Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

• Название: «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа
• Автор: Феликс Кузнецов
• Жанр: Прочая научная литература

Трагическая судьба и правда «Тихого Дона», этого великого романа — тема книги известного литературоведа и критика, члена-корреспондента РАН Ф. Ф. Кузнецова. Автор рассказывает об истории поиска черновых рукописей первых двух книг романа, выкупленных, с помощью В. В. Путина, Российской академией наук, и впервые научно исследует рукопись как неоспоримое свидетельство принадлежности романа «Тихий Дон» М. А. Шолохову. В книге впервые исследуются прототипы героев «Тихого Дона» — казаков станицы Вёшенской и близлежащих хуторов, прежде всего — Харлампия Ермакова, прототип Григория Мелехова и командующего армией вёшенских повстанцев Павла Кудинова. В книге исследована творческая биография М. А. Шолохова 1920—1930-х гг., раскрыта органическая преемственность «Тихого Дона» с «Донскими рассказами» и «Поднятой целиной», убедительно показана бездоказательность и несостоятельность домыслов «антишолоховедов».

При глубокой научности, книга читается с неослабевающим интересом. Она сопровождена богатейшим документальным и иллюстративным материалом, что помогает установить истину: великий «Тихий Дон» написал гений русской литературы М. А. Шолохов.

---

 «получил сторублевое пособие на коня»;

Шолохов

 «получил сто рублей на коня»;

Крюков

 «станичное правление»;

Шолохов

 «станичное правление»;

Крюков

 «на сборном пункте»;

Шолохов

 «на сборный пункт»;

Крюков

 «красных авагонов»;

Шолохов

 «красных вагона»;

Крюков

 «теперь девки яичницу варят... Троица»;

Шолохов

 «Теперя дома блины трескают... масленая»;

Крюков

 «покос»;

Шолохов

 «косим»;

Крюков

 «Она там, небось...»;

Шолохов

 «Она, брат, небось...»;

Крюков

«перерыли в сундуках»;

Шолохов

 «рывшихся в скудных казачьих пожитках»;

Крюков

«...Я неграмотный»;

Шолохов

 «да я почти что неграмотный»;

Крюков

«бьет, туды его милость»;

Шолохов

 «бьет каждый день»;

Крюков

 «упругие груди с темными сосками»;

Шолохов

 «крепких грудях... коричневый сосок»;

Крюков

 «А не боишься, Самоха придет...»;

Шолохов

 «Придет муж... Побоишься?»;

Крюков

 «Я через окно»;

Шолохов

 «А я в окно»;

Крюков

 «не краденое ли?»;

Шолохов

 «Скупал <...> краденое»;

Крюков

 «до службы»;

Шолохов

 «на службу»;

Крюков

 «взрослые... и дети смеялись и потешались над ним»;

Шолохов

 «Над ним смеялись в открытую»;

Крюков

 «перекинуться в картишки»;

Шолохов

 «Резались сначала в подкидного дурака»;

Крюков

спорили <...> Ссорились, ожесточались»;

Шолохов

«спорил ожесточенно»;

                Крюков

 «бродить по всей станице»;

Шолохов

 «ходил с ними по хутору»;

              Крюков

«хорошо жили»;

Шолохов

 «народ <...> крепко жил»;

             Крюков

 «сын на отца, брат на брата»;

Шолохов

 «восстанет брат на брата и сын на отца»;

             Крюков

 «некрасивая <...> девушка»;

Шолохов

 «девушкам, немного... <...> некрасива»;

              Крюков

 «Еврейка... Пить»;

Шолохов

 «Еврейка? — Дай мне пить»;

            Крюков

 «генерал <...> поцеловал хлеб и передал его адъютанту»;

Шолохов

 «Генерал <...> принял хлеб-соль... и передал блюдо адъютанту»;

            Крюков

 «Здорово, станичники! И станичники не очень дружно, но громко и старательно прокричали:

Шолохов

 «Здравствуйте, господа старики!

                 Крюков

— Здравия желаем, ваше превосходительство»;

Шолохов

— Здравие желаем, ваше превосходительство! — вразброд загомонили хуторяне»;

             Крюков

 «деньги шли в семью»;

Шолохов

 «деньги... Ты в семье живешь»;

             Крюков

 «ткнул пальцем»;

Шолохов

 «поманил пальцем»;

              Крюков

 «Сукины дети»;

Шолохов

 «сукин сын»;

                Крюков

 «— Какой губернии? — Московской»;

Шолохов

 «— Откуда уроженец? — Москвич я»;

             Крюков

 «Фабричный?.. — Так точно»;

Шолохов

 «— Рабочий? — Угу»;

              Крюков

 «детской самодельной повозки <...> смастерил...»

Шолохов

 «смастерил... крохотную коляску с вращающимися колесами»125 и т. д

Таковы, вырванные из контекста, отдельные словесные «совпадения», обнаруженные Мезенцевым в романе «Тихий Дон» и в повестях, рассказах, очерках, дневниках Крюкова.

