Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

• Название: Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]
• Автор: Анатолий Добрынин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-85212-078-2

Автор книги А.Добрынин — один из старейших дипломатов послевоенного периода, занимающий уникальное место в истории нашей дипломатии вообще и советско-американских отношений особенно. Он внес весомый вклад в нормализацию отношений между СССР и США и укрепление международного престижа нашего государства. Предлагаемая читателю книга представляет бесспорный интерес в первую очередь потому, что она позволяет как бы заглянуть за кулисы почти четвертьвекового отрезка дипломатической истории в сложнейшие периоды взаимоотношений двух держав. Ценность книги и в том, что автор не „летописец", а активный участник процесса формирования этих отношений, пользовавшийся авторитетом и влиянием в высших эшелонах власти и в Москве, и в Вашингтоне. Взгляд „изнутри", впечатления и оценки автора, подкрепленные к тому же документами, представляют значительный интерес для широких слоев читателей.

В книге использованы фотографии из личного архива автора.

Книга А.Добрынина издана в США, сейчас издается в Китае, Польше и Греции.

---

Проявленный администрацией интерес к достижению с нами соглашения о противоракетной обороне в значительной степени диктовался тем обстоятельством, что правительство США находилось уже довольно долгое время под возрастающим давлением военно-промышленных кругов и части конгресса, настойчиво требовавших, чтобы администрация в ответ на развертывание в СССР системы ПРО создала свою собственную систему ПРО. Однако администрация (в первую очередь Макнамара) считала, что США должны ответить не созданием своей дорогостоящей системы ПРО, а в первую очередь дальнейшим значительным улучшением и усилением американских наступательных ракетно-ядерных сил, способных проникать через любую ПРО.

ПРО: дискуссия в советском руководстве

В начале 1966 года в советском руководстве оживленно обсуждался вопрос о противоракетной системе. К тому времени у нас были начаты работы по созданию первых таких систем вокруг Москвы и на западе страны в районе Таллинна. Считалось, что оборона от ракет, т. е. защита от них населения, дело вполне естественное и законное, и ни у кого за рубежом не должна вызывать возражений.

Нужно сказать, что при Джонсоне отдельные представители администрации США начали еще с 1964 года выяснять наше отношение к взаимному запрещению системы ПРО. Такой зондаж в неофициальных беседах со мной проводил, в частности, глава американского Агентства по контролю над вооружениями и разоружением Фостер. Последний разговор на эту тему у меня состоялся с ним еще в конце января 1966 года.

Тем временем стало известно, что и в Пентагоне началось такое негласное обсуждение с участием самого министра обороны. Сам Макнамара еще раньше в разговорах со мной в сугубо неофициальной обстановке пару раз затрагивал этот вопрос. Смысл его рассуждений сводился к следующему: сейчас в научных кругах появились заманчивые разработки по созданию систем ПРО. Многие военные „загорелись" этой идеей и подбивают влиятельных конгрессменов поддержать ее. Он изучал эту проблему и убедился в ее нецелесообразности. Система будет очень дорого стоить и в конце концов окажется малоэффективной, так как с ней можно сравнительно легко бороться, просто увеличив число наступательных ракет. Поэтому надо договариваться о взаимном отказе от подобных систем.

Обо всем этом я докладывал в Москву, но она отмалчивалась. В то же время по линии разведслужб посольства стали поступать сведения о начале конкретных разработок в США системы ПРО. Посольство послало в Москву обстоятельное сообщение на эту тему. Одновременно я высказал мнение, что необходимо самим определиться по этому вопросу, иначе мы можем втянуться в новую гонку вооружений, не оценив заранее ее последствий.

Так или иначе в начале 1966 года вопрос о переговорах с США по ПРО стал предметом рассмотрения в руководстве СССР. Единого мнения не было. Косыгин возглавлял тех, кто считал, что и без переговоров ясно, что система ПРО — это чисто оборонительное гуманное дело. Разве можно отказываться от защиты населения от ракет?

Министр обороны Устинов вместе со Смирновым, председателем Военно-промышленной комиссии, также выступал за создание ПРО, доказывая, что первые советские разработки этих систем дали „обнадеживающие результаты" и что американцы „могут нас обогнать", если мы втянемся в предварительные долгие разговоры на эту тему.

Брежнев, неплохо знавший военно-промышленные вопросы, которые он курировал, отметил, что в соображениях Макнамары есть смысл, когда он говорит, что системы ПРО можно просто „пробить" увеличением числа наступательных ракет. Но и отказываться от систем ПРО тоже вроде не получается. В любом случае надо было находить какой-то баланс и более убедительный ответ на „вызов американцев".

Громыко предложил придерживаться пока в диалоге с американцами известной нашей концепции „полного разоружения", хотя и была ясна нереальность такого подхода в тот момент.

