Татьяна Семенова - Монсегюр. В огне инквизиции

• Название: Монсегюр. В огне инквизиции
• Автор: Татьяна Семенова
• Издательство: Фаэтон
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-902937-10-4

Студенты-первокурсники Аня, Саша и Ваня случайно становятся обладателями экспериментального устройства «Фаэтон», позволяющего его владельцу путешествовать в свои прошлые жизни. Один из героев решает испытать прибор и включает его. Но вместе с ним в прошлое попадают и друзья, находившиеся в этот момент рядом.

«Фаэтон» переносит их в 1243 год, в Лангедок. На вершине высокой скалы гордо возвышается замок-крепость Монсегюр, последний оплот таинственной христианской общины катаров. Папа римский объявил их еретиками, и полчища крестоносцев направились на юг Франции, чтобы раз и навсегда уничтожить альбигойскую ересь. Последние катары, укрывшись в неприступной крепости, обороняются от католического воинства, осаждающего замок.

В Монсегюре находятся бесценные реликвии — Копьё Судьбы и Святой Грааль. В подземельях замка хранятся и уникальные рукописи, раскрывающие тайну ещё одной реликвии — Ковчега Завета. В древних манускриптах говорится и о том, что все эти предметы — части одного механизма, имеющего огромную силу.

Тайна катаров становится известна инквизиторам, и за сокровищами начинается настоящая охота.

Друзья оказываются в самом центре событий. Будущее великих реликвий уже во многом зависит от них.

---

— Ну, насчёт кавалера…

Саша не успел договорить. Неожиданно сверху упал увесистый камень, совсем рядом с ними. Оболенский отскочил в сторону и чуть было не сорвался в пропасть. Ветров вовремя схватил друга за руку.

Рыцарь, следовавший сзади, издал звук, напоминающий птичий свист, и кавалькада остановилась. Все как по команде обнажили мечи. Анри быстрыми шагами подошёл к воину, поднявшему тревогу. Тот указал глазами наверх.

— Возьми двух человек и проверь, что там. Первыми не нападайте, — отдал приказ Анри.

Пока воины карабкались наверх, остальные ждали, настороженно следя за ними. Всё было тихо, но, как только они скрылись за скалой, послышался звон мечей и пронзительный крик, многократно усиленный эхом. Посыпались мелкие камни, и вслед за ними чья-то фигура бесшумно пролетела вниз, в пропасть.

Все стояли замерев, держа мечи наготове. Анри напряжённо смотрел на вершину скалы. Не прошло и нескольких минут, как там появился рыцарь. Он махнул рукой и что-то крикнул. Напряжение, висевшее в воздухе, сразу пропало. Анри удовлетворённо кивнул головой и отдал команду опустить оружие.

Вернувшиеся воины доложили обстановку. Наверху на них напали какие-то люди, их было пятеро — трое, судя по всему, из местных, наверно, проводники, а ещё двое — благородные. По одежде — сеньоры. Но они, увидев, что рыцарей одолеть не удастся, сбежали.

— Надо было захватить их, — раздражённо произнёс Анри.

— Пока мы дрались, они исчезли.

На лице Анри отразилась досада. Появление странных незнакомцев насторожило его. Что могло понадобиться в этих диких местах благородным сеньорам? Да и такие ли уж они благородные на самом деле? Почему вдруг напали? Отряд рыцарей они наверняка заметили давно, однако шли на расстоянии и не обнаруживали себя. Выходит, следили?

— Увеличьте количество дозорных, — приказал Анри и отправился докладывать о случившемся барону Мирепуа.

Отряд двинулся дальше.

Оболенский, шедший со всеми, не следил за происходящим на скале, и внезапно возникшие подозрительные сеньоры нисколько его не волновали. Мысли другого рода занимали его гораздо больше.

— Слушай. Саш, ты только представь! Какой-то камушек — и жизнь обрывается… Ещё бы немного, и мне конец. А умереть здесь, на чужбине…

Ветров философски заметил:

— Случайности подстерегают каждого из нас. Но ты не переживай. По закону «парных случаев» снаряд не падает в одну воронку дважды.

— Падает, и ещё как, — возразил Иван. — Кто-то из древних сказал, что случайность — это непознанная закономерность.

— Если ты будешь сам конструировать повторную ситуацию у себя в мозгу, постоянно думать об этом, фактически программировать себя на неизбежное, то, конечно, твоя случайность перейдёт в разряд закономерностей, — очень серьёзно принялся рассуждать Саша. — Всё повторится. Даже медики об этом знают. Таких случаев навалом. Кстати…

— Он почесал нос и широко улыбнулся. — Я, конечно, не набиваюсь на благодарность, но тебе просто повезло, что я оказался рядом.

— Да-да, я благодарен тебе, — рассеянно произнёс Иван и так же задумчиво добавил: — Интересно, расстроилась бы Аня, если бы я погиб?

Сразу обидевшись, Ветров холодно посмотрел на него и ничего не ответил. Его задело такое отношение к себе, тем более, что он действительно спас Оболенского. Ну ведь было же? Было.

— Не надо уничтожать меня взглядом, — сказал Иван. — Я и так уже уничтожен.

— Интересно, кем?

— Сильными соперниками, — кивнул он в сторону Анри. — Всю дорогу держится рядом с ней. И я ничего не могу с этим поделать.

— Брось, — махнул рукой Ветров. — Сейчас не об этом надо думать, а о том, как нам выкрутится из этой ситуации и доказать, что мы не лазутчики. Как не изменить историю. Как, в конце концов, получить наш «Фаэтон».