Обращает внимание отсутствие в этом перечне «совпадений» метафор, эпитетов, гипербол, сравнений, то есть всего того, что отражает особенности языка и стиля писателя, своеобразие его образной системы, того, на чем лежит печать творческой индивидуальности. Все, что удалось выявить Мезенцеву и Макаровым, — это совпадения у Крюкова и Шолохова лексических конструкций информационного, бытового и служебного характера. Они не несут на себе печати авторской индивидуальности; бытуя в языке, они — за пределами художественного, образного мышления.

И вот эти мнимые «совпадения», на взгляд Макаровых, дают им возможность «обосновать и доказать не только факт шолоховского плагиата, но и решить положительную задачу — поиска действительного автора казачьей эпопеи»126.

В действительности все эти так называемые «совпадения» «обосновывают и доказывают» нечто прямо противоположное: Крюков не имеет к «Тихому Дону» никакого отношения. Ибо, исследовав на этот предмет не только «Тихий Дон», но и все творчество Крюкова, его рассказы, очерки, дневники, записные книжки, Мезенцев не обнаружил ни одного подлинного совпадения метафорического, образного художественного характера, такого, к примеру, как «нацелованная волнами галька» или «вороненая сталь» («рябь») реки в «Донских рассказах» и «Тихом Доне». Все без исключения приведенные Мезенцевым и Макаровыми слова и словосочетания являются обиходными клише, бытующими в языке, и несут в тексте чисто информационную, служебную нагрузку.

Нелепо было бы думать, что подобные слова и словосочетания, находящиеся за пределами образного метафорического, художественного мышления, один писатель может «заимствовать» у другого. В приведенных контекстах они не индивидуализированы, не являются компонентом художественного стиля и не принадлежат Крюкову или Шолохову, — они принадлежат языку.

Метафорическое начало в выявленных Мезенцевым и Макаровыми «совпадениях» не идет дальше привычных штампов: «белое тело»; «упругие груди»; «коричневый сосок»; «некрасивая девушка»; «дьявольски хороша» и т. д. ...

Образное начало заключают в себе лишь приведенные Мезенцевым пословицы и поговорки, местные речения, фольклорные и диалектные мотивы в языке, которые присущи, что вполне естественно, как прозе Крюкова, так и прозе Шолохова, поскольку и тот и другой — уроженцы Дона.

Мезенцев и Макаровы выписывают пословицы, поговорки и местные речения, встречающиеся как у Крюкова, так и у Шолохова, в подтверждение своей версии «заимствований» Шолохова у Крюкова, наивно полагая, будто эти речения принадлежат Крюкову.

Ими выстраивается следующий ряд:

Крюков

Это не сало, <...> отстало.

Шолохов

Обомнется — это не сало.

Крюков

Как бондарский конь под обручами.

Шолохов

Расходилась, как бондарский конь.

Крюков

Из себя вот какая, — просто как

дынька.

Шолохов

Баба сладкая как арбуз.

Крюков

В упор человека не видишь.

Шолохов

Я тебя... в упор не вижу..

Крюков

Мое слово — олово.

Шолохов

Слово — олово.

Крюков

Была не была — повидалась.

Шолохов

Ну, была не была — повидалася.

Крюков

Режь — кровь не потекет.

Шолохов

Режь — кровь не потекет.

Крюков

Шацкие — ребята хватские,

семеро одного не боятся.

Шолохов

Шацкие — ребята хватские: в драке семеро на одного не боятся лезть.

Крюков

Телушку огурцом резали.

Шолохов

Это не в вашей деревне... телушку огурцом зарезали?127

У Мезенцева и Макаровых нет элементарного понимания того, что фольклорные, местные и диалектные речения не являются собственностью Крюкова — они принадлежат языку.

Существует, к примеру, в языке слово «прорва». Как указывает Даль, в своем первоначальном значении оно было производным от прорывать, прорвать и означало «прорыв, пролом, особенно от воды»; в некоторых диалектах — прорва — «пропасть, бездна, провал или бездонная яма»128. Прорва образуется, когда в половодье река прорывает новый проход, куда она и устремляется с бешеной силой. В таком значении это слово и существует в донском говоре.

В родных местах Крюкова протекает речка, которая называется Прорва. Об этой речке не раз говорилось в его очерках. В «Тихом Доне» также упоминается прорва в значении провал, бездонная яма: «В полуверсте от хутора, с левой стороны Дона есть прорва, в нее веснами на сбиве устремляется полая вода» (3, 285). В этой прорве Пантелей Прокофьевич утопил слепую кобылицу и сам едва не утонул.

Мезенцев же утверждает, будто Шолохов заимствовал слово «прорва» у Крюкова: «Река Прорва, которая находилась в Усть-Медведицком округе, превращается в “прорву”»129, — заявляет он, не поняв диалектного значения этого слова.

Чувствуя шаткость своей аргументации в отношении «совпадений» у Шолохова и Крюкова, Мезенцев пытается ввести в научный оборот некое новшество — понятие «индивидуальный событийный, лексико-фразеологический авторский конвой»130. Что кроется за этим маловразумительным наукообразным словосочетанием?