Филипп Бассин - Проблема «бессознательного»

• Название: Проблема «бессознательного»
• Автор: Филипп Бассин
• Издательство: Издательство «Медицина»
• Жанр: Медицина
• Год: 1968

Настоящая книга возникла как попытка обобщения итогов не только ряда теоретических и экспериментальных исследований. Она является также результатом долгих и порой очень страстных споров.

Обстоятельства сложились так, что автору пришлось на протяжении нескольких лет участвовать в дискуссиях по поводу разных сторон теории «бессознательного», в кото­рых противопоставлялись психоаналитические, психосома­тические и феноменалистические подходы к этой теории, с одной стороны, и диалектико-материалистическое пони­мание проблемы неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности — с другой.

---

Резюмируя, можно сказать, что в основном критика Ф. В. Бассина затрагивает вопрос о чрезмерном значении, которое придается, по его мнению, психоанализу в теоре­тическом обосновании нашего «Revue» и нашей психосо­матической медицины.

На это Smirnoff не ответил. Он только защищал психо­анализ как таковой и гений Freud в частности. Не в этом, однако, заключается поставленная проблема. Как мы уже отметили выше, подобные споры нам представляются ус­таревшими. Для нас главная задача — точно определить место психоанализа в понимании и лечении психосомати­ческих заболеваний. Если его применение, по моему убеж­дению, существенно при невротических состояниях любо­го типа, то его роль при соматических заболеваниях (даже если допустить, что последние носят психосоматический характер, т. е. даже если эти болезни провоцируются или поддерживаются факторами психологического характера), мне представляется ограниченной...»

Ответ д-ру Smirnoff.

В связи с появлением на страницах «Revue de medicine psychosomatique» статьи д-ра Smirnoff, содержащей кри­тику некоторых моих высказываний по поводу психосо­матического направления и фрейдизма, я хотел бы отве­тить моему уважаемому оппоненту.

Прежде всего я хотел бы выразить удовлетворение, ко­торое вызывает живой отклик французской печати на пуб­ликации «Журнала невропатологии и психиатрии имени С. С. Корсакова». При всем отличии наших принципиаль­ных позиций от идей, воодушевляющих французских сто­ронников психосоматической медицины, мы связаны с на­шими французскими коллегами общностью практических задач, и прежде всего общим стремлением к уменьшению страданий больного человека. Мы не должны поэтому жа­леть усилий, чтобы устранять из наших разногласий то, что принципиально устранимо, и отчетливо устанавливать, почему другие элементы концепций остаются все же не­совместимыми.

Вместе с тем мы должны быть откровенны в наших спорах и стремиться к таким формам дискуссий, которые способствуют углублению научных представлений. В этой связи я хотел бы, прежде чем перейти к обсуждению су­щества наших разногласий, сделать несколько замечаний по поводу формы полемики.

Обмен мнениями между сторонниками разных научных направлений становится интересным и полезным, если в результате его уточняется, в чем именно заключаются рас­хождения, и выделяется главное в споре. Напротив, поле­мика становится малоинтересной, если предметом крити­ки оказывается не подлинная мысль оппонента, а ее не­правильное толкование.

Я напоминаю эти банальные положения потому, что, к сожалению, аргументация д-ра Smirnoff (пусть он меня из­винит) в некоторых случаях опровергает построения, ко­торые им же самим создаются. Такого рода неправильно­сти особенно досадны, если те, кто желает разобраться в сущности спора, не могут обратиться к первоисточникам из-за языковых трудностей. А ведь именно так обстоит дело на этот раз, поскольку мои возражения проф. Musatti, которые являются главным предметом анализа д-ра Smir­noff, на французском языке опубликованы не были.

Другой момент, который уменьшает полезность науч­ной дискуссии, это излишняя резкость выражений. Ничего не доказывая и не говоря даже о подлинной страстности убеждения, такая резкость лишь привносит в полемику эмоциональный тон, индуцирующий противоположную сторону на аналогичные резкости. Легко представить, как неблагоприятно может отозваться на научном уровне дискуссий подобная взволнованность. К сожалению, и об этом обстоятельстве пришлось вспомнить, читая неко­торые строки, написанные д-ром Smirnoff. Перехожу к существу ответа.

