Александр Шумилин - Ванька-ротный

• Название: Ванька-ротный
• Автор: Александр Шумилин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Рукопись охватывает период Великой Отечественной Войны с августа 1941 по апрель 1944 г. и затрагивает события которые разворачивались на различных фронтах. Автор работал над рукописью, в течении восьми лет, до последнего своего часа. К сожалению, многое не успел, в том числе иллюстрации остались "за кадром". Все описанные события восстановлены по памяти, основным источником хронологии событий были письма с фронта.

---

Пока солдаты по столу катали картошку, куриный суп дозревал в печи. И вот накрытый тяжелой сковородкой чугун "с жаром и наваром", как выразился старшина, появился неожиданно на столе. Солдаты думали, что это чугун с заваркой для чая. Никто не предполагал, что там плавает та белая курица.

— Заднюю ножку лейтенанту! — объявил старшина.

— А нашему старшине крылышко! — добавил кто-то.

Кто добавил, я не заметил, потому, что к такому вовсе не был готов.

— А остальным, чем бог послал! — сказал старшина.

— При чём тут бог? — сказал я, — Сперли курицу и на бога валите!

— Товарищ лейтенант, мы же у артиллеристов её переманили. Вот они её определенно где-то сперли.

— Картофельный суп с курятиной для услады! — объявил старшина.

Солдаты переглянулись, удивились и испустили восклицательный звук, — "Ну!".

Одни качали головами, другие вытянули шею и стали принюхиваться. Курицу выловили, порубили на мелкие куски, каждый получил сладкую порцию с косточкой. Куриный картофельный суп разлили на два чугуна и две противостоящие партии зачавкали, забурлили ложками. Потом на столе появился кипяток. У кого был сахар, припрятанный и завернутый в тряпицу, они его клали в общую кучу на стол.

Старшина разделил общую кучу на порции, каждый брал выделенную норму и был доволен, что сахар разделили сообща. Те, что напились, отходили от стола, садились на пол и курили. За столом постепенно пустели места. Теперь сытое войско можно было вести по дороге дальше!

С момента выхода из укрепрайона я ни разу не сделал проверку амуниции и оружия. Мы бежали, как дикая стая, без передышки. А теперь, оторвавшись от немцев, можно и нужно было привести всё в надлежащий порядок и вид. Первые сутки до Ржева солдаты валились с ног. Было не до порядка и не до проверок. Ещё два дня с ночевками и неразберихой, куда идти, отвлекали меня. Сейчас как раз подходящее время сделать проверку и поставить всё на свои места. Могут же быть среди солдат неряхи, потерять в пути что-нибудь из вещей. Кроме оружия, снаряжения и личных вещей солдаты несли на себе и другое имущество, — двуручную пилу, два топора и цинки с патронами. Мы были уверены, что с переходом Волги обязательно попадем в другой укрепрайон. И всё это понадобиться нам, чтобы строить ходы, лазы и укрытия.

Проверка показала, что вещи, имущество и оружие были в полном наличии. Это был отрадный и показательный факт. На таком продолжительном и тяжёлом марше всё сохранить, это отличный показатель выдержки моих солдат. Во время проверки солдаты стояли в одну шеренгу. После проверки старшина построил солдат по двое в походную колону. |Вот в таком порядке будете идти и проходить деревни. Теперь тут можно попасться на глаза начальству.|

Это был день 15 октября сорок первого года. В начале пути солдаты шли по двое, как приказал старшина. Но потом, |когда было пройдено с десяток километров, | само собой всё разладилось. Солдаты шли по дороге где гуськом, где кучкой. По пути стали попадаться деревни и мирные жители. Пройдя за день километров тридцать, мы зашли в деревню, чтобы устроиться на ночлег. На этот раз мы заняли пустой сарай без сена и соломы.

Все остальные переходы были похожи один на другой. До Торжка мы сделали ещё три перехода. В какой-то деревне на подходе к городу натолкнулись на связистов. Они разматывали связь.

Я обратился к лейтенанту, он направил нас в деревню, где стояла их рота связи. Через командира роты, который доложил по линии о нашем появлении, нам приказали явиться в деревню Яковлевичем, что стояла в пяти километрах за городом по дороге на Вышний Полочек. Ориентир, — развилка дорог и высота 186.

Торжок — Яковлевское.

Деревенька, в которую мы пришли, стояла на отшибе за лесом. На улице было пусто и безлюдно. Усиленный наряд часовых стоял под навесами. Часовые жались к домам. Видишь перед собой пустынную улицу, но чувствуешь, что в домах находятся люди и идёт работа. При подходе к деревне нас остановили и завернули в лес.

