Андрей Годар - Под тенью Феникса

• Название: Под тенью Феникса
• Автор: Андрей Годар
• Издательство: Летагент «Потерянный рай»43d60305-832f-11e1-aac2-5924aae99221
• Жанр: Боевая фантастика

Истребление 2012 года уничтожило земную цивилизацию. Мир, каким мы его знали, перестал существовать. Случившаяся катастрофа не только опустошила города и превратила в ничто человеческое общество – она изуродовала людские души. Внезапно появились тысячи поводов убивать за еду, медикаменты, горючее, амуницию, технику… Немногие выжившие поспешили встать на путь братоубийственной войны. Но среди них нашлись те, кто понял, что заслужить право на будущее можно лишь объединившись и восстановив честь Человека.

Небольшие отряды вступают в союз с целью построить новое общество и накопить силы, достаточные для борьбы с высадившимися на земле инопланетными войсками.

---

Формулируя мысли на лету, я по обыкновению смотрел вниз перед собой, в поверхность стола. Посмотрев в лицо Томми, я увидел непонятный прищур человека, которому есть что добавить к сказанному. Но он молчал, и я говорил дальше:

– Так вот, человеку для того, чтобы проникнуться враждебностью к своему ближнему… Ох слово-то какое манерное, не важно… Ему для этого нужно на самом деле совсем немного. Ты не знаешь, но, допустим, в многоквартирных домах самые сложные отношения всегда между соседями. Чем люди ближе друг другу исходно, тем сильнее они начинают вздорить, когда появляется малейший повод. Вот, вздорить – очень меткое слово! Спорить по каким-то вздорным вопросам, по мелочам!

– Я понял, – кивнул Томми, – подведи итог. К чему ты ведёшь и что предлагаешь?

– Хорошо. Я считаю, что рано или поздно проблемы в обществе у нас начнутся. Причём, не в посёлках, где люди достаточно широко расселены, а в армии, где бараки стоят рядом, где много молодых горячих голов и где каждый вооружен. Что по этому поводу делать – я пока не знаю. Но, мне кажется, что остановить этот процесс невозможно, что всё, что мы можем – это как-то урегулировать его, направить в нужное нам русло, например. Постоянные состязания в сдаче нормативов, в успешных выполнениях боевых заданий. Главное – не врать себе о том, что люди достаточно разумны и самодисциплинированны, чтобы быть единой силой. Я верю в наши идеи больше, чем во что-либо, я мечтаю о том, чтобы они сплотили всех живущих. Но я учил историю, и знаю, что это возможно только в самые трудные времена перед лицом внешнего врага.

Я старался говорить негромко, но под конец немного разошёлся и, видимо, повысил голос. Томми поднял палец, предлагая мне помолчать и, не меняя позы, дождался, пока из палатки не вышли последние люди с грязной посудой в руках. Когда их голоса снаружи стихли, он подался вперёд и заговорил негромким спокойным голосом:

– Ты говоришь любопытные вещи. Да, опасность разлада и бунта существует всегда. Я был бы трижды идиотом, если бы не задумался об этом и не предпринял какие-то конкретные меры, верно? Так вот. Раз уж об этом зашёл разговор, скажу я тебе одну вещь. В настоящий момент мы уже активно работаем над созданием внутренней разведки. Тщательно разбавляем новые и не очень отряды людьми, которым мы можем доверять. Пока отряды малочисленны, а молодых бойцов, в чьей верности мы можем быть уверены на все сто процентов вовсе нет, процесс идёт очень непросто. Но он движется. Эта программа – целиком в ведении Мухи, и это обстоятельство меня, честно говоря, успокаивает, здесь ему можно довериться. Осведомителей приходится воспитывать и проверять прямо по ходу действия, давая ложные поводы для беспокойства, контролируя и проверяя через других агентов. Это очень непросто, пока больше похоже на какую-то мышиную акробатику, ей Богу. Но сейчас, в относительно спокойной ситуации, мы уже нарабатываем свои методы и готовим кадры.

– Предлагаешь начинать с тотальной слежки? Устроить шпионское государство?

– Нет, десять тысяч раз нет! Но пока наша армия не имеет нормальных форм, пока мы плохо представляем, с какими сложностями можем столкнуться в дальнейшем, нужно работать и в этом направлении тоже. И не говори больше о шпионах, это разведка. Что за манера спешить с выводами! В данный момент нам нужно быть готовыми ко всему, действовать на упреждение, обеспечить себе возможность пресечь любую смуту в зародыше… И наладить работу спецслужб, что всегда пригодится. Один хороший разведчик сам по себе стоит целой армии! Ты ведь читал Сунь Цзы, должен понимать.

– Я прекрасно всё это понимаю. Но… Устоим ли мы перед соблазном приставить шпика к каждому офицеру? Не просрём ли ценности свободы? Такие вещи могут происходить незаметно.

