Жозе Эса де Кейрош - Семейство Майя

• Название: Семейство Майя
• Автор: Жозе Эса де Кейрош
• Издательство: «Художественная литература»
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1985

Во второй том вошел роман-эпопея «Семейство Майа», рассказывающий о трех поколениях знатного португальского рода и судьбе талантливого молодого человека, обреченного в современной ему Португалии на пустое, бессмысленное существование; и новеллы.

---

— Да, да, он как раз там доказывал свое право на знак ордена Непорочного зачатия.

Когда Виласа вышел, Карлос вновь взялся за перо а какое-то время сидел, устремив взгляд на исписанную наполовину страницу, и почесывал бороду, не в силах собраться с мыслями. Но тут на пороге его кабинета появился Афонсо да Майа, который только что вернулся со своей обычной утренней прогулки по предместью и еще не успел снять шляпы; среди адресованной ему почты он обнаружил письмо для Карлоса. Кроме того, он надеялся застать здесь Виласу.

— Виласа очень спешил: он отправился хлопотать для Эузебиозиньо командорский знак, — объяснил Карлос, вскрывая письмо.

Он с удивлением увидел на благоухавшей вербеной карточке приглашение от графа отужинать у них в ближайшую субботу; приглашение было составлено в крайне изысканных, даже поэтических выражениях: граф писал о дружбе, порождаемой, согласно Декарту, «влечением атомов»… Карлос захохотал и объяснил деду, что пэр королевства приглашает его на ужин, цитируя Декарта…

— От них всего можно ожидать, — проворчал Афонсо. И, окинув взглядом разбросанные на бюро листы рукописей, улыбнулся: — Ну как, хорошо работается?

Карлос пожал плечами:

— Если это можно назвать работой. Видишь, на полу… Сплошь разорванные страницы… Пока я просматриваю чужие труды, делаю выписки, собираю материалы, все идет прекрасно. Но едва я хочу освоить прочитанное, осмыслить его с помощью собственных идей, в виде собственной теории, стройной и законченной, увы… Ничего не выходит!

— Это наш национальный порок, Карлос, — заговорил Афонсо, сняв шляпу и присаживаясь возле бюро. — Старайся от него избавиться. Я недавно говорил об этом с Крафтом, и он согласился со мной. Наш мозг не способен рождать идеи из-за пристрастия португальцев к изысканной форме. У нас просто мания облекать все в красивые фразы, любоваться их блеском и восхищаться их музыкой. Мы, несчастные, без колебаний губим мысль, оставляя ее недодуманной или, напротив, заведомо искажая ее, лишь бы она выглядела понарядней. Пусть мысль потонет, но всплывет прекрасная фраза.

— Все зависит от натуры, — отвечал Карлос. — Есть столь ничтожные созданья, для коих звучность эпитета важнее новой теории… Я, видимо, принадлежу к числу подобных монстров.

— Какого черта! Пусть этим занимаются стилисты…

— А что такое стиль? И разве форма не дисциплинирует мысль? В стихах — и ты это хорошо знаешь — нередко именно рифма создает неповторимый образ… И сколько раз усилия, направленные на отделку фразы, приводили к неожиданным и новым поворотам в развитии идеи… Да здравствует прекрасная фраза!

— Сеньор Эга, — доложил Батиста, отдергивая портьеру; в ту же минуту колокольчик возвестил о завтраке.

— А мы тут беседуем о прекрасных фразах, — со смехом начал объяснять Афонсо ворвавшемуся в комнату Эге.

— Что? Какие фразы? О чем? — закричал Эга — он ворвался прямо в пальто с поднятым воротником, небритый и ошеломленно глядел на Афонсо… — О, вы здесь, в этот час, сеньор Афонсо да Майа! Как поживаете? Скажи, Карлос, ты можешь помочь мне в одном затруднении? Не найдется ли у тебя подходящей шпаги?

И поскольку Карлос с изумлением уставился на него, ничего не отвечая, Эга нетерпеливо добавил;

— Да, дружище, мне нужна шпага! Не затем, чтобы драться, я ведь живу в мире со всем миром… А для сегодняшнего бала, к моему маскарадному костюму.

Эта бестия Матос лишь вчера принес ему костюм, и каков же был ужас Эги, когда, примеряя его, он увидел вместо изящной шпаги полицейскую саблю! Эга был готов этой саблей снести мерзавцу голову! Он тут же помчался к дядюшке Абрааму, но у того оказались только шпажонки, что носят при дворе, такие же скверные и ни на что не годные, как и сам двор. Тогда Эга вспомнил о Крафте и его коллекции и поехал к нему, но у Крафта нашлись лишь кривые тяжеленные сабли и устрашающие железные мечи варваров… Ничего подходящего. И вот Эга подумал о старинном оружии, развешанном на стенах в «Букетике».

— У тебя найдется… Мне нужна длинная тонкая шпага с полукруглым витым эфесом и насечкой, а к ней ножны из алого бархата. Но только чтоб эфес не был в виде креста!

Афонсо, по-отечески приняв участие в заботах Джона, вспомнил, что наверху, в коридоре, должны быть испанские шпаги…

— Наверху, в коридоре? — воскликнул Эга, готовый сорваться с места.