На базе всего этого в ходе дальнейшей дискуссии и родилась в целом более здравая идея о совмещении в переговорах с США наступательных и оборонительных вооружений. Но сперва надо было добиться паритета с США в области наступательных вооружений.

18 марта я получил указание сказать Фостеру, что вопрос о достижении взаимопонимания в отношении систем ПРО заслуживает внимания. Эту проблему можно было бы рассмотреть одновременно с вопросом о наступательных средствах доставки ядерного оружия. „Было бы неразумно вести речь об отказе от оборонительных мероприятий в условиях, когда происходит наращивание средств ракетно-ядерного нападения. Поднятый Фостером вопрос о ПРО можно рассмотреть в тесной увязке с вопросом о всеобщем и полном разоружении", — указывалось в присланной мне инструкции.

Фостер справедливо заметил, что договоренность относительно систем ПРО не потребовала бы какого-то специального контроля или инспекции, поскольку размещение связанных с такими системами огромных наземных комплексов невозможно скрыть. Этого нельзя сказать о наступательных ядерных силах. Он дополнительно пояснил, что, по их мнению, договоренность о неразвертывании систем ПРО не должна предусматривать запрета на проведение исследовательских работ, создание прототипов антиракет.

Таким образом, пожалуй, впервые вопрос об отказе от систем ПРО был затронут на официальном уровне. Однако этот вопрос не становился долго предметом переписки на высшем уровне. Лишь в 1967 году проблему ПРО Джонсон и Косыгин обсуждали в Гласборо. Советский премьер не проявлял интереса к этой теме. В долгосрочном плане следует признать, что Москва допустила серьезную и дорогостоящую ошибку, не пойдя в этот момент на договоренность с США о запрещении систем ПРО.

Тем временем администрация наращивала жесткое силовое давление во Вьетнаме, чтобы добиться разгрома основных частей Вьетконга и решительного перелома войны в свою пользу в 1967 году, учитывая президентские выборы 1968 года.

Вместе с тем Джонсон стремился, по возможности, оберегать сферу отношений с СССР от серьезных последствий вьетнамской войны.

Советское руководство также хотело улучшения отношений с США по конкретным вопросам и шло навстречу тем позитивным инициативам, которые выдвигались администрацией Джонсона. Однако оно, придерживаясь принципа „пролетарского интернационализма", не было готово принять целиком американскую формулу нормализации советско-американских отношений, составной частью которой оставалась американская „политика силы" в отношении Вьетнама. СССР продолжал оказывать ДРВ большую военную помощь. Это, конечно, сильно осложняло отношения СССР и США. Создавался своеобразный политический тупик, из которого в тот момент Москва фактически не видела реального выхода. Собственно на заседании Политбюро ругали и американцев, и китайцев, и северовьетнамцев за их нежелание искать компромиссного мирного урегулирования во Вьетнаме. Но наши симпатии все же были на стороне небольшой социалистической республики ДРВ, бросившей вызов могущественной Америке ради объединения всей страны.

Все это нашло свое отражение на XXIII съезде КПСС, который состоялся в мае 1966 года и уделил немало внимания советско-американским отношениям и критике политики США во Вьетнаме.

Жизнь дипломата изобилует разными поворотами, чем она и интересна. Через несколько недель после нашего партийного съезда госдепартамент устроил поездку членов дипкорпуса в Вильямсбург, старинный город, где когда-то, во времена колониальной Америки, жил английский губернатор. Так получилось, что Раску нужно было срочно вернуться к вечеру в Вашингтон. Мне также надо было возвращаться, не дожидаясь иностранных дипломатов, отправлявшихся автобусами на другой день.

Раск пригласил меня лететь в его самолете. Когда мы приехали на местный аэродром, началась сильнейшая гроза. Пришлось пойти в ресторан аэропорта, чтобы переждать непогоду. Там мы неожиданно встретили Уинтропа Рокфеллера (брата Нельсона Рокфеллера), который вел предвыборную кампанию за кресло губернатора Арканзаса. Раск его хорошо знал и познакомил со мной. Разговорились. Уинтроп Рокфеллер стал рассказывать о своих встречах с избирателями и о проблемах, которые их интересовали (сам он считался либеральным республиканцем и впервые в этом штате сделал упор на социальные проблемы черных избирателей, в результате чего он и победил, получив большинство голосов).

В конце нашей встречи Рокфеллер подарил мне сувенир — позолоченный значок с его инициалами „У.Р.", которые он давал почетным активистам своей избирательной кампании. Значок был тут же прикреплен им на лацкан моего пиджака. Я и позабыл об этом.

Через несколько недель я приехал в Москву и был приглашен на заседание Политбюро для доклада о положении в США и состоянии советско-американских отношений. Когда я докладывал, Брежнев увидел намоем пиджаке блестящий значок, который я забыл снять. Он тут же спросил, а что это такое?