– Знаешь, за прошедшее время слово «свобода» брало в рот столько подонков, что оно до конца времён пропиталось их ядовитой слюной. Так что давай будем обращаться с ним поаккуратнее. Тем более, что свобода в любом, а тем более в нашем обществе, всегда относительна. Многие за таковую почитают анархию, и вот как раз им нельзя оставлять ни единого шанса. Но ты тоже говоришь дело, и мы будем сочетать разумное управление с чётким контролем. Великое множество раз я думал над тем, насколько проще было бы построить жёсткий деспотизм, но это не наш путь. Я хочу видеть свободный рынок, свободу совести и свободу творчества. Но свобода как безвластие и вседозволенность, какой её понимает большинство тех, кто работает на полях в своих посёлках, это полный крах всего. Такую свободу нужно травить без малейшей передышки, постоянно. И в этом наш самый важный бой.

Мне было нечего возразить. На фоне таких уверенных и хлёстких аргументов любые замечания касательно опасности тоталитаризма звучали бы как детский лепет. В знак того, что тема исчерпана, я кивнул и начал медленно прихлёбывать кофе. За несколько мгновений до того, как пауза в разговоре стала неловкой, Томми смягчился в лице:

– И всё же, как там Шепард? Где полные энтузиазма отчёты?

– Ты знаешь, он сейчас в таком состоянии, что лишний раз лучше не дёргать. Взлохмаченный весь ходит, бреется раз в неделю, мало с кем общается. Отчётов не пишет, говорит, что скоро будет такой отчёт, что все обалдеют, а пока, мол, не приставайте. В последнем сообщении значилось, что интерфейсная часть полностью разгадана и частично расшифрован язык пришельцев. Таки действительно, он настолько похож на язык индейцев майя, что можно брать учебники, каталоги иероглифов, и прямо вот так напропалую читать! Одна беда: майянский язык достаточно плохо известен, и всё, что у нас есть, это правила писания и несколько сотен слов. К счастью, на данный момент нам достаточно и этого. Я изучил схему работ и могу сказать, что главная задача сейчас упирается в расшифровку системы координат, используемой пришельцами, и разработку способов их интерпретации в наши координаты – широту и долготу. Если они используют ту же двадцатиричную систему счисления что и майя, то ждать нам осталось не так уж и долго.

– Отлично. Просто замечательно! Нужно перевозить точку сюда, я хочу следить за всеми работами. Что планируется дальше, кстати?

– Собственно, что я и сказал. Будет подобрана модель интерпретации, а там останется только её правильно приложить к системам координат. Делать это придётся понятно как – ставить эксперименты, отправлять в неизведанные дали экспедиции. А потом пытаться понять, где это они только что погуляли.

– Слушай, а может еще всё-таки попытаться сунуть туда видеокамеру на длинной ручке? Ну как я хотел, ещё когда пацаном был, да не успел?

– Мы уже попробовали один раз. Ничего не получилось. Точнее, мы не смогли увидеть то, что находилось по ту сторону портала, но зато кое-что поняли о принципах работы самой точки. Камера не записала вообще ничего, после кадров с приближающимся порталом сразу же следовали кадры, отснятые уже возвращаемой камерой. Пять секунд пребывания ТАМ будто не существовали вовсе.

– Ха. И о чём это нам говорит? И как быть с тем, что я всё-таки запомнил во время единственного своего прыжка?

– Говорит это о том, что телепортация происходит через какое-то хитрое пространство или измерение, которое характеризуется как раз отсутствием пространства как такового. А заодно, и времени. Объяснение, конечно, ни к чёрту, но это всё, что мы можем сказать на данный момент. Твои же воспоминания о некотором пребывании ТАМ были, судя по всему, просто растянувшимся впечатлением от входа и выхода. Хотя, опять-таки, точно сказать не берусь. Нужны эксперименты, много экспериментов.

Томми подпёр подбородок рукой и с мечтательной улыбкой устремил взгляд куда-то за откинутый вход палатки, в блиставший полднем весенний день.

– Отрадно слышать такие вещи. Стало быть, продвигаются дела, а то я уж огорчаться начал. Отчёты с Шепарда сбивай исправно, а то устроили тут вольницу. Я понимаю: научная работа, творческий поиск, ранимая натура… Но важность работы невероятная, так что проконтролируй, чтобы к отчётам прикладывались все теоретические наработки, полнейшая документация. А то ишь, раскапризничался, деловая колбаса. Ладно, давай дальше рассказывай. Как движется подготовка молодняка? И что там у тебя с девушками происходит?

От последнего вопроса я чуть не вздрогнул. Вовремя понял, что меня спрашивают о подготовке женских отрядов, а не о тонкостях личной жизни, ситуация в которой была стабильной, компромиссной и безрадостной, как тысяча сухпайков в голодный год. В районе Верхнеуральска женщин было не так много, как в посёлках, и в основном это были жёны или подруги наших бойцов. Некоторое время я регулярно катался к старым знакомицам в Краснинский. Потом одну из них, Светку, уговорил переехать в лагерь – остальные не согласились. Дом, который она там оставила, был не в пример лучше того, в который мы въехали вместе. Сознательно пошла на жертву, чтобы всегда мужик рядом был. Стараюсь не думать о том, что это может быть любовь, напоминаю себе, что мужиков нынче мало и в любом случае Светке очень повезло, как бы я к ней ни относился. Да и как можно относиться к подруге, если каждый день общаешься с Той, от которой дыхание сбивается и мозги клинит? Хреново – становишься мелочным, раздражительным, требовательным. А потом и бесчувственным, чтобы нервы хоть как-то беречь.