Первая часть статьи д-ра Smirnoff содержит два кри­тических довода. Один из них затрагивает вопрос о кри­териях истинности научного знания. Другой связан с проблемой экспериментального обоснования психосома­тических представлений. Остановимся на каждом из этих доводов последовательно.

Д-р Smirnoff обсуждает, что по моему мнению явля­ется критерием истины. Он приходит к выводу, что «хочет ли Ф. В. Бассин того или нет, конечный критерий истинности (курсив наш.— Ф.Б.) теории дается для него социальным прогрессом» (а не соответствием теории объективной действительности.— Ф.Б.). Сделав такой вы­вод, д-р Smirnoff обобщает: «становится ясным, что про­водимая Ф. В. Бассиным критика психоанализа, заклю­чающаяся в утверждении, что только теория, ведущая к социальному прогрессу, может быть истинной (курсив наш.— Ф. Б.), устанавливает план дискуссии, в котором может применяться только догматическое утверждение или отрицание».

По поводу этих замечаний д-ра Smirnoff я должен сказать следующее. Если я действительно когда-либо утверждал, что критерием истинности теории является степень ее содействия социальному прогрессу, то д-р Smirnoff прав, заявляя, что опираясь на такое прагмати­ческое понимание, ни к чему, кроме догматических суж­дений, прийти нельзя. И второе. Когда я упомянул вы­ше, что аргументация д-ра Smirnoff опровергает построе­ния, которое им самим же создаются, я имел в виду именно этот спор о «критериях истины».

Действительно, прав ли д-р Smirnoff утверждая, что, по моему мнению, «существуют два разных способа для суждения о правильности (курсив наш.— Ф.Б.) научной теории. С одной стороны, это ее достоверность, а с дру­гой — роль, которую теория играет в эволюции цивилиза­ции и общества»? Я вынужден решительным образом отклонить такое превратное толкование.

Критерием истинности или, напротив, ложности тео­рии может быть только соответствие или несоответствие этой теории фактам. В том, что я придерживаюсь именно такой точки зрения, д-р Smirnoff безусловно убедился бы, если бы от его внимания не ускользнули первые строки того же абзаца моей статьи, конец которого он так под­робно излагает. Эти первые строки, не фигурирующие в материалах, переведенных на французский язык, таковы:

«Прежде всего я выражу свое полное согласие с проф. Musatti в том, что оценка научной концепции по призна­ку соответствия (или несоответствия) ее выводов объек­тивной действительности — это, бесспорно, важнейший или, точнее говоря, единственный критерий истинности этой теории»[112]. Пусть д-р Smirnoff, как говорится по-рус­ски, положа руку на сердце, сам скажет: считает ли он возможным поставить знак равенства между таким пони­манием критерия истинности и той вульгарно-прагматической и дуалистической трактовкой, которую он мне приписывает? Я почти не сомневаюсь в его ответе.

Но, быть может, дальнейшие абзацы уводят нас от этого единственно правильного и по существу общепри­нятого в современной науке понимания, подменяют его тем прагматическим построением, которое приписывает мне д-р Smrinoff? Чтобы отвести и это подозрение, я должен напомнить, почему вообще в моем ответе проф. Musatti зашла речь об отношении теорий к социальному прогрессу. Проф. Musatii заявил, что я не в праве квали­фицировать научные теории как «реакционные». Научная теория, говорит он, может быть истинной или ложной. Определяя же ее как реакционную или прогрессивную, мы отделяемся от строгой ее оценки. Смысл моего возражения такому пониманию заключается в сле­дующем.

Истинность научной теории определяется, безуслов­но, только соответствием этой теории фактам. Но сам по себе этот признак еще не предрешает, какую роль выпол­няет теория как фактор исторического процесса. Теория может быть истинной и зовущей вперед, т. е. прогрессив­ной, а спустя какое-то время, оставшись истинной, она может потерять свое прогрессивное значение. Например, теория парового двигателя Ползунова—Уатта утратила свое прогрессивное значение после изобретения электро­мотора, но разве мы будет точны, если скажем, что после этого изобретения она стала «ложной»? И, напротив, раз­ве цитируемые д-ром Smirnoff строки Маркса, касающие­ся работы Мальтуса («...и однако, какой импульс дал этот пасквиль человечеству!») не являются иллюстрацией того, что в определенных условиях и ложная идея может сыграть прогрессивную роль?