Ольга Романовская - Лепестки и зеркало

• Название: Лепестки и зеркало
• Автор: Ольга Романовская
• Жанр: Фэнтези

2 книга серии.

Убита молодая содержанка. Казалось бы, дело ясное: либо ограбление, либо преступление на почве ревности. Только ничего не пропало, а тело жертвы посыпано лепестками роз и зеркальными осколками. И она лишь первая в череде убийств с одним и тем же почерком.

---

  Соэр проигнорировал его реплику и решительно шагнул вперёд. Меч Хаатера тут же завис над шеей Эллины.

  Минуту они простояли так, не меняя позы, а потом Брагоньер, скривившись, положил меч на землю. Повинуясь воле убийцы, отбросил его ногой.

  - Чудесно! Только я просил кинуть его мне.

  Соэр усмехнулся и покачал головой:

  - Сам поднимешь и заберёшь. Дальше!

  - А дальше - ваш инквизиторский перстень.

  Выполнить это требование Брагоньер отказался и, выхватив из-за пояса, метнул в Хаатера кинжал. Убийца успел среагировать и уклониться, ответив двумя последовательными бросками. Один достиг цели.

  Эллина завизжала, завопила:

  - Не надо из-за меня, господин Брагоньер, прошу вас!

  Но было поздно: мужчины сцепились. Только Хаатер заведомо имел преимущество и играл не по правилам: ударил соэра загодя приготовленным камнем. Сам убийца отделался лёгким ранением в бок.

  Убедившись, что Брагоньер без сознания, хотя и жив, Хаатер склонился над ним и забрал перстень инквизитора. Обернулся к скулившей на земле Эллине:

  - Я бы всё равно его не отпустил, но не предполагал, что он так сглупит. Из-за тебя. Ради такой любви даже добивать не стану: пусть сам умрёт. Как и обещал, похороню рядышком.

  Когда Хаатер, морщась от боли, поднял её и уложил в гроб, гоэта поняла, что он не шутил. Она отчаянно заголосила, задёрнулась, но бесполезно - крышка захлопнулась. Стук молотка возвестил о том, что буквально через пару минут её похоронят заживо.

  Кое-как, особо не стараясь и поминая недобрыми словами Брагоньера, заколотив гроб, Хаатер столкнул его в могилу и закопал. Затем перевязал рану, не церемонясь, бросил в соседнюю яму соэра и тщательно закидал землёй. Сверху набросал мелких камушков и комья глины, поднятые со дна ямы деревенскими копателями.

  Не обращая внимания на сдавленные стоны из-под земли, Хаатер вернулся к лошади и достал из дорожной сумки книгу. Полистал и, заложив, потянулся за накопителем гоэты.

  - Счастливой загробной жизни! - усмехнулся Хаатер и скрылся из виду.

  Кладбище на миг озарила вспышка света, сопровождавшаяся хлопком, а потом всё стихло.

  Быстро осознав, что её никто не услышит, Эллина замолчала и задумалась, насколько хватит воздуха в гробу. И сколько она уже сожгла. На час? Наверное, да.

  Гоэта с трудом выровняла дыхание, заставив себя делать глубокие вдохи и медленные выдохи. Это не только продлевало жизнь, но и унимало истерику.

  Слёзы текли по щекам, как ни старалась, Эллина непроизвольно всхлипывала.

  Если бы её не связали, она бы попыталась выбраться. Но, увы, в нынешнем положении оставалось отдаться на милость богов.

  Сердце бешено колотилось, перед глазами пронеслись все тридцать пять лет существования. Серо, уныло, обыденно - не за что зацепиться, но так хочется вновь окунуться в эту повседневность!

  Гоэта мысленно попрощалась со всеми друзьями и знакомыми. Пошевелилась, попытавшись сесть и выбить крышку, но мышцы затекли, а побои не прошли бесследно. Острая боль заставила сжаться калачиком и тоненько завыть.

  Эллина терпеливо ждала смерть и думала. Самое подходящее время для самокопания и анализа причин, приведших её в могилу. Только разум то и дело застила паника.

  Воздуха становилось всё меньше, дышать - всё больнее. Близился конец.

  Хаатер не рассчитал удара: Брагоньер очнулся до того, как умер.

  Затылок ныл, будто его разрывала мигрень. Лёгким не хватало воздуха.

  Земля забилась в рот, нос, уши. Собственно, первым непроизвольным действием в сознании и стала попытка организма от неё избавиться. Что, разумеется, привело к тому, что весь рот наполнился суглинком.

  Открыв глаза, соэр тут же понял, что произошло. Задержал дыхание, унимая рвотные порывы, вызванные инородными субстанциями в желудке. Не медля, Брагоньер попытался сесть. Рыхлая земля поддалась, частично осыпалась, образовав лакуну для воздуха.

  Соэр сделал несколько жадных вздохов и начал разгребать руками кладбищенскую почву. Внизу, прямо над ним, она поддавалась хорошо, но дальше пошла глина... Она осыпалась, сведя на нет все усилия.

