Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

• Название: Дочь Волдеморта
• Автор: Ночная Всадница
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Гермиона Грейнджер/Люциус Малфой/Новый Мужской Персонаж, Лорд Волдеморт/Беллатрикс Блэк/Джинни Уизли, Гарри Поттер, Нарцисса Малфой/Люциус Малфой/Северус Снейп, Рон Уизли, Драко Малфой, Новый Персонаж

Рейтинг: R

Жанр: General/Drama/Romance/Adventure

«…В дощатом этом балагане

Вы можете, как в мирозданье,

Пройдя все ярусы подряд,

Сойти с небес сквозь землю в ад…»

---

— Да с кем?! — опять спросил Лёшка.

— Миссис Саузвильт! — всплеснул руками монах. Присутствующие изумленно посмотрели на него, но брат Гавриил не замечал этого. — Оставьте графа Сержа в покое! О каком слове вы говорите? Вы доверились его слову?! Куда вы собрались? Зачем теперь? В этом нет смысла, миледи!

— Какой граф, какая миссис? — опять вмешался Лёшка.

— Граф мог… — Гермиона запнулась, — он мог что‑то придумать! Я должна с ним поговорить!

— Миледи…

— Я быстро вернусь! — Гермиона запахнула мантию. — Генри, — ее муж с трудом приоткрыл глаза. Он дышал медленно и натужно, — Генри, я скоро вернусь. Слышишь? Всё будет хорошо.

Присутствующие притихли, отчаявшись понять происходящее. Монах смотрел с возмущением, Лёшка силился разобраться, врач перестал перебирать свои склянки. Тихон Федорович поставил на пол ведро и молчал, как и его супруга. Гришка смотрел на всех с любопытством ребенка.

Гермионе захотелось бежать из этой комнаты. Скорее, нужно что‑то сделать, что‑то предпринять…

— Я очень скоро вернусь, — сказала она, собираясь выйти.

— Кадмина, — позвал Генри тихо, но в звенящей тишине его слабый голос прозвучал ясно и отчетливо, — сохрани ребенка.

— Не смей, — с неизъяснимым ужасом в широко распахнутых глазах прошептала женщина, медленно поворачиваясь к нему от двери и чувствуя, как на груди взрывается жаром Хоркрукс Волдеморта. — Не смей! — она перешла на крик. — Не смей, слышишь?! Не смей говорить так, будто собираешься умирать!

Глава IX: Осторожно: ведьма

Дыхание сбилось, глаза заволокло пеленой.

— Я очень быстро вернусь, — с трудом выдавила Гермиона, отворачиваясь от супруга, и метнулась к двери.

— Леди Саузвильт!.. — умоляюще крикнул ей в след монах, но молодая женщина уже не слушала его.

…Она летела в монастырь карьером, не разбирая дороги. Последние слова Генри звенели в ночной тишине зловещего леса. Голова гудела, сердце и горло, казалось, сжала невидимая ледяная рука, то и дело резкой судорогой сводило живот. «Кадмина, сохрани ребенка». Нет! Нет, она спасет его, этого не может быть, это невозможно! Всё это кончится, кончится, как страшный сон. Они вернутся в Лондон, они поселятся в «чудесном имении», заботливо обставленном Беллатрисой и Джинни. Они будут жить, счастливые и беззаботные, будут воспитывать крошку Энн — а она родится, родится здоровой и веселой, самой лучшей. Самая лучшая дочь у самых лучших родителей. Они будут жить, они будут счастливы. Втроем. Все втроем.

Гермиона резко затормозила у ограды монастыря. От бешеной скачки голова шла кругом. Спешившись, взмахом палочки молодая женщина привязала Вихря к стволу широкого дуба и указала на высокие ворота обители.

— Алохомора! — крикнула ведьма, и голос ее эхом пронесся по лесу. Конь испуганно заржал. Плевать на магглов, на бога, на Министерства магии. Плевать на весь мир. В ее голове больше не осталось мыслей — только цель и то, что нужно выполнить для достижения этой цели. Сейчас целью был разговор с графом. Значит, не было больше ничего, кроме нее и могилы на старом монастырском кладбище. Только она, могила и абсолютная пустота.

И еще жар янтарного кулона на груди.

Вперед.

Гермиона быстро вошла в распахнутые ворота. Холодный ночной ветер развивал ее мантию и платье, разметал волосы. Бледная и холодная, она сама была похожа на призрак — только в глазах горело огнем безумие.

— Стой! Стой! — кричал какой‑то монах, наперерез бежавший к ней откуда‑то слева. — Кто здесь?

— Империо! — безразлично, даже не останавливаясь, на ходу бросила Гермиона, едва махнув в его сторону палочкой. — Стой тут.

Ее не интересовал монах. Ее ничего не интересовало в этот момент. Была только она и могила. Гермиона быстрым шагом шла через монастырские земли к старому кладбищу.

— Граф! — громко крикнула женщина, приближаясь к надгробью. — Граф! Слышишь меня?! Выходи!

Где‑то далеко ухнул филин, в обволакивающем ночном воздухе звенела тишина.

— Граф! — Гермиона направила на могилу палочку, и камень осветился изнутри серебристым светом. — Гра–а-аф!

В лучах заклятия призрак спокойно восстал из надгробия и поклонился ей с иронической усмешкой.

