Рисс Хесс - Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"

• Название: Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"
• Автор: Рисс Хесс
• Жанр: Фэнтези

Неофициальная новеллизация, базирующаяся на диалогах из игры.

---

 — Справедливость привела меня к тебе. Где ты проходишь, оставляешь след страдания. — Голос человека грохотал, но эха, как у призрачного воплощения, не было, лишь ярость и гнев, и плоть, и кровь... он был опасен, но не являлся призрачной силой; всего лишь человек, а я одержал верх над многими людьми на своем веку. — Я прослежу за тем, чтобы ты предстал перед судом в Сигиле и понес наказание. Если отрицаешь свою вину, так и скажи, и я сам буду судить тебя.

 — Я отрицаю. Суди меня... а затем я буду судить тебя.

 — Судить меня? — Глаза Вайлора полыхнули, он схватил секиру, медленно и угрожающе взмахнул ею. — У тебя нет права судить меня.

 — Есть, Вайлор, ибо я знаю твое сердце — и сила моя дает мне право судить тебя. Но я не буду судить тебя сейчас: ты должен будешь оставаться в этой клети до тех пор, пока я не выпущу тебя, дабы вновь мог бы бродить по Планам. — Как только воплощение мое произнесло слово «клеть», взгляд Вайлора метнулся к окружающим нас стенам — то были стены тюрьмы в Курсте, где я нашел его, только много- много лет назад. Много лет, достаточных для того, чтобы человек мог умереть множество раз. Или, возможно, лишь один раз.

 — Ты плясал под мою дудку все это время, Вайлор... как по - твоему, почему я согласился встретиться с тобой здесь? Думал, я сдамся? Или хочу сразиться с тобой? Нет... это город - врата Курст, Вайлор. Он граничит с тюремным Планом Карцери, тем, где заточены даже боги. Ты силен, Вайлор, но энергии этого места позволяют заточить даже могущественейших.

 Вайлор вновь посмотрел на меня, но огонь в его глазах чуть померк.

 — Это предательство.

 — Предательства пронзают это место как вены, и именно предательство дарует мне силы для этого заклинания — вот почему мне пришлось встретиться с тобой здесь, в Курсте. Я могу покинуть эту камеру, Вайлор, но ты не можешь, пока я вновь не приду за тобой. Твоя миссия во имя торжества справедливости достойна похвалы, но она будет забыта, а со временем, возможно, даже справедливость забудет тебя.

 — Ты отрицаешь не только справедливость, ты смеешь отрицать мою священную миссию...

 — Я знаю о твоей миссии. Но ей придется подождать, пока я не завершу свою, а это уже второй раз, когда ты настигаешь меня и пытаешься судить. Я не позволю, чтобы это произошло и в третий раз. — Вайлор молчал — никогда еще я не говорил с такой уверенностью. Я выносил ему чудовищный приговор, в котором не было и толики справедливости.

 — Я бессмертен, Вайлор, но ты... странный. Справедливость коснулась тебя, и, возможно, она более могущественна, чем то, что поддерживает жизнь во мне. Однако поверь: я не желаю тебе смерти... возможно, однажды мне понадобится кто-то, кому по силам убить меня. Следовательно ты останешься здесь, пока я не приду за тобой.

Воспоминания ушли, и я вновь созерцал призрачного Вайлора, лишенного плоти... лишь два горящих глаза.

Ты будешь СУДИМ. Когда взгляд пронзил меня, я почувствовал, будто ступил за пределы собственного тела. И неожиданно понял, что бы Вайлор не говорил о том, что видит, видит он лишь то, что желаю показать ему я. Я знал, что он примет даже самую незначительную ложь, я был для него закрытой книгой.

Ты когда- нибудь кого- нибудь убивал?

У меня, однако, не было желания лгать ему, потому я выбрал одно из множества преступлений, мною совершенных.

 — Да... это была моя рука, но направлял ее не мой разум. Одна из моих предыдущих инкарнаций расправилась с человеком по имени Фин Эндли из- за знаний, которыми тот обладал.

Ты признался в преступлении. Глаза Вайлора вспыхнули и я ощутил могучую силу, пребывающую в этих призрачных доспехах. Ты понесешь наказание.

 — Но я уже был наказан, Вайлор.

 Вайлор помедлил. Расскажи мне о наказании.

 — Каждый раз, когда я умираю, Вайлор, я теряю память. Я теряю себя, не знаю, кто я и кем был, на теле моем и разуме — тысячи шрамов от ран, о которых я не помню. Смерть отвергает меня, и, боюсь, я никогда не смогу упокоиться с миром.

