Андрей Годар - Под тенью Феникса

• Название: Под тенью Феникса
• Автор: Андрей Годар
• Издательство: Летагент «Потерянный рай»43d60305-832f-11e1-aac2-5924aae99221
• Жанр: Боевая фантастика

Истребление 2012 года уничтожило земную цивилизацию. Мир, каким мы его знали, перестал существовать. Случившаяся катастрофа не только опустошила города и превратила в ничто человеческое общество – она изуродовала людские души. Внезапно появились тысячи поводов убивать за еду, медикаменты, горючее, амуницию, технику… Немногие выжившие поспешили встать на путь братоубийственной войны. Но среди них нашлись те, кто понял, что заслужить право на будущее можно лишь объединившись и восстановив честь Человека.

Небольшие отряды вступают в союз с целью построить новое общество и накопить силы, достаточные для борьбы с высадившимися на земле инопланетными войсками.

---

– Любезные судари… в нашей армии сложилась неожиданная ситуация, требующая глубокого осмысления её истоков и решительных мер пресечения. Я говорю о мятеже. Благодаря усилиям рядового Гаврана, – он кивнул в сторону также смотревшего в пол паренька, – являющегося по совместительству агентом нашей внутренней разведки, мы смогли вовремя узнать о назревающем заговоре. Предлагаю сейчас заслушать его доклад, после чего мы все вместе разберёмся в происходящем и примем взвешенное мудрое решение. Прошу!

После слова «мятеж» Томми не сделал никакой паузы, и пробежавшее по генеральским лицам выражение крайнего смятения моментально уступило место сосредоточенному прищуру. Услышав приглашение к докладу, Гавран мелко кивнул, поднял неожиданно спокойный взгляд своих чёрных глаз и заговорил:

– Гавран, агент первого выпуска школы разведки. В четвёртый отряд меня внедрили во время последнего переформирования, шесть с половиной месяцев назад, с заданием отслеживать настроения в коллективе, фиксировать возможное появление альтернативной иерархии среди военнослужащих и вести наблюдение за бойцами, попадающими в категории подозрительных и неблагонадёжных личностей.

Начиная с самых первых отчётов, я обращал внимание на рядового Ацтека, как на физически очень сильного человека с крутым характером и склонностью командовать другими. Учебный лагерь он закончил в семнадцатилетнем возрасте с идеальным личным делом, никак свою индивидуальность не проявив. Высочайшие показатели по всем физкультурным нормативам, теория и матчасть – «хорошо», стрелковая подготовка – «удовлетворительно»… В составе отряда он первые дни держался особняком, а затем уверенно начал преобладать над окружающими в психологическом плане. Влезал в чужие конфликты, разнимая спорщиков, позже сам задирал сослуживцев. Давил авторитетом, угрозами физической расправы, постепенно выдвинулся вперёд, как неформальный лидер, и необходимость давить отпала, все и так слушались. С командиром отряда и генералом группы держался абсолютно спокойно и невыразительно, в отсутствие командования опять превращался в неформального лидера. В других отрядах группы были свои лидеры, но Ацтека они почитали за старшего.

Параллельно с укреплением авторитета Ацтека, накалялась ситуация в отношениях с расквартированными по соседству отрядами других войск, большей частью гарнизонными. Началось всё с того, что у гарнизонных пропал компьютер, и по их жалобе наш офицер не вполне правомочно устроил досмотр личных вещей. Ацтек с несколькими наиболее приближенными бойцами пошли на разборки и там произошёл какой-то конфликт… О его сути они не распространялись, но с тех пор соседи были обозначены нашими верными и прямыми врагами. Теперь взаимное воровство и диверсии происходили постоянно, и офицерам, по понятным причинам, никто не доносил. Рукоприкладства избегали всеми силами, хотя планы строили постоянно. Гарнизонные Ацтека с его сворой откровенно побаивались, но не верили, что он осмелится нарушить устав. Однако, в конце концов, это случилось – возникла перебранка, соседи перегнули палку с провокациями, и дело обернулось серьёзной дракой с двумя сломанными носами, одним переломом руки, отбитыми почками и помятыми рёбрами. На разбирательстве все гарнизонные указали на Ацтека как зачинщика драки, и посторонние свидетели их слова подтвердили. Все участники потасовки со стороны экспедиторов получили гауптвахту и наряды. Ацтека лишили поощрений за спортивные достижения и вычеркнули из всех списков на повышение в звании, что он принял особенно близко к сердцу.

После того случая, группа участвовавших в драке стала ещё плотнее, даже по отношению к другим, абсолютно преданным Ацтеку бойцам. Это никого не настораживало и не удивляло, в том числе и офицера Мороза, что теперь можно смело засчитать ему в проступок… Мы как раз были в долгой экспедиции дальше Серова, никакого другого общения, кроме как со своими, не было. Мне кажется, это во многом ускорило развитие событий.