— Доброй ночи леди Саузвильт, чем обязан?

— Что ты сделал с Генри?! — властно и угрожающе спросила женщина, подаваясь вперед.

— Простите, — поднял левую бровь граф Серж, — я не понимаю…

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С ГЕНРИ?! Волшебник, который приходил со мной в прошлый раз — что ты с ним сделал?!

— Не понимаю ни вас, ни вашего тона, — холодно отрезал призрак, но Гермиона подняла палочку, и потоки черного, клубящегося проклятья не дали ему договорить.

— Я превращу твою смерть в ад, — очень тихо, едва разжимая зубы, прошипела Гермиона. — Ты будешь молить сатану о том существовании, которое вел в своем подвале!

Призрак согнулся в клубах ее чар, упал на колени. Его полупрозрачное, казавшееся восковым лицо исказила гримаса боли. Скрюченные пальцы судорожно хватали воздух.

— Будешь переживать раз за разом боль забвения, — не сводя с него глаз и не отводя палочки, продолжала Гермиона. — Будешь чувствовать боль каждого замученного тобой крепостного. Ощущать вновь и вновь страдания всех твоих жертв, одной за другой, раз за разом — до бесконечности…

— Пре–е-екра–а-а–ати–и-и–и!!!

— Что ты сделал с моим мужем?! Отвечай! — закричала Гермиона. — Я стану самым ужасным твоим кошмаром! Ты будешь в мольбе тянуть руки к пламени ада, но никогда не спасешься от меня! ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С ГЕНРИ?!

— ПЕРЕСТАНЬ, ВЕДЬМА!!! — взревел поверженный граф.

Гермиона отвела палочку и не шевельнулась.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — прохрипел призрак. — НЕТ! — отпрянул он от вновь поднимаемой палочки. — Ты можешь растерзать меня на части, ведьма, но никакие муки не заставят мой язык вымолвить того, о чем я не ведаю!

— Смотри мне в глаза, граф, — тихо сказала Гермиона. — Легилименс!

Никогда раньше она не взламывала сознание призрака. Казалось, будто с головой ныряешь в прорубь. Среди ледяного, клубящегося тумана парили смутные тени. Женщина слышала страшные, потусторонние голоса, нечеловеческий шепот, звенящий скрежет и чувствовала холод — везде, повсюду… Но среди этой какофонии ледяного тумана она отчетливо разбирала мысли и чувства. Граф говорил правду. Он ничего не знал.

Гермиона отвела палочку и без сил опустилась на могилу около парящего на четвереньках привидения. Граф приходил в себя и стал медленно подниматься.

— Мой муж отравлен неизвестным, — глухо сказала женщина, устремив застывший взгляд в пустоту. — Всюду вокруг, на невообразимо огромном расстоянии, лежат мощнейшие блокирующие чары. Я не могу вырваться отсюда, не могу связаться с магическим миром. Человек, которого я люблю, умирает. Что мне делать, граф? — она подняла глаза на привидение и еще раз безнадежно спросила: — Что мне делать?

— Ты обладаешь огромной силой, ведьма, — сказал призрак низким, ровным голосом, некоторое время глядя в ее потемневшие глаза. — Ты играючи подняла невообразимую мощь — и смогла остановиться и загнать ее обратно. И со всем этим — ты не можешь вырваться?

— Не могу, — глухо сказала Гермиона.

— Твой враг очень силен, ведьма, — задумчиво заметил граф.

— У меня нет таких могучих врагов.

— Самые опасные, самые сильные противники — те, кого мы не замечаем, на ком не задерживаем взгляда, не принимаем всерьез, — голос графа Сержа был холодным и гулким. Гермиона смотрела прямо перед собой. — Они ползают где‑то в наших ногах и не удостаиваются ни любви, ни ненависти, — продолжал призрак. — Мы не тратим на них даже презрения. Их нет, они ничто. Именно такие и становятся самыми страшными, самыми сильными и опасными врагами. Они могут пресмыкаться годами и десятилетиями, молчать и терпеть. Но сохрани могильная тьма любого от мести подобного врага, коль уж он вознамерится мстить. Его отмщение будет страшным. Всё то ничтожество, которое отражало даже взгляд от фигуры подобного существа, превращается в страшную, безжалостную силу. Вы ведь замечали, миледи — оборотни в человеческом подобии практически всегда жалкие, тщедушные, невзрачные людишки. Маленькие, неприметные, даже слабовольные. Но если уж они хлебнули лунного света… Так и ничтожный червь, недостойный взгляда, иногда заражается, хлебнув холодного лунного света мести. И тогда он становится страшен, миледи. Раз почувствовав силу, он скорее умрет, чем расстанется с ней. Умрет, но за собой потащит многих… Оборотни выгрызают целые поселения, рвут на куски младенцев, опьяненные страшным дурманом власти.

— Если мой враг смог блокировать окрестности таким мощным проклятьем, значит, он и сам должен быть скован им, — сказала Гермиона. — Ему и самому пришлось бы подчиниться чарам. Он должен быть где‑то поблизости, чтобы контролировать и наблюдать. Найди его, граф, — женщина поднялась на ноги. — Ты — призрак, ты можешь проникнуть всюду, тебе доступны все дома, все щели, любые закоулки. Отыщи его и приведи меня к нему!