Джозеф Ле Фаню - Проклятый остров

• Название: Проклятый остров
• Автор: Джозеф Ле Фаню
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01416-9

Новым сборник англо-американских «готических» рассказов предлагает читателям захватывающие истории о привидениях и о многом другом, непонятном, страшном и сверхъестественном от таких корифеев жанра, как Дж. Ш. Ле Фаню, Монтегю Р. Джеймс, Э. Ф. Бенсон, Элджернон Блэквуд и др. Почти все переводы выполнены специально для этого издания и публикуются впервые.

«…И тут призрачно-белый, нечеткий столбик света, проворно мелькавший в тени крон, выступил вперед и, помедлив, как нерешительный ныряльщик, переместился на залитое луной пространство… Замершая на фоне сумрачных тисов, отчего все оттенки лица и платья уступили место молочной белизне, она походила не на человеческое существо, а на идеализированный образ девственницы, словно некий художник немногими штрихами воспроизвел в воске свое уже ускользавшее из памяти видение» (Дж. Д. Бересфорд. Ночь творения).

---

Время шло. Бароны Банглтопы рождались, получали образование, умирали. Возникали и уходили династии, но Банглтоп-Холл стоял пустой, хотя до 1799 года семья не отказывалась от надежды использовать по назначению свое фамильное гнездо. Как уже было упомянуто, делались перестройки, причем очень значительные. Содержались в порядке стоки; особая комната с отделкой из дорогого дерева, красивым декором и богатыми гобеленами предназначалась кухарке — таким образом ее рассчитывали привязать к месту. Были приделаны флигель в стиле королевы Анны и крыло в елизаветинском стиле — последнее вмещало в себя кегельбаны и курительные комнаты для возможной родни возможной королевы кухни; множество претенденток спешили заместить эту должность, и все они с еще большей поспешностью покидали ее до истечения обычных двух недель. Наконец Банглтопы убедились, что жить в доме они не смогут, и было объявлено, что Банглтоп-Холл «сдается в аренду; весь современный комфорт, удобное расположение, обширный парк; великолепные условия для тех, кто самостоятельно занимается стряпней». Последний пункт объявления многих удивлял, люди приезжали с единственной целью — узнать, что бы он значил; вероятно, именно эта строчка, добавленная из шутливой бравады, помогла в кратчайший срок найти жильцов, поскольку не прошло и месяца, как дом был снят на год удалившимся от дел пивоваром из Лондона. Странное объявление настолько заинтриговало супругу пивовара, что она самолично приехала в Банглтоп-Холл, была им очарована и упросила мужа взять дом в аренду. Пивовару и его супруге посчастливилось не больше, чем Банглтопам. Их кухарки (которых сменилось четырнадцать) ударялись в бегство, пробыв на службе в среднем четыре дня, а впоследствии и самим жильцам пришлось сняться с места; в Лондоне они уверяли друзей, что «в доме водится нечисть». Если б Банглтопы об этом слышали, они бы встревожились, однако они не слышали, поскольку ни они, ни люди их круга не водились с пивоваром и друзьями пивовара; что касается агента, занимавшегося сдачей дома, то ему достойный представитель цеха пивоваров жаловаться не стал, так как надеялся в один прекрасный день быть возведенным в рыцарское достоинство; опорочить же славное жилище Банглтопов значило восстановить против себя блестящее семейство, и кто знает, как в этом случае отзовется лондонский высший свет, когда пивовар и его добрая супруга постучатся к нему в двери. Аренда продолжалась; как было условлено, плата поступала своевременно, а по истечении срока договора Банглтоп-Холл снова появился в списке сдающейся недвижимости.

II

Минуло девяносто лет, и все это время владельцев Банглтопа преследовало то же злосчастье. Стоило кому-то заявить о желании арендовать дом, как тут же по его требованию сооружались новые пристройки. В 1868 году возвели грекоправославную часовню: на то, что она желательна, намекнул греческий князь, который прибыл в Англию писать историю американского восстания: пользуясь архивами британских газет, он состряпал труд, уклоняющийся от истины ничуть не больше любого другого исторического сочинения из разряда доморощенных. Банглтоп был расположен уединенно — как выразился князь, «вдали от обездомевшей толпы»,[33] то есть был именно тем местом, где историк романтической школы мог без помех трудиться над своим magnum opus;[34] повод сомневаться имелся только один: высокородный обитатель, будучи христианином, принадлежал к православной церкви и ему требовалось соответствующее помещение для молитвы. Это препятствие барон Банглтоп немедленно устранил, построив и освятив часовню, а его младший отпрыск, чье тонкое душевное устройство делало его непригодным к воинской стезе, был назначен отправлять там службу, преисполнившись прежде изрядной ревностью к вере, в коей их знатный жилец видел для себя источник благодати. Все эти усовершенствования — часовню, священнослужителя, переход последнего в иную конфессию и все прочее — агент Банглтопа предлагал за смехотворную плату: сорок две гинеи[35] в год и стол для священника; и князь не раздумывая согласился, оговорив, однако, что как жилец, так и хозяин имеют право в любое время расторгнуть контракт. Агент доблестно оспаривал эту оговорку, но был вынужден уступить. До князя дошли слухи о банглтопских кухарках, и он был настороже. Наконец барон принял условие. Что произошло дальше — можно не рассказывать. Князь прожил в доме две недели, прослушал одну проповедь, прочитанную юным Банглтопом на классическом греческом языке, какой преподавали в университете, лишился кухарки и съехал.

