Николай Платошкин - Жаркое лето 1953 года в Германии

• Название: Жаркое лето 1953 года в Германии
• Автор: Николай Платошкин
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Политика
• Год: 2004
• ISBN: 5-94849-577-9

Книга посвящена редко освещаемым событиям — восстанию рабочих ГДР в июне 1953 года, которые до сих пор вызывают споры исследователей и общественности. Что это было: первое восстание против сталинизма или попытка внешних сил использовать ошибки руководства Восточной Германии в своих целях? На основании документов дана динамичная панорама противоборства дипломатических и разведывательных служб СССР, США, Франции и Англии на немецкой земле. В июне 1953 года все послевоенное развитие Европы могло пойти совсем иначе. Но исторический шанс для этого был упущен.

Автор-дипломат из нового поколения российских экспертов по Германии вводит в читательский оборот много новых фактов и сведений, приводит биографии основных политических фигур, дает фактический материал, характеризующий экономику двух Германий.

Книга написана ярко и увлекательно и представляет интерес для самого широкого круга читателей.

---

Церковь также отреагировала на «новый курс» негативно, хотя ее руководство во главе с Дибелиусом положительно оценило итоги переговоров с Гротеволем 10 июня. Но пастырское послание Дибелиуса о встрече с премьер-министром было проигнорировано большинством священников, которые отказались зачитать его прихожанам. Один из священников в Потсдаме прямо заявил, что СЕПГ допустила не ошибки, а произвол и должна отказаться от власти. В округе Коттбус из проведенных там 26 богослужений только в шести был упомянут «новый курс», причем в четырех случаях о нем отзывались негативно. В ЦК СЕПГ не пришло ни одного сообщения, в котором речь шла бы о поддержке церковью последних мероприятий правительства.

Пожалуй, наиболее спокойно откликнулась на «новый курс» интеллигенция. Ее и раньше не особенно притесняли, а материальное положение профессоров, преподавателей и инженеров было очень хорошим. Основное требование интеллигенции — облегчение контактов с ФРГ — было составной частью «нового курса»: после 11 июня 1953 года властями ГДР было выдано 57 788 «межзональных пропусков»[254].

На Западе «новый курс» страшно испугал Аденауэра, за здоровье которого пили некоторые наивные крестьяне в ГДР. Канцлер ясно увидел взаимосвязь новой политики СЕПГ с готовящимся новым советским мирным наступлением в германском вопросе. Аденауэр опасался, что ГДР может стать сильнее и привлекательнее, о чем уже говорило растущее количество восточных немцев, желавших вернуться из ФРГ на родину.

Правда, публично Аденауэр говорил, что «новый курс» — это банкротство СЕПГ и победа Запада, что осталось еще немного, и русские уйдут из Германии.

Одновременно, чтобы успокоить общественное мнение собственной страны и нанести удар по СДПГ, канцлер, как уже упоминалось, провозгласил в бундестаге 10 июня 1953 года так называемую «срочную программу воссоединения» из пяти пунктов:

— проведение свободных выборов в Германии,

— образование свободного правительства для всей Германии,

— заключение с этим правительством мирного договора,

— урегулирование в этом договоре всех открытых территориальных проблем,

— полная свобода внешнеполитических действий для единой Германии в рамках целей и принципов ООН.

Ничего нового в этой «срочной программе» не содержалось, и она вследствие своего пятого пункта была неприемлема для СССР. Но Аденауэр лишь хотел напомнить, что он тоже хочет воссоединения родины (в этом с каждым днем сомневалось все больше и больше людей в ФРГ). Его ход сработал удачно: за программу канцлера была вынуждена проголосовать фракция СДПГ в бундестаге. Теперь, имея за спиной Эйзенхауэра и подавляющее большинство бундестага (против плана Аденауэра выступила только КПГ), Аденауэр мог уже спокойнее ждать новой «ноты Сталина» из Кремля.

В это время руководство ГДР уже стало всерьез беспокоиться по поводу восприятия в стране «нового курса». 12 июня 1953 года руководитель отдела ЦК по вопросам руководящих органов и восходящая звезда партии Карл Ширдеван распорядился, чтобы группа из трех человек отныне каждый день составляла обзоры положения в стране. В них должны были содержаться оценки различными социальными слоями политики «нового курса», предложения по реализации его положений в конкретных населенных пунктах, положение на предприятиях, настроения среди молодежи и т. д.

Однако партийные и профсоюзные органы, а также аналитики МГБ (там по-прежнему не было особого аналитического подразделения) так и не смогли составить целостную картину положения дел в стране. С многих ключевых предприятий (особенно с химических заводов Галле-Мерзебурга, которые вскоре стали очагами волнений) так и не поступило сведений о настроениях рабочих. Что касается молодежи, да и многих «взрослых», то в ЦК СЕПГ с растущим непониманием стали отмечать возрождение ненависти к СССР и «русским», которая, казалось бы, должна была уйти в прошлое. Причем для характеристики «советских друзей» все чаще и чаще употреблялась лексика времен «третьего рейха». В некоторых школах распускались общества германо-советской дружбы и снимались портреты руководителей ГДР, причем в некоторых случаях это происходило по указанию директоров школ.