  Накатило удушье, а вместе с ним и судороги. Понимая, что дорога каждая секунда, соэр вновь задержал дыхание и кое-как, с трудом, отвоевал вокруг себя немного свободного пространства.

  Брагоньер скрестил руки на груди и, ухватив ладонями плечи, стянул сюртук. Теперь нужно было исхитриться завязать его узлом над головой.

  Запас воздуха в лёгких практически исчерпался, у соэра была всего одна попытка. И она увенчалась успехом.

  Мысль об Эллине и близости долгожданного неба подстёгивала, заставляла забыть о боли, ранении в плечо, сочившейся по виску крови, давящем грузе земли. Повисший мешком сюртук защищал от асфиксии и дарил возможность хоть иногда делать вздох, не опасаясь, что он станет последним.

  С глиняными пластами приходилось бороться тараном, то есть собственными плечами и головой. Дёрнуться, разгрести наощупь комья - и так снова, по кругу.

  Когда, наконец, могила отпустила жертву, пройдясь холодком ночи по затылку, Брагоньер сорвал с головы сюртук и рывком вытащил себя из смертельной ловушки. Жадно, тяжело дыша, огляделся, перетягивая более-менее чистым куском рубашки раненное плечо, и заметил вторую свежую могилу... Сомнений в том, кто там похоронен, не возникало.

  - Ты сдохнешь на дыбе, Матео Хаатер, я сам тебя вздёрну и заживо переломаю все кости, - в ярости прокричал соэр, ища глазами хоть что-то, что помогло бы разрушить семифутовую земляную преграду.

  Позабыв о собственной усталости и боли, он принялся откапывать Эллину. Сначала лопатой, затем руками, отбрасывал в сторону суглинок. Пот градом стекал со лба, разъедал раны, но Брагоньер ни разу смахнул его, моля богов успеть.

  Лишь бы она ещё была жива, лишь бы дышала!

  Наконец показались доски гроба.

  Сдирая и царапая кожу, соэр рванул крышку на себя. Она не поддалась. Тогда он изо всех сил ударил по ней кулаком. Доски треснули.

  Побледневшая Эллина скрючилась в неестественной позе. Связанные конечности посинели. Глаза были широко раскрыты, в них застыл ужас.

  - Сейчас, подожди минутку. Теперь хотя бы дышишь... Надеюсь, что дышишь, - пробормотал соэр.

  Подтянувшись, он выбрался из разрытой могилы. Мельком глянул на руки - все в кровоподтёках и занозах. Но ничего, кости целы, а остальное неважно.

  Отыскав свой кинжал среди кладбищенской травы, Брагоньер спрыгнул обратно к Эллине и осторожно перерезал верёвки. Помассировал посиневшие конечности гоэты, поднял её и положил на край могилы.

  Соэра душил страх: кожа у Эллины была такая холодная, и он не видел, не чувствовал дыхания.

  Оттащив гоэту подальше от зияющей ямы, Брагоньер разорвал на ней рубашку, не раздумывая, освободил грудь от корсажа. Приложил ухо к тёплой коже, пытаясь уловить отголоски дыхания.

  Убедившись, что грудной отдел позвоночника не повреждён, соэр опустился перед Эллиной на колени и вдохнул воздух в её лёгкие.

  Два вдоха - проверка пульса - массаж сердца. Две дюжины быстрых толчков прямых, т-образно положенных на грудь гоэты рук - и снова дыхание.

  После третьего цикла череды действий Эллина дёрнулась. Появился слабый пульс.

  Соэр замер, не сводя взгляда с лица гоэты. Ему показалось - или дрогнули ресницы? Так и есть - она закрыла глаза.

  Теперь Эллине нужен был врач: следы побоев Хаатера синими и багряными пятнами расцветили тело.

  Брагоньер поднялся на ноги, припоминая, далеко ли ближайший город или деревня. В полутора милях отсюда. Ничего, он дойдёт. Не имеет права не дойти.

  Укрыв Эллину сюртуком, соэр разыскал меч, которым Хаатер тоже побрезговал, и убрал его в ножны. Затем, стараясь не потревожить покалеченные рёбра, взял гоэту на руки и, бережно прижимая к себе, понёс прочь от залитого магическим светом кладбища. На собственное, заставлявшее кривиться плечо не обращал внимания - сущая мелочь по сравнению с жизнью Эллины.

  Судьба смилостивилась над Брагоньером: в полумиле от кладбища обнаружилась его лошадь.

  Эллина очнулась в светлой, залитой солнцем комнате. Приглядевшись, она поняла, что это больничная палата. Только в Сатии лазарета нет. Вернее, есть, но тюремный и для третьего сословия. Представителей второго и первого лечили на дому.

  Сомнения разрешило открытое окно, в которое было видно часть каменных учебных корпусов. Университет.

  Но каких же баснословных денег стоили её перемещение и магический уход, да и за какие такие заслуги?

  Гоэта с удовольствием глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от кошмара гроба. Наверное, он ещё долго будет сниться в кошмарных снах...