Джим Уайт - Джеймс Хэрриот. Биография

• Название: Джеймс Хэрриот. Биография
• Автор: Джим Уайт
• Издательство: Захаров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-8159-0944-1

Эта книга — воспоминания о Джеймсе Хэрриоте (настоящее имя — Джеймс Альфред Уайт) — всемирно известном сельском ветеринаре, книги которого выходят миллионными тиражами. Джеймс Хэрриот писал о животных — братьях наших меньших — так, как ни до, ни после него не удавалось никому.

Теперь о Джеймсе Хэрриоте написал его сын, работавший с отцом бок о бок в ветеринарной клинике еще до того, как тот стал знаменитым писателем, и для которого отец был самым близким другом. В книге собраны воспоминания людей, знавших Хэрриота, материалы из его личного архива, переписка.

Как и его отец всю свою жизнь Джим Уайт посвятил животным. Его ветеринарному стажу более пятидесяти лет.

---

Самое главное — в то время он был в ладу с самим собой. Понимая, что всего несколько лет назад он пережил тяжелейшую депрессию, которая едва его не уничтожила, отец теперь все видел в перспективе. Его работа в практике, безусловно, была нелегкой, но теперь он больше, чем когда-либо, мог благодарить судьбу.

Многие годы собаки были его неизменными спутниками, без которых жизнь казалась ему пустой и скучной, поэтому после преждевременной смерти его бигля Дины в 1963 году он поспешил найти ей замену. Услышав, что у Джона Бамби, фермера из Топклиффа, есть щенки джек-рассел-терьера, он тут же взял Рози и поехал на ферму. Один из щенков подбежал к Рози и стал с неистовой страстью облизывать ее лицо. Несколько минут спустя они уехали с фермы с крошечным черно-белым сгустком энергии, скакавшим по машине. Его назвали Гектор.

Гектор будет первой собакой, появлявшейся на многих фотографиях Джеймса Хэрриота в первые годы его литературной славы. Он стал важной частью жизни Альфа и повсюду сопровождал его. Пес получал огромное удовольствие от жизни; он всех любил, и все любили его. Когда Альф приезжал на ферму в открытой машине, первое, что видел фермер, была, как правило, остроносая мордочка Гектора. Этот пес требовал к себе внимания и обычно получал его. «Доброе утро, мистер Уайт! Привет, Гектор! Славный песик!» — так обычно их приветствовал фермер, отбиваясь от дружелюбного носа, тыкавшегося ему в лицо.

В поездке Гектор ничего не упускал из вида. Он с интересом смотрел по сторонам, сидя в своей любимой позе — передние лапы на руке Альфа, лежащей на рычаге переключения передач. Ни одна собака в мире не переключала скорости так часто, как Гектор!

Он был самым шумным из всех четвероногих друзей Альфа. До женитьбы я жил с родителями и часто ехал на работу следом за машиной отца. Я видел очертания его головы, а рядом — силуэт его маленького спутника, упиравшегося лапами на переключатель скоростей и ритмично разевавшего пасть. Он всю дорогу лаял в левое ухо отца, и, должно быть, в машине стоял оглушительный шум, но Гектору было дозволено все.

Гектор обладал неистощимым запасом энергии. На фермах его часто выпускали из машины, и большие местные псы, чувствуя его открытый и дружелюбный нрав, с удовольствием с ним играли. Но их сумасшедшая беготня длилась недолго. Я не раз наблюдал, как какой-нибудь огромный пес, тяжело дыша, без сил лежит на земле, а маленькая черно-белая торпеда безжалостно наскакивает на него. Вежливый рык или подрагивающая верхняя губа служили сигналом для Гектора, что игра окончена.

Фермерские собаки любили провожать машины, выезжавшие с хозяйского двора, и к этой игре они относились очень серьезно. Эти погони были светлыми моментами, оживлявшими их дни. Мы с отцом часто видели, как они крадутся между хозяйственными постройками, наблюдая за нами и дожидаясь своего звездного часа, и когда этот час наступал, они развивали бешеную активность. На некоторых фермах наш отъезд вызывал настоящий хаос. Как только мы заводили мотор, изо всех щелей вылезали поджарые лохматые создания и бежали за нами по сельской дороге с выражением напряженной сосредоточенности на мордах. Это покушение на его территорию сводило Гектора с ума, и он отчаянно метался в машине, с остервенением лая на бегущих собак.

Эта сумасшедшая игра была небезопасной для собак. Они бросались на машину, пытаясь укусить колеса, и иногда получали серьезные травмы. Остудить пыл нападавших можно было только одним способом — направить на них струю воды. Эту работу выполнял я. Я набирал воду в большой шприц и, когда они подбирались слишком близко, выстреливал прямо в пыхтящие морды.

Действовало безотказно. Получив холодной струей по носу, пес резко останавливался и с обиженным видом трусил обратно на ферму. Временами я чувствовал себя виноватым, особенно когда собака трясла головой и смотрела на меня с укором, словно бы говоря: «Зачем ты так? Мы же просто хотели немного повеселиться!»

