Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

• Название: «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа
• Автор: Феликс Кузнецов
• Жанр: Прочая научная литература

Трагическая судьба и правда «Тихого Дона», этого великого романа — тема книги известного литературоведа и критика, члена-корреспондента РАН Ф. Ф. Кузнецова. Автор рассказывает об истории поиска черновых рукописей первых двух книг романа, выкупленных, с помощью В. В. Путина, Российской академией наук, и впервые научно исследует рукопись как неоспоримое свидетельство принадлежности романа «Тихий Дон» М. А. Шолохову. В книге впервые исследуются прототипы героев «Тихого Дона» — казаков станицы Вёшенской и близлежащих хуторов, прежде всего — Харлампия Ермакова, прототип Григория Мелехова и командующего армией вёшенских повстанцев Павла Кудинова. В книге исследована творческая биография М. А. Шолохова 1920—1930-х гг., раскрыта органическая преемственность «Тихого Дона» с «Донскими рассказами» и «Поднятой целиной», убедительно показана бездоказательность и несостоятельность домыслов «антишолоховедов».

При глубокой научности, книга читается с неослабевающим интересом. Она сопровождена богатейшим документальным и иллюстративным материалом, что помогает установить истину: великий «Тихий Дон» написал гений русской литературы М. А. Шолохов.

---

Речь идет о возвращении Прохора Зыкова — ординарца Григория Мелехова — из Татарского в Вёшенскую через хутор Базки во время отступления повстанцев весной 1919 года. Макаровы вновь искажают текст романа.

Во-первых, — откуда взялся «целый день»? В тексте сказано, что «Прохор Зыков двое суток погостил дома» и «двадцать второго выехал в Вёшенскую» (3, 379), а «уже перед вечером он приехал на Базки» (3, 389), на место переправы через Дон в Вёшенскую. В тексте не сказано, когда именно выехал Прохор, когда «перед вечером» приехал на Базки, — он мог выехать в полдень, поскольку никак не торопился в эту дорогу, а приехать «перед вечером» — в 4 или 5 часов пополудни.

Но самое главное — путь ординарца Григория Мелехова Петра Зыкова из родного Татарского до Базков, расположившихся на другом берегу Дона, напротив Вёшенской, в принципе отличался от зимней прогулки Григория из Вёшенской домой.

Тогда, после принятия присяги, это был свободный, пустынный путь, который молодые казаки и в самом деле преодолели за два часа.

Теперь же шло отступление армии, и на дорогах было столпотворение: «Всю дорогу до самого Громка Прохор ехал, обгоняемый подводами беженцев. Ехал он не спеша, почти все время шагом»; «Подводы двигались медленно. Быки лениво мотали хвостами, отгоняли гудящих слепней...» (3, 379, 384).

Поток беженцев, естественно, приводил к заторам. Возле моста у хутора Большой Громок была выставлена специальная застава, чтобы отлавливать дезертиров. «В проулке образовался затор. Так плотно стиснулись повозки, что потребовалось выпрягать быков и лошадей, на руках вывозить арбы к мосту. Хряпали, ломались дышла и оглобли, зло взвизгивали кони, быки, облепленные слепнями, не слушая хозяйских окриков, ошалев от нуды, лезли на плетни. Ругань, крик, щелканье кнутов, бабьи причитанья еще долго звучали около моста. <...>

Прохора Зыкова тоже задержали на Громке.<...> Уже перед вечером он приехал на Базки...» (3, 389).

Возможно ли при подобных обстоятельствах установить хоть сколько-нибудь точный хронометраж пути от Татарского до Вёшенской и на этом основании передвинуть Татарский на «несколько десятков километров» в направлении станицы Усть-Хоперской Усть-Медведицкого округа?

Перейдем ко второму «независимому указанию» о расположении хутора Татарского, — «описание боев с красными при соединении с конной группой Секретева».

«Неожиданно перед нами возникает очень интересная возможность, — пишут Макаровы, — независимым способом определить, в каком именно месте на Дону поместил автор родину своих героев — хутор Татарский. Из общей картины заключительных событий восстания следует, что в представлении автора хутор Татарский находился от Вёшенской за хутором Фроловым, за линией боев 26—28 мая — ниже по течению Дона. Совершенно независимо мы снова обнаружили указание автора на расположение хутора Татарского относительно далеко от Вёшенской, где-то вблизи станицы Усть-Хоперской»53.

В этом «указании» ключевым моментом является местоположение хутора Фролова, за которым проходила «линия боев 26—28 мая», и который, как они считают, находился ниже Вёшенской, а уже за ним, «где-то вблизи станицы Усть-Хоперской», располагался и хутор Татарский.

Но если бы Макаровы открыли «Карту Области Войска Донского», изданную до революции Картографическим заведением Ильина, то они обнаружили бы, что хутор Фролов расположен на расстоянии нескольких десятков километров от Вёшенской не вниз, а вверх по течению Дона. Следовательно, хутор Фролов ни к Усть-Хоперской станице, ни к расположенному вблизи нее хутору Татарскому отношения не имеет, хотя линия боев и проходила через него. Но она проходила не там и не так, как предполагают Макаровы.

А это означает, что нет никаких причин — в «скрытом, неявном виде», либо в открытом и явном, — переносить воображаемый хутор Татарский в окрестности Усть-Хоперской станицы Усть-Медведицкого округа.

