Казимир Малевич - Том 5. Произведения разных лет

• Название: Том 5. Произведения разных лет
• Автор: Казимир Малевич
• Издательство: Гилея
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2004
• ISBN: 5-87987-032-4

В последнем томе настоящего собрания сочинений представлен широкий диапазон письменного наследия Казимира Малевича — от теоретических трактатов до афористических «кратких мыслей», от риторических деклараций до поэтических строф. Большинство из этих работ публикуется впервые, часть — впервые на русском языке.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

У современных талантливых писателей Брюсов<а>, Бальмон<та>, Андреева, Горького, Анатол<я> Франса, Кнут<а> Гамсуна и и<м> подоб<ных>, а также худож<ников> Васн<ецова>, Сомов<а>, Репина, Куст<одиева> и друг<их> им подоб<ных> души не существует а если есть, то по виду она мусор<ный> скребок, и творчеств<а> их происходят от Разума и души, создава<я> ею что-то среднее, не способное развиваться.

(Все — мусорные скребки.)

Первая форма супрематического начала*

Первою формою (или фигурою) Супрематического начала в цвете явилась черная плоскость, усеченная со всех сторон, что образовало вид квадрата на белом.

Отсюда выдвинулось много других форм (или фигур), которые конструировали в одно целое систему новой симметрии, выражающ<ую> собою пространство; такая система, или конструкция, могла выражаться и быть построенной на белом только одной плоскостью.

Супрематическое построение в своей системе строит все свои творческие конструкции в законе, обеспечивающ<ем> целостность знака, чем имеет разницу от всех остальных раб<от> художников.

Супрематические фигуры или формы строятся только в пространстве и передают собою его бесконечную бездну, не давая никакого впечатления, что они сами идут с земли или имеют к ней тяготение.

Белое, на чем конструируется цветная система, выражает собой пространство; все цветные фигуры или формы при постройке не зависят от взаимного цветового отношения, на чем почти все Искусство было основано (гармони). Гармония отжила, ее заменила система.

Супрематизм, двухмерное цветовое творчество, стремится к освобождению цвета от всякого на него посягательства, приводит его к самоцельной чистоте, освобождая из материальных тисков и веса, причем вводит наше сознание к познанию цветовых отношений между собою, но не в изображ<ении>. Вещи мешали познать нам их состязание и силу, <их> неустанную войну как элементов, через которые возможно многое открыть в миропознании и создании новых знаков, побуждаемых отдель<ным> цветом.

Цвета имеют <такое> огромное значение в мире природы, а также и в нашем сознании, что нам необходимо установить и слить себя с силою природы вселенного творчества.

Афоризмы (около 1918 года)*

Ставьте на месте святом новую святыню — машину.

Через икону мы идем к вечному безжизненному покою (ожид<ание> неба), через машину к вечному бегу по клокочущим далям пространства.

«Искусство не требует баронесс и покровительниц»*

Кто должен устанавливать жизнь Искусств творчества, кто должен быть рулевым и кто должен нести знамя его в пустыне мозгов?

Я думаю и устанавливаю, что тот только может править и сеять, кто своим нутром и ощупью своих пальцев создал и создает и движет Искусство.

В настоящее время специалисты, которым даны отдельные радиусы государственного организма, зачастую назначают в главу движения тех, кто коснулся <Искусства> пальцами своими, <но> ни нутром, ни мудростью; им предоставляется <право> решени<я>.

Отдел Государства или радиус его Искусств кажется Социалистам самым незначительным; кто <назначает> и кого назначить, кто и что будет делать, тоже не важно, лишь бы было «понятно».

У каждого Социалиста есть великомудрая и «понимающая» Искусство жена, она может вполне править, ибо она прекрасна, муж ее великий, почему бы и жене не быть великой2. Я, конечно, не говорю о женах и вообще женщинах, работающих в русле Социализма; такие женщины есть и в Искусстве, мы их знаем, но есть такие, которых мы не знаем и потому знамя движения им не дадим.

Нельзя устраивать свалку под древком знамени.

Искусство не требует баронесс и покровительниц.

Запись 1920 года*

Механика должна дойти до Супрематизма построени<я> тяготения, и толч<ком> долж<но> быть основание новой современной машины движения из целолитых плит объемов. Тело их построено должно быть из слитков сил в одном теле плитооб<ъемов> без кривых и кругл<ых> линий3.