Не стоит так спешить, Джону самому до них не добраться. Шпаги не висят на стенах, они вместе с другим оружием до сих пор еще хранятся в ящиках, привезенных из Бенфики.

— Я пойду отыщу их, раз уж тебе так не повезло, несчастный, — сказал Карлос, покорно вставая. — Но имей в виду — они все без ножен.

Эга в унынии задумался. И тогда Афонсо нашел выход.

— Закажи простые ножны из черного бархата; их тебе сделают за час. И пусть на них во всю длину нашьют кружочки из алого бархата…

— Великолепно! — закричал Эга. — Вот что значит прирожденный вкус!

Едва Карлос вышел, Эга вновь ополчился на Maтоса:

— Видели бы вы, сеньор, эту полицейскую саблю! А ведь он одевает наших артистов! Болван! И все у нас так, в нашем нелепом отечестве!..

— Мой милый Эга, не хочешь ли ты возложить на всю Португалию, на государство, в котором семь миллионов душ, ответственность за недомыслие Матоса?

— Именно так, сеньор, — отозвался Эга; засунув руки в карманы пальто, он в нетерпении расхаживал по кабинету, — да, сеньор, именно так. Костюмер прилагает к костюму четырнадцатого века саблю современного полицейского; министр по поводу налогов цитирует «Размышления» Ламартина; а наш брат литератор, самая продувная бестия…

Но тут Эга замолк, увидев шпагу, которую принес Карлос: тонкую и вибрирующую, высокой закалки, с ажурным эфесом и клеймом знаменитого мастера XVI века Франсиско Руя из Толедо.

Эга поспешно завернул ее в газету, отказался от предложенного завтрака, обменялся пылкими shake-hands с дедом и внуком и, сдвинув шляпу на затылок, уже выходил из кабинета, когда его остановил голос Афонсо.

— Послушай, Джон, — сказал старик с улыбкой, — эта шпага — наша семейная реликвия, она всегда служила во имя чести и славы, и я надеюсь… Обращайся с нею как подобает…

Эга вернулся от дверей и воскликнул, прижав к груди шпагу, завернутую в «Коммерческую газету»:

— Я выну ее из ножен лишь для защиты чести и не вложу обратно без славы. Au revoir![55]

— Сколько в нем жизни и юношеского пыла! — пробормотал Афонсо. — Он счастливец — твой Джон!.. Ну, одевайся, сынок, уже звонили к завтраку.

Карлос помедлил еще немного, перечитывая с улыбкой пышное послание Гувариньо; затем велел Батисте подавать ему одеваться, как вдруг внизу, у дверей его отдельного входа, кто-то отчаянно зазвонил в электрический звонок. В передней послышались быстрые шаги, и перед Карлосом предстал Дамазо, запыхавшийся, с вытаращенными глазами и пылающим лицом. И, не дав Карлосу открыть рот, дабы выразить удивление при виде наконец-то объявившегося приятеля, Дамазо закричал, воздевая руки к небу:

— Черт возьми, какое счастье, что ты дома! Поедем со мной, поедем скорее к больной… Я тебе все объясню… Это те самые бразильцы. Но, ради всевышнего, скорее, скорее!

Карлос вскочил, побледнев:

— Она больна?

— Нет, но ее малышка, малышка при смерти… Да одевайся же, Карлиньос, одевайся, ведь я за нее в Ответе!

— Но она совсем крошка, не так ли?

— Почему крошка? Ей уже шесть лет… Да скорее же!

Карлос, еще без сюртука, протягивал ногу Батисте, который на коленях, и тоже торопясь, никак не мог застегнуть ему ботинок. Дамазо, надев шляпу, весь ходил ходуном от нетерпения и сознания своей ответственности.

— Надо же случиться такой беде! И я за нее в ответе! Я сегодня утром приехал к ним с визитом, — я часто у них бываю… А они, оказывается, уехали в Келуш.

Карлос резко повернулся к нему, не попадая рукой в рукав сюртука:

— А как же?..

— Да вот так. Они уехали в Келуш, а малышка осталась с гувернанткой… После завтрака у девочки начались боли. Гувернантка хотела пригласить врача-англичанина, она, кроме как по-английски, ни на каком языке не говорит. Из отеля послали за Смитом, но не нашли его… А малышке совсем плохо… Это просто судьба, что я застал тебя дома, черт побери!

И Дамазо продолжал, глядя из окна в сад:

— Нам с тобой тоже стоит поехать в Келуш как-нибудь на днях… Надо же развлечься… Ну, ты готов, да? У меня внизу наемная карета. Да не надевай перчаток — и без перчаток прекрасно!

— Пусть дедушка не ждет меня к завтраку, — крикнул Карлос Батисте, спускаясь с лестницы.

Почти все сиденье кареты было занято огромным букетом.

— Это я привез для нее, — сказал Дамазо, кладя букет на колени. — Она обожает цветы.

Когда карета тронулась, Карлос опустил стекло и задал наконец Дамазо вопрос, который давно вертелся у него на языке: