едущий на север фермерский фургон, и еще до того, как солнце осветило склоны возвышающейся над окружающим пейзажем горы Кверчолайа[347], они сошли на узкой улочке в юго-западном прибрежном районе Ливорно. Доки и проливы на порядочное расстояние протянулись от берега и были соединены сетью каналов, и Кроуфорд никак не мог отделаться от ощущения, что снова вернулся в Венецию.

Он знал, что Шелли будет ожидать встретить их в отеле Глоуб[348], но там же сейчас должен был находиться Эдвард Вильямс, и перспектива увидеть его снова, приводила его в трепет; так что он решил остановиться в альберго[349], прилепившемся к берегу одного из каналов. Хозяин гостиницы перекрестился, когда они вошли внутрь, но купюра в десять английских фунтов за неделю вперед поборола его дурные предчувствия, в чем бы они ни заключались.

Кроуфорду и Джозефине достались комнаты на первом этаже, с видом на канал, но де Лож настоял, чтобы его комната находилась прямо под самой крышей, несмотря на неудобство в виде ведущей туда узкой лестницы. ― Пусть даже через неделю мне суждено умереть, ― сказал он Кроуфорду, ― я буду верен привычке, оставлять между мной и землей как можно больше камня.

Кроуфорд всячески подчеркивал свое расположение к этому месту, восхваляя местные рестораны и знакомясь с соседями, но самому себе он признался, что просто надеется разминуться с Шелли и увильнуть от выполнения обещания, которое он дал ему… и несколькими годами ранее де Ложу.

Так что он пришел в смятение, когда ранним утром в понедельник восьмого Июля, на четвертый день их пребывания в Ливорно, де Лож, хромая, приблизился к столу уличной траттории, где они с Джозефиной поглощали минестроне[350] с фасолью, и сказал им: ― Я чувствую близнеца, симбионта[351], приближающегося по морю, и это, определенно, не старик Вернер. Время пришло ― пора.

Дон Жуан стоял в порту, а Шелли нашелся в отеле Глоуб, в залитом солнцем фойе. Он был загорелый и подтянутый, в двубортной матроской куртке, безукоризненно сидящих нанковых[352] брюках и черных ботинках, но его лицо под беспорядочно спутанными седеющими белокурыми волосами было безжизненным. У его ног стоял железный кейс с ручкой для переноски. Вильямс и Трелони были тут же ― Вильямс был бледным и измученным, а Трелони выглядел озабоченным.

Кроуфорд хромая направился к ним.

― Мы с юнгой Вивьеном, ― тихо доказывал Шелли, ― сами можем управиться с Дон Жуаном. И мы это сделаем. По складам, словно повторял это уже в тысячный раз, он добавил: ― Я просто хочу совершить это путешествие в одиночестве.

― Мне это не нравится, ― сказал Трелони. ― Я поплыву за тобой на Боливаре, и ты не сможешь мне помешать. Если вы попадете в беду, я, по крайней мере, смогу выудить вас двоих из воды.

Лицо Шелли на миг оживилось, когда он увидел Кроуфорда. ― А вот и ты, ― сказал Шелли, подхватывая железный кейс и направляясь к нему, чтобы пожать его руку. ― Я должен с тобой поговорить. Он отвел Кроуфорда по мощеному плиткой полу в дальний угол. Кроуфорд попытался начать первым, но Шелли его перебил.

― Слушай, ― сказал Шелли, пихая железный кейс в руки Кроуфорду, ― ты должен отправиться сейчас же. Я хочу отплыть сегодня после полудня, но ты к этому времени должен уже быть в Специи и все приготовить. К тому же погода здорово испортится ― я ждал этого ― и я не хочу, чтобы ты угодил в неприятности. Его улыбка была одновременно испуганной и горькой. ― Этот шторм уготован лишь мне.

― И юнге Вивьену, по-видимому, тоже, ― сердито сказал Кроуфорд, ставя кейс на пол. ― Или он не в счет? Я не позволю тебе…

― Ох, заткнись ради бога, конечно же, он не поедет. Я уже рассчитался с ним и сказал ему уехать из Ливорно. Нет, я отправляюсь один ― я и в одиночку смогу управиться с Дон Жуаном, по крайней мере, моих умений достанет, чтобы себя убить ― проблема лишь в том, что Трелони тоже об этом знает, и я боюсь, что он постарается мне помешать. К тому же он настаивает на том, чтобы меня сопровождать, так что я спрятал его портовые документы, и ему придется провести эту ночь здесь, нравится это ему или нет.

Затем Шелли полез под куртку и вытащил маленький пузырек с ярко красной кровью. ― Я собрал ее всего лишь час назад, ― сказал он, ― и добавил немного уксуса; я видел, повара так делают, чтобы она не свертывалась. Она будет моим доверенным представителем. А теперь запомни, кроме того чтобы служить моим представителем, она нужна также, чтобы дать мне знать, когда ты будешь готов ― так что помни, не выливай ее всю для приманки.

Подавляя рвотный позыв, Кроуфорд положил пузырек в карман пиджака; почему-то из всего того, что ему предстояло сделать сегодня, употребление крови Шелли страшило его больше всего. Он снова поднял кейс.

― Я привел тебе попутчика, ― срывающимся голосом сказал он. ― Человека, который хочет сопровождать тебя в твоем… круизе. Он махнул рукой де Ложу, который стоял возле входной двери и теперь хромающей походкой направился им навстречу, на его древнем лице застыла вызывающая отвращение ухмылка.

Шелли изумленно взглянул на старика, а затем в бешенстве повернулся к Кроуфорду. ― Ты что ничего не понял? Я не могу брать с собой пассажиров! Что этот отщепенец себе возом…

Кроуфорд перебил его: ― Перси Шелли, позволь представить тебе Франсуа Вийона.

Голос Шелли умолк, и несколько секунд Кроуфорд воочию видел, каких усилий ему стоило обдумать услышанное ― наконец Шелли улыбнулся, и в его улыбке скользнуло что-то от его былой живости. ― Не может быть? Поэт Вийон, тот самый? И он в нашей семье? И хочет… отправиться… со мной?

Кроуфорд кивнул. ― То самый, ― уныло промолвил он, ― и да, он хочет.

Де Лож к этому времени дохромал до них, и Шелли с почтением пожал его руку. ― Для меня будет честью, ― с расстановкой произнес он на современном французском, ― пригласить вас на борт.

Де Лож слегка склонил голову. ― Почту за честь, ― тихо сказал он на своем первобытном наречии, ― отправиться вместе с Персеем.

Шелли с удивлением присмотрелся к старику, затем взволнованно указал на него. ― Это ведь вы… вы были там в Венеции, верно? Когда мы были там с Байроном в восемнадцатом. Вы еще тогда также назвали меня Персеем.