Лу Синь - Повести. Рассказы

• Название: Повести. Рассказы
• Автор: Лу Синь
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 1971

Предлагаемый сборник произведений имеет целью познакомить читателя с наиболее значительными произведениями великого китайского писателя Лу Синя.

---

«Но произведение должно касаться какой-то определенной сферы, иначе, пожалуй, его не примут… Сфера так сфера. Какие же вопросы волнуют умы современной молодежи?.. Их, наверно, немало. Это, главным образом, вопросы любви, брака, семьи и тому подобные… Да, эти проблемы тревожат действительно многих и широко обсуждаются. Итак, следует писать о семье… Но как это подать?.. М-да… Иначе, пожалуй, не примут. К чему говорить о черных днях, но…»

Его кровать от письменного стола отделяли всего пять-шесть шагов. Усевшись, он достал бумагу в зеленую клетку и решительно, как бы отрезая себе все пути к отступлению, написал первую строчку: «Счастливая семья». Это было название.

И тут кисть застыла. Он уставился в потолок, придумывая, где бы ему поселить эту счастливую семью.

«В Пекине? Нет, не годится! Там мертвящая атмосфера, даже воздух какой-то безжизненный. И от этой атмосферы семью, пожалуй, не отгородишь самыми высокими стенами. Нет, Пекин отпадает. В провинциях Цзянсу и Чжэцзян со дня на день начнется война. О провинции Фуцзянь и говорить нечего. В Сычуани или Гуандуне? Война там уже идет. В Шань-дуне или Хэнани? О! О! Там похищают людей, а если похитят одного из героев, счастливой семью уже не назовешь. В иностранных сеттльментах Шанхая или Тяньцзиня чересчур высока квартирная плата… Поселить их за границей? Смешно!.. Не знаю, как обстоят дела в провинциях Юньань или Гуйчжоу, но уж очень неудобны там пути сообщения».

Он долго размышлял, но так и не смог придумать подходящего для своего семейства места и решил пока условно обозначить его буквой А. Тут он снова принялся размышлять: «Ведь сейчас много противников европейского алфавита, которые утверждают, что написанные буквами имена и географические названия ослабляют интерес читателя. Лучше бы и мне не прибегать к алфавиту, скорее примут рукопись… Где же, наконец, будут жить мои герои? В Хунани? Там тоже война, в Даляне? Опять-таки высока квартирная плата. Чахар, Цзилинь, Хэйлунцзян? Нет, тоже не годится. Говорят, там появились бандиты, даже конные…»

Он думал, думал, но так и не смог придумать ничего подходящего и в конце концов остановился на месте, обозначенном буквой А., где и поселил свою счастливую семью.

«В общем, вопрос исчерпан; счастливая семья будет жить в А.

В этой семье, разумеется, есть супруги — хозяин и хозяйка дома, вступившие в брак по любви. Они заключили брачный договор, на удивление подробный, из сорока с лишним пунктов, а потому на удивление равноправный и свободный. Оба они люди утонченные, возвышенные, с высшим образованием… Учиться в Японии теперь не в моде; допустим, следовательно, что наши герои учились на Западе. Муж всегда в европейском костюме и в накрахмаленном белоснежном воротничке, у жены очень пышные, завитые волосы, возвышающиеся надо лбом, подобно воробьиному гнезду. Она все улыбается, показывая свои белоснежные зубы, но платье носит китайское…»

— Нет, нет! Так не пойдет! Здесь двадцать пять фунтов!

Услышав за окном мужской голос, он невольно обернулся. Но занавески на окне были опущены — от пробившихся сквозь них ослепительных лучей солнца рябило в глазах. Тут раздался стук: очевидно, на землю сбрасывали мелкие поленья.

«Меня это не касается… Что за двадцать пять фунтов?» — подумал он и снова повернулся к столу.

«Герои — люди утонченные, возвышенные, очень любят художественную литературу, но не русскую, так как с детских лет росли в счастливой обстановке. Русские же в своих романах большей частью описывают жизнь низших слоев; которая не гармонирует с жизнью такой семьи… Двадцать пять фунтов?.. Не мое дело!

…Что же они читают? Стихи Байрона? Китса? Нет, это как-то несолидно. Ага! Нашел! Им очень нравится „Идеальный муж“.[212] Хотя сам я его и не читал, но раз его хвалят университетские профессора, значит, моим героям он должен нравиться. Он читает, она читает… У каждого свой экземпляр. Значит, всего в этой семье два экземпляра…»

Тут автор почувствовал, что живот у него подвело от голода, бросил кисточку и обеими руками подпер голову — она повисла, будто глобус между двумя подпорками.

«…Вот теперь они обедают. Стол накрыт белоснежной скатертью; повар подает блюда — китайские… Что же за двадцать пять фунтов? Неважно!.. Почему же все-таки китайские? Да ведь европейцы утверждают, что китайская кухня — самая передовая, самая вкусная и наиболее гигиеничная. Потому-то она им и нравится. Подано первое блюдо. Какое же именно?»

