Антон Бринский - По ту сторону фронта

• Название: По ту сторону фронта
• Автор: Антон Бринский
• Издательство: Волго-Вятское книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

Герой Советского Союза А. П. Бринский в годы Великой Отечественной войны командовал партизанским соединением, действовавшим в Белоруссии, в западных областях Украины и в Польше. Отряды, входившие в партизанское соединение Бринского, совершили за время войны свыше пяти тысяч диверсий в тылу врага.

В книге «По ту сторону фронта» автор рассказывает, как советские люди, находясь на временно оккупированной врагом территории, выполняли указание Коммунистической партии — создать невыносимые условия для фашистских захватчиков и их пособников. Герои книги — подрывники, разведчики, связные, радисты. А. П. Бринский хорошо показывает боевую дружбу народов Советского Союза, связь партизан с местным населением, с народом, ярко рисует героизм советских людей, их глубокую веру в победу над врагом.

---

— А, это Батя! — сказал Бережной, вспоминая свои встречи с нашими товарищами.

— Был Батя, а теперь его отзывают в Москву, — ответил я. — Теперь там начальником Черный.

— Черный? Капитан? Иван Николаевич?

— А вы его откуда знаете?

— Как же! Старые друзья. Учились и работали вместе.

Оба мы посмеялись над тем, как тесна все-таки земля: везде найдутся знакомые; я рассказал о работе с Черным на Выгоновском озере, Бережной — о прежней их дружбе, и расстались мы только тогда, когда ему надо было собираться на операцию, а мне — возвращаться в Хочин на совещание.

Для совещания выбрали в Хочине дом попросторнее, и к вечеру — к назначенному сроку — туда явились не только представители других деревень, но и представители других районов.

Говоря об активной борьбе с фашистами и в то же время зная, что нельзя в каждой деревне организовывать отряд, я рассказал на этом совещании о том, как мы в Белоруссии создавали группы народного ополчения. Хотел поделиться опытом, думал, что и здесь можно будет целые деревни записывать в такие группы. Но меня поправили. В Западной Украине этого не выйдет, нет такого единства, которое мы встречали на Витебщине. Национальная, социальная и религиозная рознь здесь еще слишком остра. Этим пользуются фашистские провокаторы, кулачье и уже появившиеся группы буржуазных националистов. Пришлось согласиться и основной организационной формой признать антифашистские комитеты, то есть группы той же самой «Пидпильной спилки».

Как только совещание кончилось, Казимир Бужинский (брат Ивана) сказал мне, что в соседней хате дожидаются два ксендза.

— Что им надо?

— Не знаю.

— Да мне уж и говорить-то с ними некогда — пора в путь.

— Неловко — они нарочно приехали.

Скрепя сердце пришлось согласиться. Я прекрасно понимал, что здесь, в Западной Украине, положение совсем иное, чем на востоке. Слишком свежи были примеры попа-бургомистра и ксендза, рассказывающего в костеле, что партизаны — нечистая сила. Разговор подтвердил мои сомнения.

Один из ксендзов — помоложе, бойчее и поласковее — начал:

— Пан разрешит? Нам хотелось бы побеседовать с паном.

Другой — пожилой и мрачный — только хмыкнул: кожа на его бритых щеках сморщилась, имитируя улыбку. Он почти не принимал участия в разговоре.

— Пожалуйста, — сказал я. — Чем могу быть полезен?

— Может быть, удобнее наедине?

В хате были Казимир Бужинский, Сидельников, Антось и Назар Васинский.

— Что за секреты? Что вы хотите?

— Нет, почему секреты? — Молодой ксендз обиделся или смутился. — Мы хотим, чтобы поляки сами освобождали Польшу.

— Разве мы возражаем? Мы тоже хотим этого.

— Оружие, — буркнул пожилой.

— Да, дело в оружии, — подтвердил молодой. — Мы хотим, чтобы вы помогли нам оружием.

— Кто это мы и кто вы? — спросил я. — Кому мы должны помогать?

— Польским формированиям.

— Каким? Где?

— Мы организуем. Представители польского правительства во Львове, в Сарнах, в Ровно, в Луцке… Вообще лучше будет, если Красная Армия не перейдет на нашу территорию…

Я остановил его жестом.

— Подождите… Очевидно, оккупация Польши ничему вас не научила. Беки, смиглы и прочие не хотели заключать с нами договор, они тоже боялись, что Красная Армия вступит в Польшу. А что дала эта политика? Польши как государства нет… Не возражайте! (Я, кажется, начал горячиться). Это была предательская политика. И за это предательство польский народ платит кровью. Он чувствует, что ему стоит оккупация, а вы, должно быть, не чувствуете. В Польше нет еще таких сил, которые могли бы справиться с гитлеровцами.

— Оружие! — повторил пожилой, все больше мрачнея, и мне подумалось: уж не был ли он каким-нибудь ротмистром в легионах Пилсудского?

Молодой все еще улыбался.

— Мы надеемся на союзников. Англия и Америка. Это — сила. Пан Сикорский имеет с ними договор.