 Вайлор снова пронзил меня своим испепеляющим взором, будто разделывал на части одними глазами. Мне стало дурно, я почувствовал, что тону, в глазах потемнело...

Ты был наказан. Справедливость оставила на тебе свой отпечаток. Я вижу его на твоем теле. Знай: многого в тебе нельзя увидеть. Я буду внимательно следить за тобой. Ты был наказан. Но это не избавит тебя от наказаний за будущие преступления.

 И снова я пожинаю плоды того, что натворила моя предыдущая, практичная инкарнация. От угодившего в ловушку человека по имени Вайлор остался лишь след в этом воплощении справедливости передо мною. Но я сделаю для него то малое, что могу.

 — Что определяет справедливость, Вайлор? Что это вообще такое?

Справедливость определена законом.

 — А что такое закон, Вайлор?

Закон — инструмент, с помощью которого справедливость торжествует.

 — А что создает законы, Вайлор?

Закон определен справедливостью.

 — Мы ходим по кругу, Вайлор, это бессмысленно. Ты говоришь, что справедливость определяется законом, который, в свою очередь, определен справедливостью.

Закон... определен... справедливостью.

 — Смертные мужчины и женщины создают законы. Вайлор... справедливы ли их законы?

Законы справедливы.

 — Но если законы создают мужчины и женщины, которые — ты сам говорил! — не невинны, не могут ли законы их оказаться в какой-то мере неправедны?

Невинных нет. Но закон — превыше плоти и крови. Из несовершенства может быть создано совершенство. Неправедные законы могут быть исправлены. Очищены от зла.

 — Итак, ты признаешь, что законы совершенны не всегда — но если эти самые законы определяют справедливость, то разве не может быть несовершенна и она?

 Вайлор молчал.

 — Вайлор... нельзя познать справедливость как таковую, ее нет. Все, что ты творишь во имя справедливости — бессмысленно, и жизнь твоя тоже лишена смысла!

 Слова мои звучали все громче, эхом отдаваясь в камере. Огоньки глаз Вайлора мигнули... и потухли. Доспехи и секира с грохотом повалились на пол, подняв облако пыли. Их стремительно покрывала ржавчина, и на моих глазах доспехи развалились на кусочки и исчезли. Осталось лишь несколько металлических пластин как знак того, что Вайлор Когда-то существовал.

 В каком-то смысле, слова мои были большим предательством по отношению к нему в сравнении с содеянным предыдущей инкарнацией, но в хоть в действиях моих было мало справедливости, зато милосердия предостаточно. Я отвернулся от бренных останков и, сопровождаемый товарищами, ступил в портал.

63. Анна. Часть II

Мы оказались в пустоши, где завывали пронизывающие ветра. Рядом высился огромный скелет неведомого четвероногого существа. Я легко мог устроиться на ночлег в одной из глазниц исполинского черепа. Несколько особо рьяных представителей местной фауны напали на нас, но мы легко расправились с ними.

 Я отозвал Анну в сторонку, решив поговорить с ней о том, что не давало мне покоя с тех самых пор, как мы повстречали Равел в Лабиринте. Я попытался объяснить, что произошло, когда я поцеловал Равел, но Анна меня перебила.

 — Брось, — рявкнула она, — не надо поднимать снова все это дерьмо. Если хочешь целоваться с демонессой, то с ведьмой оно как-то безопаснее. — Она зло сплюнула. — А теперь прекрати этот бестолковый треп: не хочу больше слышать об этом, не хочу!

 Я задал иной вопрос, припомнив слова Равел.

 — В Лабиринте Равел сказала, что ты испытываешь муки... что она имела в виду?

 Анна нахмурилась.

 — Ничего она не имела в виду. Обычный ведьмовской бред, только и всего.

 — Уверена?

 — Я же сказала — НИЧЕГО. Если ты не знаешь, что она имела в виду, то я и подавно.

 — Ну, если хочешь поговорить об этом, то я слу...

 — Я...— Анна на секунду отвела глаза. — Я не знаю, почему странствую с тобой! Я не знаю, почему отправилась с тобой на поиски Равел! — Она нахмурилась, но казалась более смущенной, нежели разозленной. — Это бессмысленно мне это не нравится! Я...— Анна сделала глубокий вдох. — Я думаю, у меня к тебе определенные чувства. Это так странно... Не думаю, что кто- либо когда - либо мне нравился. Но ты...— Анна пожала плечами, стараясь не встречаться со мной глазами. — Я не знаю, что в тебе такого — ты часто тупишь, ходишь так, будто у тебя ребра переломаны, ты неуклюжий, ты пахнешь, как зомби, ты...— Она вздохнула. — Ты мне нравишься.