И все же ни в Берлине, ни в Москве, ни в Вашингтоне никто не предполагал, что буквально через несколько дней вся ГДР будет охвачена беспорядками. В ЦК СЕПГ, видимо, ждали, пока люди выскажут на собраниях все наболевшее, чтобы приступить к повседневной работе по пропаганде «нового курса» среди населения. В Москве были уже готовы запустить в оборот свои новые, революционные предложения о выводе из Германии всех оккупационных войск. А в Вашингтоне и Бонне ждали их, чтобы отвергнуть.

13 июня политбюро обсуждало подготовку к предстоящему 14-му пленуму ЦК СЕПГ, на котором предполагалось дать развернутую оценку радикальных реформ в стране. Наиболее трудным делом было объяснить людям, как же партия допустила столь серьезные ошибки и почему она признала их именно теперь. В эти июньские выходные люди в ГДР как никогда ждали выступлений руководителей партии и государства. Ведь до сих пор они знали о «новом курсе» только из газет и из комментариев дикторов по радио. Никто не понимал, почему молчали Пик, Ульбрихт и Гротеволь. Их молчание породило слухи. Говорили, что Ульбрихт уже арестован советскими властями, так как отказался санкционировать «новый курс». Пик (находившийся на самом деле в СССР на лечении) якобы убит людьми Ульбрихта и т. д. Возможно, что если бы руководители СЕПГ обратились 12–14 июня непосредственно к народу, то ситуация в стране не дошла бы до критического предела. Но творцы «нового курса» упорно молчали, так как пока и сами не до конца понимали, как население относится к смене вех во внутренней политике.

И в этот момент, как это нередко случается в истории, в дело вмешался его величество случай.

В субботу, 13 июня 1953 года, рабочие берлинского народного строительного предприятия «Индустрибау» отправились на двух прогулочных кораблях на пикник по одному из озер недалеко от Берлина. На одном корабле «Будь готов!» путешествовало руководство, а на другом — «Триумф» — рядовые строители. Во время поездки на «Триумфе» шли оживленные дискуссии. Рабочие возмущались, что «новый курс» нисколько не улучшил условия их жизни, так как введение 10 %-го повышения норм выработки снизит их зарплату на 25 % (кстати, зарплата строительных рабочих была выше, чем в среднем по стране: 350 марок в месяц по сравнению с 308 марками в среднем на производстве). Бригадиры строительных бригад решили объявить руководству, что будут бастовать, если повышение норм не будет отменено.

Когда оба корабля причалили к дому отдыха «Рюбецаль», рабочие сытно поужинали и выпили изрядное количество пива. Сначала выступили руководители профкома и директор предприятия. Они шутили, стараясь еще больше повысить и так веселое настроение своих рабочих. Но тут неожиданно на стол вскочил один из бригадиров по фамилии Метцдорф и объявил, что в понедельник, 15 июня, строители будут бастовать, если повышение норм выработки не будет отменено. Однако руководство предприятия сочло, что бригадир немного «перебрал» пива и не предприняло никаких «профилактических» действий.

Рабочий день на предприятиях ГДР по немецкой традиции начинался рано, и когда в 7.00 15 июня директор прибыл на стройку — его предприятие возводило больницу в берлинском районе Фридрихсхайн, — он понял, что Метцдорф вовсе не шутил. После горячих дискуссий удалось уговорить рабочих провести в 9.10 общее собрание трудового коллектива. До собрания на стройку прибыли председатель профкома предприятия Феттлинг и член райкома СЕПГ Фридрисхайна Баум (именно его действия критиковала 14 июня «Нойес Дойчланд»). Им удалось уговорить рабочих, которые уже составляли петицию на имя Гротеволя, убрать из нее все политические вопросы и оставить только требование об отмене повышения норм выработки. В документе говорилось: «Мы, рабочие большого строительного объекта «больница Фридрихсхайн» народного предприятия «Индустрибау» обращаемся к Вам, господин премьер-министр, с просьбой обратить внимание на наши заботы.

Наш коллектив считает, что повышение норм на 10 % является для нас слишком суровым. Мы требуем, чтобы это повышение норм на нашей стройке не проводилось.

Мы узнали из решения Совета Министров, что всем бежавшим из республики кулакам и ремесленникам возвращается их собственность, поэтому и мы, трудящиеся, хотим сохранить нормы такими же, как раньше.

Ввиду взволнованного настроения всего коллектива мы требуем, чтобы Вы высказались в удовлетворительном смысле по этим важным вопросам и ожидаем Вашего решения не позднее, чем до обеда завтрашнего дня»[255].

Обращение рабочих было подписано председателем профкома Феттлингом и скреплено печатью профсоюзной организации.