— А с нами? — оборвал я. И продолжал наступление:

— Правительство Сикорского заключило договор и с Советским Союзом, и вы должны его выполнять. Вот… — Я вынул договор и начал читать отдельные статьи. — Должны выполнять… А представители лондонского правительства — это меня удивляет. Что они тут делают? Они должны быть в Польше. Сарны, Львов, Луцк и Ровно — украинские города… Так?..

— Так… но… мы считаем, что польские.

— А я считаю, что весь этот разговор бесполезен… Почему лондонское правительство не дает вам оружия, а мы обязаны?

— Оно помогает, но мало… и далеко…

— Ну, и мы помогаем. Все поляки в наших отрядах вооружены. Давайте еще людей — вместе будем находить оружие. А польские отряды создаются за Бугом… Но ведь и там — у нас есть сведения — и поляки, и украинцы, и русские вместе дерутся с немцами. У нас общее дело. И вы не можете иначе. Без Красной Армии Польшу вы не освободите… А у вас та же политика, что и у Бека была. Нам с вами больше не о чем говорить. До свиданья!

Может быть, это было резко и даже грубо, но говорить действительно было не о чем. Выйдя из хаты, я досадливо бросил в ответ на вопросы Корчева и Анищенко:

— Да что!.. Черного кобеля не отмоешь добела. Националисты везде одинаковы.

* * *

Поздним декабрьским вечером прощались мы с Хочином. Темень. Слякоть. Но хочинцы пришли проводить нас, как своих хороших друзей, и напутствовали самыми лучшими пожеланиями. И мы на прощанье пожелали им успехов и побед.

Мы знали, что их отряд станет хорошей боевой единицей. И действительно, со временем он вырос в партизанскую бригаду, вторую бригаду нашего соединения. Но Андрей Легкий, познакомивший нас с «Пидпильной спилкой», уже не участвовал, в ее работе: он погиб при налете на Удрицк. Уходя в тот вечер из Хочина, мы видели его в последний раз.

Дальше нас повел Бовгира — вилюньский подпольщик.

По дороге я расспрашивал его о работе их группы и особенно о ее организаторе и руководителе Нестерчуке. Я знал, что увидеть его мне едва ли удастся, по крайней мере, в ближайшее время, так как он ушел «по цепочке» на восток. Надо было познакомиться с ним хотя бы заочно.

Бовгира был значительно моложе Нестерчука, которому уже перевалило за сорок; это человек другого поколения, но в общих чертах ему известна была история односельчанина-революционера. Григорий Петрович Нестерчук вышел из бедной крестьянской семьи, батрачил с детских лет, потом работал в своем маленьком хозяйстве. Еще в двадцатых годах вступил он в Коммунистическую партию Западной Белоруссии, а в начале тридцатых годов польские жандармы посадили его в тюрьму за революционную работу. По выходе из тюрьмы он еще активнее продолжал бороться, и полиция продолжала преследовать его. С приходом Советской Армии в 1939 году Нестерчук был организатором рабоче-крестьянской гвардии на Бельском лесозаводе, и гвардейцы сохранили завод от покушений врагов народа.

Во время войны эвакуировался, но оказался в окружении и в ноябре 1941 года вернулся домой. С тех пор и началась его работа по организации подпольной антифашистской группы, составлявшей одно из звеньев «Пидпильной спилки».

Мы идем «по цепочке»

Наш путь проходил по той дороге, по которой доставлялись боеприпасы и взрывчатка от Центральной базы, от партизанского аэродрома боевым отрядам Сазонова, Картухина, Насекина. Дорога длинная, и наши транспорты должны были проходить ее как можно скорее, не ввязываясь ни в какие стычки и по возможности не попадаясь на глаза врагу, чтобы сохранить в тайне саму линию связи. Для этого необходимо не только сочувствие, но и активное содействие населения, и мы для этого создали в некоторых деревнях группы содействия партизанам. Первая была организована в Вильче. Она обеспечивала переход через железнодорожную линию Пинск — Калинковичи и переправу через Припять. Дальше находился отряд Сазонова, потом — новый отряд Сидельникова, а еще дальше — там, куда мы вышли сейчас, — надо было организовать новую группу, которая бы помогла переправляться через реку Горынь.

Село Вилюнь оказалось подходящим для этого. Оно раскинулось у самой реки, на восточном ее берегу. Население сочувствовало партизанам, и подпольная группа, руководителем которой являлся наш проводник Бовгира, работала неплохо.

Поэтому мы и задержались в Вилюни. Времени не потеряли: уничтожили находившийся здесь маслозавод, а после ужина провели собрание подпольного актива. Перед тем как уходить, я побеседовал с местным священником, который имел связь с подпольщиками и немало помогал им.

В лесу, возле селения Пузня, мы распрощались с Бовгирой. Я его благодарил, а он нерешительно сказал:

— Вы бы лучше гранату подарили по дружбе.

— Гранату? Это ты заслужил. Ну-ка, хлопцы, дайте ему три штуки.

Теперь он начал благодарить: он не ожидал такой щедрости. Еще бы! Самое дорогое — оружие!..