Георгий Федотов - Судьба и грехи России

• Название: Судьба и грехи России
• Автор: Георгий Федотов
• Издательство: Издательство «София»
• Жанр: Философия
• Год: 1992
• ISBN: 5-87316-002-3

Федотов Георгий Петрович(1886 - 1951 гг.) — выдающийся русский мыслитель и историк. Его научные интересы были сосредоточенны на средневековом и древнерусском христианстве. Был близок к Бердяеву и св. Марии (Скобцовой). Защитник свободы и честности в Церкви, мысли, обществе.

Федотов  Г.П., Судьба и  грехи России /избранные статьи по философии русской истории и культуры/

---

==123

ции «Изучение России». Не о ее конкретной работе, достижениях  и промахах идет речь, а именно о ее задании, ее идее, о том духе, с каким она подошла к своей задаче.

    Мир, обступающий  Церковь, бесконечно сложен. Работа в нем  столь же сложна и разнообразна. Каждый из нас призван трудиться на своей полосе: в хозяйстве, науке, искусстве, воспитании, общественной жизни. Но есть и призвания, общие для всех.

    Все мы дети одной родины, боль о которой объединяет нас. Будучи христианами, мы не перестаем быть русскими. Больше  того, для нас здесь, в изгнании, почти неразличимо сливается Россия и русская Церковь. Мы не знаем христианства бесплотного, отрешенного от исторической жизни  народов. Каждый  народ,  не только каждая душа, призван исповедать Христа своим языком, своим гением, своим  особым служением  в мире. Отсюда ясно, что мы подходим к задаче изучения России религиозно и церковно. Это дает нам возможность в отношении России освободиться от всяких партийных и кружковых традиций, объединить  людей   всех направлений,   монархистов   и республиканцев, левых и правых, в общем усилии и любви. Наше  усилие направлено к разгадке лица России, затуманенного революционной бурей. Мы стремимся разглядеть его в настоящем — сквозь разделяющие нас пространства, сквозь новый, чуждый  нам язык; разглядеть его в прошлом,  в культуре, в исторических судьбах России, в ее самосознании, разглядеть и в ее будущем, поскольку это будущее  определяется ее призванием. Мы не ставим себе задач чисто образовательных, не думаем конкурировать с «Народным  университетом», хотя момент информации, изучения входит и в современное, и в историческое постижение  России. Но наше изучение подчинено задачам деятельного служения. Идея России, которая опознается нами, должна определить путь нашего будущего служения ей. Мы не выдвигаем конкретных задач этого служения — особенно избегаем политических тем. Мы  предвидим, что общность идеи не создает еще единства служения. На пути к реализации лежат бесконечные трудности и блуждания. То, что мы можем  уже сейчас ставить своей задачей, — это работа над новым национальным  сознанием. У нас есть незыблемое начало — Православие. Есть изменчивая, становящаяся,  постигаемая  нами  материя  — Россия  в ее исторической жизни. Мы надеемся, что этот расплавленный ныне металл скоро отольется в твердую форму национального самосознания.

    Нас не могут удовлетворить господствующие среди нас, в зарубежье, ответы на национальную боль. В них мы видим слишком  много ветхого язычества, не перегоревшего в

==124

огне испытаний. Мы хотим подчинить служение родине  служению ее идее, «интересы» России — ее призванию. В  национальном сознании должна быть восстановлена законная иерархия ценностей, которую мы все признаем для отдельной личности. Наш путь лежит посредине — между отрешенным,   космополитическим     христианством   и  конкретным национальным язычеством. Вот что объединяет нас, пришедших из разных политический станов, чтобы  делать общее христианское и национальное дело.

    Скажут: это утопия. Вы создаете новую политическую  группировку. Нынче многие спекулируют на Православии.  Евразийцы тоже исходят из Православия и тоже не хотят  быть партией.

    На это можно ответить: разница в установке. Мы не спешим действовать. Мы не вырабатываем методов действия —  а только лишь новое мировоззрение. Мы знаем, что люди,  работающие с нами, в жизни разойдутся по разным дорогам, и это не страшит нас. Но мы хотим, чтобы, работая  всюду, они унесли с собой искру того огня, которым горим  мы: просветленную во Христе любовь к России.

    Конкретно: как мы работаем? Но это вопрос о материале. Материал может быть чрезвычайно разнообразен. В нынешнем году у нас работают три семинара. Семинар по  изучению марксизма, конечно, лишь одной стороной связан с познанием России. Это изучение одной из самых  страшных болезней русского духа — вместе с тем и школа  борьбы с нею. Школа, необходимая для всякого, кто хочет  работать — сейчас или в будущем — в России. Литературный семинар ставит себе двоякого рода задачи: раскрытие  русского национального самосознания в русском слове и  изучение духовного состояния современной России в ее художественной литературе. Третий семинар, «историософский»,работает над философией русской истории в лице  наших мыслителей и историков XIX века. Смысл этой работы — пересмотр традиций, западнической и славянофильской, установление связей с отцами и освобождение  от исторических предрассудков. Собственно, главной нашей задачей было бы философское изучение самой истории, русского исторического процесса. Но такая работа над  историческим материалом требует научной школы, подготовки, которой нет у большинства. Изучение историков,  философов, публицистов, которые уже переработали, худо  или хорошо, этот исторический материал, облегчает нам  подход к нему, приучает нас к постановке исторических  проблем.