— Я думаю об этом всё время! — заявил Оболенский, но вдруг, споткнувшись, растянулся на мокрой земле. — Чёрт, шнурок развязался. Да что же за напасть такая! То камень на голову, то с обувью проблемы…

Он встал, отряхнулся и принялся завязывать на кроссовке шнурок. Воин, следовавший сзади, остановился, с интересом наблюдая за его действиями. Обувь пленника была какой-то странной. Да и штаны сшиты из незнакомого материала. Но, с другой стороны, что с этих иноземцев возьмёшь? Говорят, где-то на востоке вообще есть люди с волчьими головами.

Иван заметил его любопытный взгляд и про себя подумал: «Ты ещё не видел, какая у меня одежда под плащом». Затянув узел покрепче и одёрнув джинсы, он встал и двинулся дальше.

— Ты пойми, в конце концов, — продолжил он тему. — Что бы мы ни придумали сейчас, события могут повернуть совсем в другую сторону. Вспомни про «жизнь» и «смерть». Всю ночь думали. А толку? Сначала нужно познакомиться с этими сеньорами из замка, а дальше смотреть по обстановке. Ты, кстати, говорил, что кое-что придумал. Слушаю тебя внимательно.

Саша от его слов немного растерялся. Собственная идея показалась ему теперь совершенно бестолковой.

— Я не знаю, подойдёт это или нет. Ты, наверно, прав, надо сперва провести рекогносцировку. А там разберёмся на месте.

— Честно говоря, я сейчас не могу заставить себя думать в полную силу о наших делах. Слишком уж переход этот неприятный, всё время надо быть начеку. Да и Анри все нервы испортил. Чего он к Ане прицепился?

— Твоя ревность сейчас некстати. Когда-нибудь она тебя подведёт под монастырь, Отелло.

Впереди в скале темнел проём. Воины входили в него один за одним и исчезали, будто темнота проглатывала их.

— Дорога в ад, — буркнул Ваня и тоже пошёл в пещеру.

К счастью, она оказалась короткой. Откуда-то сверху всё время капала вода — ощущение неприятное, тем более в темноте, — поэтому все почувствовали облегчение, когда вышли на свет Божий. Но дальше начинался крутой спуск, и было опять не до разговоров. Только выйдя на более или менее ровную дорогу, Иван вернулся к первоначальной теме:

— Вот если бы я погиб, то какую бы эпитафию ты написал на моей могиле?

Саша удивлённо поднял брови. Иван, не смутившись, продолжил:

— Нет. Лучше никому не доверять это дело, а придумать самому.

— Может, хватит ерунду молоть, — возмутился Саша. — Думай о жизни, а не о смерти.

— Я и думаю о жизни. Но мало ли что…

— Ты совсем уже сдвинулся.

— Почему? Хочется, чтобы о тебе помнили. Иначе зачем мы пришли в этот мир. А то получится как у Омара Хайяма.

Океан, состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход — не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг…

— Не обнадёживает, — помолчав, заключил Оболенский.

— Вань, ты кончай впадать в меланхолию. Эпитафии там всякие, смерть на чужбине… Всё не так плохо.

— Не переживай за меня. Я в норме. Просто хочу о себе память оставить, если вдруг не вернусь в свой мир. Между прочим, многие знаменитые люди заранее готовили эпитафии. К примеру, Суворов очень серьёзно обдумывал эту тему. Даже советовался с поэтом Державиным. В итоге получилось лаконично и одновременно значительно: «Здесь лежит Суворов». Солидно. Или вот у Николая Коперника: «Остановивший солнце — двинувший землю». Тоже внушительно. А у Яноша Больяи, одного из создателей неэвклидовой геометрии, было вообще необычное завещание: «Над моей могилой не нужно ставить никакого памятника. Только посадить яблоню в память о трёх яблоках: двух Евы и Париса, которые превратили землю в ад, и яблоке Ньютона, который вновь вознёс Землю до круга небесных тел». Правда, завещание не было исполнено. Он умер в нищете и похоронен в общей могиле.

— Ты что, специально занимался этим вопросом? Не рановато?

— Сейчас, думаю, в самый раз. Ты не забыл, что мне совсем недавно чуть голову не отсекли? Да и камушек упал совсем рядом. И всё это, заметь, за последние сутки. На волосок от смерти висю… или вишу… Впрочем, какая разница. Чувствую, что о душе пора подумать и память о себе оставить, а то и не вспомнит никто, что жил такой Иван Оболенский. Обидно… А про эпитафии просто когда-то читал. Теперь вдруг вспомнилось… Кстати, вот ещё одна эпитафия, с юмором. Запоминается. На могиле знаменитого английского разбойника Дика Терпена написано: «Да простит ему Господь часть его прегрешений за те многие тысячи туристов, которые он привлекает в наш город». Недурно. Наверно, что-то в этом духе и я хотел бы. Вот, к примеру, послушай. — Иван подумал, сосредоточился и торжественно выдал: — «Люди будущего! Здесь лежит ваш собрат, пронзивший Время и погибший ради науки от рук средневековых палачей». Ну как? По-моему, здорово.

— Очень пафосно, — хмыкнул Ветров. — Лучше так: «Люди будущего! Здесь лежит ваш собрат, авантюрист, ради праздного любопытства совершивший путешествие во времени и погибший по собственной глупости».