Из записной книжки 1923–1924 годов*

Мир материальный согласно учению идеалистов — искаженная форма мира чистых идей.

* * *

Материальная вещь своей изменя<емостью> потвержда<ет> {положение}, что она искажение идеи вне изображения материального.

* * *

Идеальность вещей в себе, а {идеал} он как образ ее материализованный; если идеализм вещи удается материализовать, то тем самым вещь материаль<ная> становится идеалистической, другими словами сказать, абсолютна. Но при условии, если идея будет началом и концом неизменна, если же идеи в чем-либо меняются, то они равны материально<му> изменяющемуся выражению.

Наши цели рациональны не потому, что они основаны на доводах рассуждающего разума, а потому, что они исходят из объективного изучения вещей, т. е. из объяснения процесса их образования, который не является и не может быть результатом нашей воли, а наоборот, владеет нашей волей и подчиняет ее себе.

Когда встанут люди в равенстве своем, то форма их будет прямоугольная квадратная.

Из записной книжки (около 1924 года)*

Предмета не существует, я только его рисую в пространстве, движение же мое только средство техническое.

Если Земля завтра не приходит в свое место, то и не приходит ни в какое другое место.

* * *

Академизм стремится через усилия свои передать предмет, хочет его преодолеть путем воплощения себя в него.

* * *

Я уподобляюсь тому дереву или зерну, которое, брошенное в одно из обстоятельств, преодолева<ет> их ростом через зиму, осень, весну.

К сознанию нельзя пробудить материю.

К<азимир>.

О подчинении Религиозного начала гражданским харчевым политически экономическим началам.

Религия и Искусство во власти последнего, тогда когда имеют свою задачу выявления Мира равно.

Мир, пожалуй, познается с той точки, которая удобна человеку.

Природа с точки зрения Искусства.

Лозунги-афоризмы (около 1924 года)*

Борьба с чистым Искусством есть борьба против обновления предметов художественного быта.

Только через чистые Искусства мы можем сделать художествен<ное> оформление вещей нового быта.

Тот, кто против чистого Искусства — тот против Художественной формы новой Культуры.

* * *

Борьба с чистым Искусством, или абстрактным, есть борьба против обновления быта новым<и> форм<ами>.

Только через чистое Искусство (или абстрактное) можно сделать художественное оформление быта.

Записи и заметки из записной книжки 1924–1925 годов*

<Разное>

«Бойся проснуться, когда тебе во сне видятся кошмарные сны, убивают, давят или что-либо другое.

Сон — это все то, что ты называешь жизнью, а пробуждение — это то, <что> назыв<аешь> смертью.

Проснуться значит умереть, умерший — проснувшийся. И мы обнаруживаем материю»4.

* * *

Экономия — элемент капиталистического строя. Коммунистический строй вне экономии.

Экономические отношения могут быть в капиталистическом строе, в коммунистическом их быть не может быть.

* * *

Натюрморты в живописи. Нужно определить, какой свет и какой натюрморт должен быть построен для живописной работы. Какой для цветописной, какой для светописной.

* * *

Мир никогда не может двигаться, Мир статичен, движимо только немирное.

* * *

Ленин: «А я думал, что вы поставите какое-нибудь футуристическое чучело».

Когда спросили тов. Ленина о мнении о выставленных памятниках <на конкурсе>(на котором был проект под футуризм, он сказал: «Я тут ничего не понимаю, спросите Луначарского»5.

«Искусство и Революция» Луначарского6:

«Современный художник так не думает. Постепенно шло выветривание содержания. Эпигоны декадентов еще не говорили, что хотят быть бессодержательными, а лотом пришло время кубизма, футуризма, супрематизма, сторонники которых прямо заявляют: „Не желаем быть содержательными, и даже поэзия должна быть бессодержательна“, и так как слово само есть мысль, то дошли до зауми, до сочетания звуков, которое бы не было больше что-либо значущим словом. Это естественный абсурд, вытекающий последовательно из линии постепенного отхода от всякого содержания. Содержание совсем не важно, форма бесконечно важнее, а моментами говорят: „Содержание даже вредно, его нужно совсем изгнать“, или: „Не нужно обращать внимание на содержание: там, где оно есть, пусть, а лучше, если совсем его нет, а есть последовательное сочетание форм, звуков, красочных линий или плоскостей, объемов“. Это последнее слово особо оригинальных направлений»7.