Патрульный солдат из охраны вышел нам навстречу и сказал: — Взвод заведете в пустой сарай за околицей. После чего вы, товарищ лейтенант, пойдете со мной в дежурную часть. Вскоре туда явился офицер штаба. Он проверил мои документы, выслушал мой доклад и сказал, что желает взглянуть на солдат. Мы пошли в сарай за околицу, где остались сидеть мои солдаты. Старшина подал команду — "Встать!", солдаты построились, капитан внимательно осмотрел их. Поговорив с ними, он проверил оружие, задал несколько вопросов о боеприпасах и снаряжении. Я показал ему всё, и он остался доволен.

— Хорошо! — сказал он, — Я доложу начальнику штаба о вашем прибытии.

— Солдаты останутся здесь, а вы лейтенант пойдёте со мной, у полковника к вам могут быть вопросы.

Мы прошли вдоль деревни и зашли в большую избу. В избе чисто, полы вымыты, на окнах белые занавески.

На лавке у стены сидел наш комбат, майор. Он со своим заместителем по политчасти приехал сюда на легковой машине. Они были без войска и точно не знали, где находятся их огневые роты. Майор находился при штабе уже несколько дней. Он жил где-то в другой избе и его вызвали к полковнику, когда доложили о нашем прибытии.

— Один огневой взвод 297 арт. пуль. батальона прибыл в расположение штаба в полной выкладке, с оружием, боеприпасами и в полном составе! — доложил капитан вышедшему из другой половины избы полковнику.

— Учтите майор, | — обратился он к нашему комбату, | это самый левофланговый и крайний взвод [батальона] |в укрепрайоне|.

— Где же тогда остальные, что были расположены ближе к Волге и сидели на станции Мостовой? — |докладывая полковнику,| спросил капитан.

Майор промолчал.

Штаб нашего батальона 10 октября находился в районе деревни Дядино, что южнее станции Ретикулиновый. В этот день к нам в огневые роты поступил приказ оставить Ржевский укрепрайон. Майор на машине уехал утром, роты снялись днём, а я со своим взводом из-за отсутствия связи покинул ДОТ только вечером. Как мне теперь стало известно из доклада полковнику, роты пошли дорогой западнее Ржева. Забежим несколько вперёд, чтоб потом к этому не возвращаться.

11 октября, как рассказывали потом вышедшие из окружения солдаты и офицеры, роты в сумерках подошли к Волге в районе железнодорожной ветки на Выческу.

Мосты и переправы были взорваны, а со стороны Оленино по левому берегу к Волге подошли немцы. Батальонный обоз с продовольствием и боеприпасами был брошен, люди и лошади пошли на переправу через Волгу вплавь, но были обстреляны и повернули назад. Потом несколько дней и ночей подряд люди пытались выбраться на левый берег Волги.

Покинув своё войско, комбат укатил на своей машине в Торжок. Роты остались на том берегу без всякого руководства, без знания обстановки. Правда, на следующий вечер майор попытался подъехать на машине к берегу Волги, но был обстрелян. Машину пробило пулями в нескольких местах, что служило доказательством его отваги и присутствия немцев.

Необходимо заметить, что комсостав в укрепрайон подбирался из наиболее надёжных и преданных людей.

Комбат в лицо меня конечно не знал. Раньше вот так глаз на глаз я с ним не встречался. В Солнечногорске и на станции при посадке в эшелон я видел его издалека. Но когда меня вызвали к полковнику, и я вошёл в штабную избу, я сразу узнал его, хоть вид у него был подавленный и угрюмый.

Я поприветствовал его. Он спросил меня, — какой я роты, где занимал огневую точку, где командир роты, и где я переправился через Волгу. Я рассказал всё по порядку.

10 октября мы устроили баню. Вечером, в сумерках ко мне прибежал командир стрелковой роты, что располагалась в промежутке между нашими ДОТами. Он объявил мне, что есть приказ, и они с обороны снимаются. Я кинулся к аппарату, связь была уже отключена.

Я пошёл в стрелковую роту, по телефону связался с их стрелковым полком, мне приказали немедленно выходить из укрепрайона. Мы шли без отдыха целые сутки и в ночь на 12 октября подошли ко Ржеву. Волгу мы перешли по мосту. Мост был взорван, как только мы перешли на левый берег Волги. Ночевали во Ржеве и потом за четыре дня добрались сюда.

— Где сейчас ваши солдаты? — спросил полковник.

— В сарае! — ответил я.

— Пусть будут до вечера там! Вечером зайдете ко мне, я на них хочу посмотреть. Вас позовёт тогда капитан. Мы подготовим для вас свободный дом. Но учтите лейтенант! Хождение по деревне категорически запрещается!

— Вы всё поняли?

— Да!

— Вы свободны, можете идти!

Нам отвели пустую избу. Окна в ней были изнутри забиты. На столе горела керосиновая лампа "Летучая мышь". Нас поставили на довольствие. Старшина получил на взвод продукты. Горячую пищу мы стали получать со штабной кухни.