После отъезда князя усадьба простояла в запустении почти двадцать два года, и собственник смирился с тем, что ничего поделать нельзя. Но к концу этого срока из Америки приехал богатый обувщик по имени Хэнкинсон Дж. Тервиллигер, основной владелец компании Общество с ограниченной ответственностью «Трехдолларовая обувь Тервиллигера» из Соултона, штат Массачусетс, который взял в аренду Банглтоп-Холл, со всеми правами и имуществом, сроком на пять лет. Из всех интересовавшихся возможностью снять здание под жилье мистер Тервиллигер оказался первым, с кем, по настоянию барона, агент говорил абсолютно откровенно, без утайки. Барон был уже в годах, и, по его словам, ему не улыбалось на старости лет впутаться в неприятности с янки. Всю жизнь, сказал он, Банглтоп-Холл сидел у него у печенках, пускай себе пустует хоть до скончания веков, а потому возможный арендатор должен знать всю правду. И не что иное, как полная откровенность агента, как раз и побудила мистера Тервиллигера заключить договор на пятилетний срок. Он заподозрил, что Банглтопам нежелателен такой жилец, как он, и с этого момента вознамерился так или иначе себя им навязать.

— Не вижу, — сказал он, — чем я хуже самого разбаронистого барона, и если Хэнкинсон Джей Тервиллигер решил обосноваться в баронском доме, то тут он и обоснуется.

— Ваши инсинуации, дражайший сэр, совершенно беспочвенны, — отвечал агент. — Напротив, барон Банглтоп почтет за честь сдать свою усадьбу человеку, чья репутация стоит в Англии столь высоко; он желает только, чтобы вы, прежде чем заключить сделку, ознакомились со всеми обстоятельствами. Банглтоп-Холл отвечает самым высоким требованиям, однако судьба распорядилась так, что он пустует: считается, будто тут водятся то ли привидения, то ли другая подобная нечисть, которая выживает из дома кухарок, а в отсутствие кухарки домашние условия далеки от совершенства.

Мистер Тервиллигер рассмеялся:

— Я не боюсь привидений, они меня — тоже. Пусть резвятся в свое удовольствие, а что до кухарок, то миссис Тервиллигер недаром воспитана в либеральном духе. Пусть кухарки вмиг сгинут все как одна — мы и тут не пропадем. Кроме того, у нас есть дочери, настоящие молодые американки. Украсят собой хоть дворец, хоть хижину; они и бедности не боятся, и большими деньгами распорядиться сумеют. Надо — все утро просидят за фортепьяно, надо — весь день простоят у плиты. Ваши беды — не наши беды. Беру дом на ваших условиях, срок — пять лет, а если барон захочет провести у нас месяц — милости прошу в любое время. Пусть видит, как роскошно здесь можно устроиться, было бы желание.

Так и случилось. В нью-йоркских газетах появились сообщения, что Хэнкинсон Дж. Тервиллигер, миссис Тервиллигер, три мисс Тервиллигер и мастер Хэнкинсон Дж. Тервиллигер-младший, все семейство из Соултона, штат Массачусетс, окунулись в водоворот английской светской жизни и подметки трехдолларовых американских башмаков топчут ныне полы баронской усадьбы Банглтоп-Холл. Позднее появились известия, что юные мисс Тервиллигер из Банглтоп-Холла были представлены ее королевскому величеству, что Тервиллигеры принимали у себя принца Уэльского. Собственно, имя Тервиллигеров попадалось теперь в заметках иностранных корреспондентов американских газет сплошь и рядом, поскольку президент компании Общество с ограниченной ответственностью «Трехдолларовая обувь Тервиллигера» из Соултона, штат Массачусетс, вступил в безраздельное владение историческим зданием и зажил соответственно окружавшей его обстановке.

Первое время жизнь американцев в Банглтопе текла без осложнений. Зловещие предсказания агента, судя по всему, не сбывались, и мистер Тервиллигер начал досадовать. Он нанял дом с привидением и желал сполна воспользоваться арендованным имуществом, однако, подумав о том, как поведут себя обитатели нижнего этажа, предпочел сдержать свое недовольство. Семейство успело обвыкнуться в Банглтопе, дочери были представлены королеве, и мистер Тервиллигер растерял уже былую уверенность, что их хозяйство легко обойдется без кухарки. Не единожды у него срывались с языка недвусмысленные намеки, что он не прочь усладить свое нёбо домашними яблочными оладьями по традиционному новоанглийскому рецепту, однако со времени визита принца Уэльского, проведшего день на банглтопской лужайке, при всяком упоминании о том, что им знакомы такие предметы, как сковорода и тесто, юные леди стали корчить кислые мины, словно им нанесли смертельное оскорбление. Да и миссис Тервиллигер, вкусив радостей аристократической жизни, не спешила теперь надеть на себя передник, в былые американские дни выглядевший на ее дородной фигуре вполне привычным и уместным, дабы приготовить своему супругу и повелителю яичницу-болтунью с беконом — лакомый завтрак, при одном воспоминании о котором рот мистера Тервиллигера наполнялся слюной. Короче говоря, окруженные дворцовой роскошью, супруга и дочери мистера Тервиллигера явно утратили свою способность наслаждаться раем в шалаше, которой так гордился глава семейства, когда красочно описывал ее, беседуя с агентом барона Банглтопа. Ныне мистер Тервиллигер оказался в положении Дамокла.[36] Дом был снят на долгий срок, для соседей предполагалось устраивать щедрые пиры; поскольку его семейство отошло от своих былых республиканских принципов, надеяться оставалось только на наемную кухарку, меж тем история Банглтоп-Холла на этот счет совсем не обнадеживала. Вот почему мистер Тервиллигер решил все же, что лучше будет не тревожить призрака, и жаловаться не стал.