Я часто с улыбкой вспоминаю те дни, когда «служил охранником» у отца. Сельские собаки разыгрывали сцену, а Гектор обеспечивал звуковое сопровождение.

Гектор был в целом крепким, здоровым животным — и в округе пользовался популярностью как пес-производитель, — но в пять или шесть лет он полностью ослеп. У него была ксерофтальмия, медленное, постепенное высыхание конъюнктивы, приводящее к возникновению черных пятен на роговице. Сейчас эту болезнь можно вылечить, но тогда, не зная причин заболевания, мы могли лишь попытаться облегчить его страдания и беспомощно смотрели, как окно Гектора в окружающий мир становится все темнее. Несмотря на боль и подступающую слепоту, наш маленький друг был полон энергии, с любопытством выглядывая из окна машины и оглашая округу заливистым лаем.

Гектор, бесспорно, был самой любимой собакой Альфа. За прошедшие годы много писали о благотворном влиянии домашних питомцев, приводили множество примеров их положительного воздействия на здоровье своих хозяев. Ни одно животное не оказывало более живительного эффекта на своего хозяина, чем Гектор, чья неистощимая и заразительная жажда жизни послужила для Альфреда Уайта прекрасной терапией в последние годы его болезни.

Понимая, что ему повезло выбраться из болезни относительно без последствий, Альф решил снова жить на полную катушку. Он всегда считал, что в жизни существует не только работа, и вновь стал проявлять интерес к окружающему миру. В начале 1960-х он решил путешествовать.

В 1961-м и 1962 году Альфред Уайт побывал в России и Турции в качестве сопровождающего ветеринара от министерства сельского хозяйства, ответственного за доставку свиней, овец и рогатого скота. В этих поездках он вел дневник, и некоторые записи вставил потом в книгу «Всех их создал Бог». Россия произвела на него такое впечатление, что он стал учить русский язык; турецким языком он решил не заниматься. После отдыха на Майорке на вилле Эдди Стрейтона Альф и Джоан еще дважды ездили на остров: в 1965 году они на машине пересекли Францию и Испанию, и в то время Альф тоже вел дневник. В 1965 году он учил испанский в тирской вечерней школе.

Чувствуя себя гораздо лучше физически, он снова начал много играть в теннис — даже выступал за сборную команду Тирска в возрасте сорока шести лет, когда они с Рози играли в парном турнире. Вдобавок зимой он стал кататься на лыжах. Альф по-прежнему много гулял, копался в саду, читал книги и смотрел футбол, — от этих увлечений он никогда не отказывался, так что теперь его жизнь снова стала насыщенной и разнообразной.

К нему вернулся былой энтузиазм. Альф знал, что у него хороший, крепкий брак, он сам и его близкие здоровы, и благодаря этому он стал смотреть на жизнь с большим оптимизмом. Он с воодушевлением окунулся в работу, и от недавней изнурительной болезни остались лишь воспоминания.

Альф не только находил время для обучения помощников, он и мне оказывал громадную помощь. Летом 1965 года он договорился с Эдди Стрейтоном и отправил меня к нему в Стаффордшир на стажировку. Я провел там два чудесных месяца. За это время я многому научился у Эдди, который был первоклассным ветеринаром. Когда Эдди ненадолго уехал на Майорку, я продолжал работать с помощью, если требовалось, его коллег из соседних районов — и моего отца.

Я звонил в Тирск каждый день, спрашивая, как лечить понос у свиней, кашель у лошадей и хромоту у коров. Я спрашивал совета по поводу отела, консультировался с ним относительно того, как помочь телятам с воспалением легких, и каждый раз получал неоценимую помощь. Отцу хватало собственной работы, и, вероятно, его утомляла необходимость давать советы молодому зеленому студенту, находившемуся за двести пятьдесят километров, — но он ни разу не отказал мне, а я внимал каждому его слову.

Однажды мне предстояло внутривенно ввести лекарство корове. Если бы я что-то сделал неправильно, последствия могли быть очень серьезными, поэтому я очень волновался. В очередной раз я позвонил отцу и спросил у него совета:

— Папа, меня вызвали к корове с послеродовым маститом.

— Она не встает? — спросил он.

— Нет. Думаю, я должен сделать ей внутривенную инъекцию?

— Разумеется! — ответил он.

— В какую вену? Молочную или яремную?

Наступила небольшая пауза.

— Яремная вена — более чистый участок для работы.

— А в какую проще сделать инъекцию? — спросил я.

— Даже Гектор смог бы найти молочную вену, — последовал мгновенный ответ.

В 1966 году я получил диплом ветеринара и уже официально работал у Эдди Стрейтона. В октябре того же года я позвонил родителям из Стаффордшира. Приближалась их серебряная свадьба, и я хотел выяснить, как они планируют отметить эту годовщину. Я считал, что у родителей вполне удовлетворительное финансовое положение, и предвкушал встречу с семьей и друзьями на приеме в их честь. Однако меня ждал сюрприз.