Судя по тому пути, который проделал Прохор Зыков от Татарского до Базков по правому берегу Дона, через хутора Рубежный, Рыбный, Громки и, наконец, Базки, — а они, судя по карте, следуют один за другим — можно предположить, что Шолохов расположил хутор Татарский где-то между хутором Рубежным и Плешаковым, на правой стороне Дона, в границах Вёшенского юрта. Дальше по Дону шли станицы Еланская и Усть-Хоперская, которая в 1918 году из Усть-Медведицкого округа перешла в Верхне-Донской.

Это — примерное — расположение хутора Татарского вполне объясняет, а точнее — опровергает и третье «независимое указание», выявленное Макаровыми в тексте «Тихого Дона», будто хутор Татарский находился в Усть-Медведицком округе: «зимой 1919 года Григорий с Петром слышали канонаду гундоровцев, прорывавшихся на юг в районе станицы Усть-Хоперской».

Речь идет о главе 17-й шестой части романа, когда красные в конце 1918 года наступали на Дон. Отказавшись от мысли отправиться всей семьей в отступление, оставшиеся в Татарском Григорий и Петр с тревогой встречают красных. «За бугром далеко погромыхивали орудийные раскаты.

— По Чиру бой идет, — определил Пантелей Прокофьевич.

На вечерней заре и Петро и Григорий не раз выходили на баз. Слышно было по Дону, как где-то, не ближе Усть-Хоперской, глухо гудели орудия...» (3, 136).

Как пишут Макаровы, ссылаясь на «Полное географическое описание России» под редакцией П. П. Семенова-Тян-Шанского, между Вёшенской и Усть-Хоперской станицами примерно 44 версты54. Но если хутор Татарский, — по мысли Шолохова, — был расположен где-то на 10 с чем-то верст по Дону ниже Вёшенской, то тридцать верст, отделявших его от Усть-Хоперской станицы, где шел бой, вполне позволяли слышать по Дону «немой гул орудий». Точно так же, как он был слышен «за бугром» — по Чиру, хутора которого были расположены ничуть не ближе, чем Усть-Хоперская.

Метод текстологической «дактилоскопии», в той степени, в какой он касается географических координат в романе «Тихий Дон», вновь помогает нам уяснить подлинные реалии, отраженные в романе, и показать, что ни один из аргументов, выдвинутых Макаровыми в доказательство их предположения, будто хутор Татарский был размещен автором некоего «прототекста» «Тихого Дона» в Усть-Медведицком округе, не выдерживает проверки фактами и текстом романа. В действительности хутор Татарский, как и поселок Ягодное, «размещены» в душе Шолохова. Это — единственные «населенные пункты», которых нет на карте Верхнего Дона, где разворачивается действие в романе. Конечно же, у них были свои прообразы. Прообразом Ягодного, как уже говорилось выше, был поселок Ясеновка, в котором находилось имение известного на Дону помещика Попова, в доме которого в молодости работала Анастасия Даниловна Черникова — мать М. А. Шолохова. Краевед Г. Я. Сивоволов установил, что

- 631 -

по отцу Черникова происходила из русских, а по матери, вполне возможно, была и татарская кровь. По-уличному Черниковых ясеновцы называли «татары». «Хутор Татарский — это памятник матери», — заключает биограф Шолохова В. Г. Левченко55.

ВОСТОЧНАЯ ПРУССИЯ В «ТИХОМ ДОНЕ»

Как мы убедились, Шолохов, когда речь идет о событиях на Дону, предельно точен в географических и исторических реалиях.

Но столь же точен он в географических и исторических реалиях и в главах, посвященных Германской войне.

В заключительном разделе своей книги «На Германской войне» Макаровы вновь пытаются отыскивать «ошибки» Шолохова, уличать его в плохом знании исторического материала. На их взгляд, герои «Тихого Дона» воюют не там, где им положено воевать, не на тех фронтах, на которых до́лжно, не в те сроки, которые «антишолоховеды» хотели бы им отпустить.

Между тем Шолохов, верный своему щепетильному принципу жизненной правды, продуманно и точно распределил казаков из хутора Татарского по различным полкам и различным фронтам Германской войны, в полном соответствии с историческими реалиями обозначил воинский путь их подразделений. Истинность этого пути подтверждает в романе современная военная историческая наука.

Григорий Мелехов (как и Харлампий Ермаков) по призыву попадает в 12-й Донской казачий полк, базирующийся в местечке Радзивиллов в 4-х верстах от российско-австрийской границы. Все реалии, обозначенные в связи с этим в «Тихом Доне», подтверждаются современными историческими исследованиями.

12-й Донской казачий полк и в самом деле располагался в Радзивиллове. Он входил в 11-ю кавалерийскую дивизию, квартировавшую в округе Дубно (отсюда Радзивиллов)56, которая, в свою очередь, входила в состав 3-й армии, действовавшей в начале войны на Львовском направлении57. Современный исследователь Н. В. Рыжкова, автор книги «За веру, Отечество и други своя. Донские казаки в Великой войне 1914—1917 гг.» так характеризует воинский путь 11-й кавалерийской дивизии в августе 1914 года, в первые дни войны, описанные в «Тихом Доне»: