Жозе Эса де Кейрош - Семейство Майя

• Название: Семейство Майя
• Автор: Жозе Эса де Кейрош
• Издательство: «Художественная литература»
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1985

Во второй том вошел роман-эпопея «Семейство Майа», рассказывающий о трех поколениях знатного португальского рода и судьбе талантливого молодого человека, обреченного в современной ему Португалии на пустое, бессмысленное существование; и новеллы.

---

И Тейшейра, помолчав, добавил:

— Однако, слава тебе господи, мальчик вырос крепенький. И все же, коли б в нашем одобрении нуждались, нипочем бы мы такого воспитания не одобрили, ни я, ни Жертруда.

Он снова посмотрел на часы, висевшие на черной тесьме поверх его белого жилета, и медленными шагами прошелся по комнате; потом поднял брошенный на постель сюртук управляющего, легонько, больше из чистой уважительности, провел по воротнику платяной щеткой и, остановившись у туалетного столика, за которым Виласа прилаживал на своей лысине две длинные пряди, продолжал:

— Поверите, сеньор, не успел этот английский воспитатель появиться в доме, как он тут же стал обучать мальчугана гребле, словно лодочника! Я уж не говорю о трапеции, обо всех этих акробатических трюках; и говорить-то об этом не хочется… Я вам так скажу: мистер Браун — хороший человек, молчаливый, чистоплотный, прекрасный музыкант. Но я не раз уже повторял Жертруде: то, что, может быть, годится для воспитания англичанина, не годится для воспитания португальского дворянина… Не годится. Не соблаговолит ли сеньор поговорить о сем предмете с сеньорой доной Аной Силвейрой?..

В дверь тихонько постучали, и Тейшейра замолк. Вошел слуга, сделал знак дворецкому, почтительно освободил его от сюртука Виласы и, с сюртуком в руках, застыл возле столика, за которым Виласа, весь красный от спешки, все еще сражался с непокорными прядями.

Тейшейра, уже в дверях, снова взглянул на часы:

— Время обедать. В вашем распоряжении всего две минуты, сеньор Виласа.

Спустя минуту управляющий спускался вниз, на ходу застегивая сюртук.

Все уже собрались в столовой. Возле камина, где в серебристой золе дотлевали угли, Браун просматривал «Таймс». Карлос, сидя верхом на дедушкином колене, рассказывал ему какую-то длинную историю про себя и своих товарищей и про то, как они что-то не поделили; а добрейший аббат Кустодио, забыв про свой нюхательный табак, раскрыв рот слушал малыша с отечески нежной улыбкой.

— Посмотрите-ка, аббат, кто к нам пожаловал, — обратился к нему Афонсо.

Аббат обернулся и всплеснул руками!

— Вот так новость! Да это наш Виласа! И мне никто ничего не сказал! Дайте же мне обнять его хорошенько!..

Карлос на коленях у деда запрыгал от удовольствия: ему забавно было видеть, как в долгом объятии сблизились и застыли головы двух стариков — одна с редкими прядями, точно приклеенными к лысине, а другая с тонзурой, обрамленной густой порослью седых волос. И поскольку старики, не разнимая объятий, продолжали взирать друг на друга, приглядываясь к появившимся на их лицах за эти годы новым морщинам, Афонсо окликнул управляющего:

— Виласа! Сеньора виконтесса…

Однако управляющий, окинув взором столовую, не обнаружил в ней никакой виконтессы. Карлос засмеялся и захлопал в ладоши — и тут Виласа наконец заметил в уголку, между буфетом и окном, даму, сидевшую в низком креслице, всю в черном, робкую и молчаливую; ее пухлые ручки покоились на весьма расплывшейся талии. Полное, апатичное, белое как бумага лицо виконтессы и жирные складки на ее шее мгновенно залились краской; она не нашлась, что сказать Виласе, и лишь подала ему пухлую белую руку с пальцем, завязанным кусочком черного шелка. После чего принялась обмахиваться огромным блестящим веером, потупив глаза и тяжело переводя дух, словно в изнеможении от сделанного ею усилия.

Лакеи начали разливать суп, а Тейшейра все еще ждал, стоя навытяжку за креслом Афонсо.

Карлос не покидал дедовских колен, желая досказать свою историю. Мануэл зажал в руке камень… Он, Карлос, первый хотел с ним помириться, но мальчишки стали смеяться… Все равно он их всех обратил в бегство…

— А они были старше тебя?

— Да, все трое уже большие и такие сильные, дедушка, можешь спросить у тети Педры, она была там, на гумне, и все видела… А у одного даже был серп…

— Ну, хорошо, сеньор, хорошо, ты мне уже все рассказал… Слезай-ка, а то суп остынет. Оп-ля!

И старик с сияющим видом счастливого патриарха направился к своему месту во главе стола, улыбаясь и говоря:

— Он уже тяжеленек стал — держать его на руках.

Но тут он увидел Брауна и поспешил представить ему управляющего.

— Мистер Браун, наш друг Виласа… Прошу прощения, я замешкался, но по вине вон того кавалера, что сидит в глубине стола, сеньора дона Карлоса Семерых Убиваю!

Наставник Карлоса, в длинном сюртуке, аккуратно застегнутом на все пуговицы, прямой и строгий, обошел стол, чтобы обменяться с Виласой крепким shake-hands[5], затем вновь занял свое место, развернул салфетку, пригладил пышные усы и лишь после этого, обратившись к Виласе, произнес с сильным английским акцентом:

— Прекрасная нынче погода… на славу!

— Да, отличнейшая погода, — отозвался управляющий самым любезным тоном, невольно робея перед атлетом-англичанином.

Разумеется, в тот день за столом беседа шла о путешествии из Лиссабона, о преимуществах мальпостов и о железной дороге, которая вот-вот должна быть закончена… Виласа уже ездил поездом до Каррегадо.

— Вот, поди, страху-то натерпелись? — воскликнул аббат, застыв с ложкой супа в руке.

Сей достойный служитель церкви никогда не покидал Резенде; и весь огромный мир за стенами его ризницы и за пределами его прихода представлялся ему сплошным Вавилоном. И в особенности эта железная дорога, о которой столько толкуют…

— Что внушает страх, так это быстрота передвижения, — отвечал Виласа тоном сведущего человека. — Что бы там ни толковали, а такая скорость пугает!

Но аббата более всего ужасали неминуемые катастрофы, которые будут происходить с этими машинами.

Тогда Виласа напомнил, что нередко опрокидываются и мальпосты. Вот в Алкобасе перевернулся мальпост, и раздавило двух сестер милосердия! Опасности везде нас подстерегают. Можно сломать ногу, прохаживаясь по комнате.

Нет, нет, аббат не против прогресса. Он полагает, что прогресс необходим. Но к чему такая поспешность? Страна не готова к подобным нововведениям; в чем она нуждается, так это в строительстве хороших проезжих дорог…

— И в бережливости! — добавил Виласа, пододвигая себе перец.

— Буселас? — негромко предложил, наклоняясь к нему, лакей.

Управляющий поднял наполненный бокал и посмотрел вино на свет; потом пригубил его и подмигнул Афонсо:

— Из наших запасов?

— Выдержанное, — ответил Афонсо. — Спросим-ка Брауна… — Ну как, мистер Браун, хорош нектар?

— Восхитительный! — пылко воскликнул учитель.

Тут Карлос тоже потянулся со своим бокалом и потребовал себе буселаса. Пусть и ему дадут этого вкусного вина, раз приехал Виласа и у всех праздник. Но дедушка не позволил: малышу нальют, как обычно, бокал колареса, и одного бокала вполне довольно. Карлос прижал ручонки к висевшей у него на груди салфетке, и весь его вид выражал возмущение столь явной несправедливостью. Выходит, даже чтобы отпраздновать приезд Виласы, ему нельзя выпить капельку буселаса? Славно здесь чествуют гостей, нечего сказать… А Жертруда еще говорила ему, что, когда приедет сеньор управляющий, она к чаепитию нарядит его, Карлоса, в новый бархатный костюм. Но какой же это праздник, если не попробовать буселаса… Карлос не мог этого уразуметь.

Лицо деда, добродушно внимавшего жалобам внука, вдруг сделалось строгим.

— Карлос, ты слишком много болтаешь. За столом разговаривают только взрослые.

Карлос склонился над своей тарелкой, тихонько бормоча:

— Хорошо, дедушка, не сердись. Я подожду, пока вырасту большой…

Сидящие за столом заулыбались. Даже виконтесса в знак восхищения лениво взмахнула веером, а добряк аббат от восторга стиснул на груди волосатые руки — до того мальчуган был ему мил; Афонсо же покашливал в салфетку, делая вид, будто вытирает усы, и стараясь скрыть улыбку и сквозившее во взгляде умиление.

Виласа был изумлен бойкостью Карлоса. Ему захотелось еще поговорить с мальчиком, и, положив прибор, он спросил его:

— Скажи-ка мне, Карлиньос, а как твои успехи?

Малыш в мгновенье ока приободрился, непринужденно развалился на стуле и, засунув руки в карманы, отвечал с важным видом:

— Я объезжаю Брижиду.

Тут уж дед, не в силах сдержаться, залился смехом, откинувшись на спинку стула.

— Прекрасно! Он объезжает Брижиду! И в самом деле, Виласа, уже объезжает… Спросите Брауна: разве не так, а? Лошаденка неказистая, но с норовом…

— Дедушка, — закричал Карлос с горячностью, — скажи Виласе, ведь правда, я смог бы сам управлять dog-cart?[6]

Афонсо вновь напустил на себя строгость.

— Я не спорю… Верно, смог бы, если бы тебе позволили. Но, сделай милость, не хвастайся своими подвигами. Настоящие мужчины должны вести себя скромно. И, пожалуйста, вынь руки из карманов…

Добросердечный Виласа поспешил вмешаться. Ну, разумеется, это великолепно — научиться ездить верхом… Но он-то хотел услышать, насколько успешны его занятия Федром и Титом Ливием…