Штрафники всякий раз, как появлялась возможность, уединялись и много говорили – мне не удавалось подобраться поближе, чтобы выяснить, о чём именно. Затем в их компанию начали вливаться другие бойцы, и здесь я получил шанс разговорить их. Выяснилось, что Ацтек всерьёз планирует подстроить аварию в бараках гарнизонных бойцов и, помимо того, собирается организовать покушение на Мороза, причём таким образом, чтобы было похоже на несчастный случай. Сам Ацтек планирует каким-то образом на всём произошедшем поправить свою репутацию и быстро получить офицерский чин. Он не слишком сообразителен, но далеко не туп, и, скорее всего, у него действительно есть хороший рабочий план. Здесь меня почти раскрыли. Были очень сложные разговоры, еле-еле получилось отбрыкаться, но… моя миссия здесь завершена. Последнее что, удалось выяснить – в четверг вечером у заговорщиков будет очень важная сходка. Уверен, что можно будет взять с поличным. Информация эта поступила ещё вчера, но за мной сейчас внимательно наблюдают, поэтому пришлось потратить время, чтобы симулировать язву, и улизнуть через медсанчасть. Сообщить офицеру я не мог, это привело бы к… нежелательным последствиям, как для него, так и для меня самого.

– Вот такая ситуация, – прервал воцарившееся молчание Томми, – о серьёзной угрозе говорить не приходится, но прецедент нехороший. Что делать будем? Как считаешь, Монгол?

Монгол разжал пальцы и на стол со стуком выпали две половинки сломанного карандаша. Его лицо кривилось, будто от сильнейшей изжоги. Поборов волнение, он встал, походил взад-вперёд по зале, потом развернулся лицом к собранию и сказал:

– Ну а какие тут могут быть варианты? Я своей вины в этом бардаке не отрицаю, хотя мы все понимаем, что эта каша могла завариться в любом корпусе. Моё мнение как генерала такое, что нужно брать их, а затем казнить, публично. В уставе у нас это чётко прописано.

– Поддерживаю, – поспешил вставить Ерш.

– Кого именно казнить? Весь отряд или только зачинщиков? А что делать с остальными? И сколько их, этих остальных?

Все взгляды устремились к Палычу, вывалившему сразу столько вопросов. Опершись на трость, он тоже встал, но выходить к центру залы не стал, продолжив с места:

– Вы понимаете, к каким последствиям это может привести? Устраивая массовые репрессии, мы, во-первых, открыто признаём, что в нашей армии могут случаться серьёзные мятежи. Во-вторых, показываем, что серьёзно боимся их. И, в-третьих, даём будущим смутьянам идола, погибшего борца против системы Ацтека. Бред? Для всех нас, собравшихся сегодня здесь за этим столом – безусловно. Но для рядовых бойцов, многие из которых ещё прошлым летом за коровой кизяки убирали, это может стать красивой романтической идеей. Сами ж были молодыми, вспомните, сколько дурного энтузиазма вызывали всякие разговоры о сопротивлении, о бунте как таковом. Я готов спорить, что половина из вас превратилась, в своё время, в атаманов, очень вовремя сбросив с насиженного места своего поселкового князька. И сделали вы это вместе со своими сторонниками, которых сначала было тоже совсем немного. Сейчас кучка беспредельщиков не может представлять для нас опасности, но она может подать пример другим горячим головам, в которые пока ещё слишком часто ударяет подростковая моча. Уничтожим один очаг, но сколько их может появиться в дальнейшем? Пацаны поймут, что под них копает разведка, и оттого станут более осторожными. Чтобы опережать их, нам придётся всё больше и больше сил тратить на внутреннюю безопасность, но кто знает, как долго мы сможем заниматься этим? Нам нужно бороться с самим явлением бунта, предвидеть и отсекать все его метастазы, понимаете? Нельзя принимать вот эту дурную игру, нужно перевернуть стол и швырнуть карты в морду сдающему! Я закончил.

– Дело говоришь, Палыч, – заметил Томми. Его глаза снова начали сужаться в сверкающие хитростью щелочки, – на корню проблему решать надо. Любезные судари, вы согласны?

Собрание одобрительно загудело. Монгол нахмурился, и взгляд его заметался по лицам присутствующих. Палыч, по своему обыкновению, смотрел прямо в стол и поглаживал бороду, которая стала уже совсем белой, с отдельными прядями мышиного цвета. Томми схватил чью-то чашку, опрокинул в себя остатки плескавшейся в ней жидкости и громко хлопнул ею о блюдце:

– Что ж, отлично! В кои-то веки по первому же замечанию у нас образуется полное единодушие взглядов. Я так понимаю, что вас уже распирает от замечательных идей. Давайте, кто первый оккупирует наше внимание?

Удивительным образом каждый из присутствующих нашёл с кем переглянуться.

– Ты же к чему-то ведешь, да? – пробасил с другого конца стола Велес.

– Веду, конечно. У нас есть замечательная абстрактная мысль, а конкретики не хватает. И кажется мне, что ранее никто обо всём этом не задумывался, верно? На одном благоразумии Палыча далеко не уедем.