— Дрова…

Он испуганно оглянулся. За спиной стояла его собственная жена, уставившись на него темными, печальными глазами.

— Ты что? — спросил он сердито, раздраженный тем, что жена помешала творчеству.

— Дрова все вышли… сегодня купила немножко… В прошлый раз десять фунтов стоили двадцать четыре фэня,[213] а сейчас он просит двадцать шесть. Я думаю, дать ему двадцать пять фэней, можно?

— Можно. Дай ему двадцать пять.

— Безмен у него неправильный. Он твердит, что связка весит двадцать четыре с половиной фунта, а по-моему, двадцать три с половиной. Можно?

— Можно! Двадцать три с половиной.

— Значит, пятью пять — двадцать пять; трижды пять — пятнадцать…

— Да, да, пятью пять — двадцать пять, а трижды пять — пятнадцать. — Он помолчал, потом рывком схватил кисточку и стал подсчитывать на бумаге в зеленую клеточку, на которой было написано — «Счастливая семья». Через минуту он поднял голову и сказал:

— Пятьдесят восемь фэней!

— Тогда у меня не хватает восьми или девяти…

Он выдвинул ящик письменного стола, собрал все медяки, монет двадцать, и сунул деньги ей в руку. Жена вышла, а он снова склонился над столом. Ему казалось, что голова у него распухла, будто наполнилась корявыми поленьями… Пятью пять — двадцать пять… В его мозг точно врезались, перепутавшись, арабские цифры. Он набрал в легкие воздуху и с силой его выдохнул, словно хотел выбросить из головы застрявшие там поленья и цифры. И верно, ему как будто стало легче, но тут им снова овладели неясные мысли.

«…Что же за блюдо? Пусть будет какое-нибудь необыкновенное. Филе с подливкой, креветки с трепангами — все это стишком обычно. Хорошо бы написать, что они ели, например, „битву дракона с тигром“. Но что это за блюдо? Некоторые говорят, что этот деликатес кантонской кухни, который подается только на больших банкетах, готовят из мяса змеи и дикой кошки. Но я как-то видел это блюдо в меню ресторанов провинции Цзянсу, а ведь жители Цзянсу не едят как будто ни змей, ни кошек, у них это, пожалуй, угри и зеленые лягушки.

Тогда надо решить, откуда родом мои супруги? Нет, не буду! Не все ли равно, будут они есть змею с кошкой или угря с лягушками. На счастье семьи это не повлияет.

Итак, на первое у них будет „битва дракона с тигром“.

И вот в центре стола ставится блюдо „битва дракона с тигром“. Супруги одновременно поднимают палочки и, указывая на блюдо, друг другу улыбаются.

— My dear, please. {8}

— Please you eat first, my dear. {9}

— Oh no, please, you! {10}

И тут они одновременно протягивают палочки и одновременно берут по кусочку змеиного мяса… Нет, нет, змеиное — это уж слишком! Пусть лучше будет угорь. Итак, „битва дракона с тигром“ приготовлена из угря и лягушек. Они одновременно захватывают по кусочку угря, одинаковой величины… пятью пять — двадцать пять… трижды пять… не мое дело… и одновременно подносят ко рту…»

Он никак не мог заставить себя сосредоточиться: кто-то суетился за его спиной — то входил, то выходил из комнаты. Ему хотелось оглянуться, но, продолжая терпеть этот шум, он подумал:

«Это, пожалуй, противно… Где найдешь такую семью? Ах, ах, мысли у меня как-то перепутались! Боюсь, не закончу рассказ. А такая прекрасная тема… Может быть, не стоит им получать высшее образование за границей? Ведь можно и у себя в стране? Оба они кончили университет, утонченны, возвышенны… Муж — писатель, она тоже писательница или почитательница литературы. Или, наоборот, она — поэтесса, а он — почитатель поэзии и женского пола. Или же…»

Тут он, наконец, потерял терпение и оглянулся.

Позади него рядом с книжным шкафом появилась куча капусты: внизу три кочана, в середине два и наверху один, все вместе они образовали огромную букву А.

— Ох! — испуганно воскликнул он и почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, а по спине побежали мурашки. — Ах!.. — Он испустил долгий вздох, пытаясь избавиться от мурашек и сосредоточиться.

«Дом у счастливой семьи должен быть просторным. В нем кладовая, куда складывается все, в том числе и капуста. У хозяина отдельный кабинет с книжными шкафами вдоль стен, возле которых, само собой разумеется, нет никакой капусты. На полках книги — китайские, иностранные и среди них, конечно, „Идеальный муж“ в двух экземплярах. Для спальни тоже отведена отдельная комната, в ней — медные кровати, а можно и попроще — деревянные, из вяза, которые делают в мастерской Первой тюрьмы. Под кроватями чистота…» Он взглянул под собственную кровать — хотя дрова кончились, там все еще валялась похожая на дохлую змею веревка.