    Разумеется, эти первые три семинара не исчерпывают  круга возможных, проблем. И современную Россию можно изучать не только по художественной литературе. И рус-

==125

ское самосознание раскрывается не только в политической истории России, но и в ее философии, искусстве, прежде всего в ее религиозности.

    Одной из первоочередных задач мы считаем изучение национальных  проблем современной России с нашей точки зрения: православного понимания нации как личности со своим историческим призванием. Отчасти эти темы затрагиваются (не изучаются) нами в общих собраниях секции, или кружка, в свободных беседах на «русские» темы.

    Когда-нибудь мы поделимся с читателями «Вестника» опытом  нашей работы, расскажем о наших успехах и неудачах. Но уже сейчас можно сказать одно. Дело это живое и благодарное. Оно отвечает требованиям жизни, оно вливает в Движение новые силы, не отрывая их от других отраслей работы. В ошибках вините нас, но не отвергайте нашего дела.

==126

РЕВОЛЮЦИЯ ИДЕТ

   Нижеследующие  фрагментарные очерки не задаются целью воссоздать облик старой императорской России. Это всего лишь история ее болезни — схематическая до крайности. Из многих линий декадентства автор выбрал линиюcoциaльную лишь потому, что она прямее всего приводит к теме революции. Русская революция развивалась и победила как революция социальная. Но даже в этих рамках многое существенное не затронуло: например, экономическое развитие. Самые отношения  между общественными классами становятся понятны  лишь  на фоне духовной жизни общества. Эта основная тема русской истории, которой автор касался в другой связи, здесь лишь просвечивается сквозь социальный узор, сама его освещая.

    В настоящей полупублицистической работе честолюбием автора было создать схему, совершенно не зависимую от дореволюционных публицистических направлений русской мысли. Эта задача может быть разрешена лишь приблизительно, но, по убеждению автора, лишь полная свобода от дореволюционных  традиций обеспечивает жизненность всякой дореволюционной национальной конструкции.

    Оценка недавнего прошлого для автора подчинена задаче искания нового национального сознания. По отношению  к этой основной задаче пересмотр традиции является, выражаясь моральным  языком, актом покаяния. Ничто так не вредит созидательной работе будущего, как закоренелость в старых грехах, выражающаяся в постоянных попытках идеализации России вчерашнего дня. Все это хилые потуги пересудов уже совершившегося Божия суда.

    Если для русской молодежи в России основной задачей является введение в наследство бессмертной культуры старой России, восстановление надорванной связи поколений, то здесь, за рубежом, это же восстановление связи достижимо  лишь  путем отречения от тленного и мертвого в прошлой культуре.

    Лишь совершивший  эту суровую работу — прежде всего в самом себе — может надеяться войти небесполезным работником в трудовую мастерскую новой России.

==127

1. КОГДА ЗАШАТАЛАСЬ ИМПЕРИЯ?

    Две силы держали и строили русскую Империю:  одна   пассивная —неисчерпаемая выносливость и верность   родных масс, другая активная — военное мужество и государственное сознание дворянства. Теперь всякому ясно, до   какой степени эти силы были чужды друг другу. Со времени европеизации высших слоев русского общества дворянство видело в народе дикаря, хотя бы и невинного как дикарь  Руссо;  народ  смотрел на господ как  на   вероотступников и полунемцев. Было бы преувеличением говорить  о взаимной ненависти, но можно говорить о презрении, рождающемся из непонимания. Отдельные примеры патриархальных отношений к крестьянам в иных помещичьих  семьях, сохранивших  православный  быт,  не   опровергают основного факта. Он засвидетельствован   Пушкиным   для дней Екатерины, Толстым для Двенадцатого года и середины прошлого столетия. Единственной  скрепой нации была идеяцаря — религиозная для одних, национальная для других. Нетрудно видеть, что дворянская империя  и мужицкое царство —  совершенно, разные идеи. Монархизм русского дворянства,  наследственный, кровный, даже религиозно окрашенный, был очень близок к  легитимизму французского дворянства или прусского юнкерства. В основе его лежала идея рыцарской верности государю-сеньору, верности данной присяге, своему, дворянскому  слову. Эта личная, почти феодальная связь  углублялась патриотическим сознанием, видевшим в государстве средоточие национальной жизни, воплощение отечества. Идея национального служения  государю была привита нам с Петра. Идея дворянской, личной  верности  выковывалась в изменнических  гвардейских переворотах  XVIII века. В век Екатерины дворянское монархическое  чувство сложилось окончательно и в существенных чертах  своих жило до революции. Двopянcтвo нaшe мoгло обожать   государя ,но не позволяло унижать себя. Оно уже не могло  кланяться  царю в ноги, как его предки в старой Москве,  или лезть под стол в местнических спорах. Оно восприняло западные начала личной чести и  личной верности, хотя и в сословно-корпоративных формах.