Колин Маккалоу - Независимость мисс Мэри Беннет

• Название: Независимость мисс Мэри Беннет
• Автор: Колин Маккалоу
• Издательство: ACT: Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-066701-7, 978-5-271-30545-0, 978-5-4215-1414-5

Продолжение самого прославленного романа Джейн Остен — от автора «Поющих в терновнике»!

Джейн Остен — одна из величайших писателей XIX века, классик английской прозы, чьи произведения по-прежнему любят и критики, и литературоведы, и обычные читатели, и кинематографисты, не устающие их экранизировать.

Существует литературная легенда: Остен планировала написать продолжение самого прославленного своего романа, «Гордость и предубеждение», — но ранняя смерть помешала этим планам.

Уже в наши дни за это продолжение взялась сама Колин Маккалоу — автор великолепных — «Поющих в терновнике».

Возможно, ее версия судьбы и приключений одной из сестер Беннет — решительной суфражистки Мэри — сильно отличается от того, что задумывала сама Остен.

Но разве это делает ее роман менее талантливым и увлекательным?

---

Затем у Мэри начались месячные, и ей пришлось попросить у Терезы тряпок, с тем, чтобы после использования они вымачивались и кипятились. Оказалось, что попросить материи на эти тряпки Тереза должна была у отца Доминуса, который избил ее палкой и назвал нечистой. В тряпках отказано не было: Тереза с опухшими от слез глазами принесла их и рассказала о реакции старика, но больше Мэри Терезу не видела. С того дня все ежедневно необходимое ей приносила Камилла, не поддававшаяся ласковым словам Мэри, хотя в испуганных голубых глазах пряталась тоска по этой ласке.

И чаша весов в поведении Мэри с ним резко опустилась. До сих пор чувство самосохранения подталкивало ее держаться кротко, не пробуждать в нем антагонизма, но подобная сдержанность была чужда прямому характеру Мэри, и узы, сдерживавшие ее язык, были хрупкими. Когда он появился в следующий раз для диктовки, она набросилась на него — словесно, поскольку прутья ее клетки препятствовали всякому другому протесту.

— О чем ты думал, отвратительный ты старик, — сказала Мэри, стреляя каждым словом, — называя невинное дитя нечистой? Или ты сомневаешься в своей власти над сознанием маленькой девочки, раз ты бьешь ее палкой? Какой позор! Эта девочка управляется на кухне, готовящей хорошую еду для пятидесяти животов, и как ты ее благодаришь? Ты не платишь ей за работу, что неудивительно, ведь ты не платишь никому из Детей Иисуса! Но бить ее? Бить за то, что она попросила тряпок для моих месячных? Назвать ее нечистой? Сэр, вы лицемер и позор для вашего призвания.

Он взвился в возмущении, глаза его вращались, но, когда Мэри упомянула тряпки и месячные, он вскинул руки, закрывая уши ладонями, и принялся раскачиваться в своем кресле.

Примерно минуту она гневно взирала на него, затем опустилась на свой стул и вздохнула.

— Отче, вы шарлатан, — сказала она. — Вы думаете, будто вы сын Бога и держите при себе этих детей, чтобы они преклонялись перед вами, молились на вас. Я снимаю с вас обвинение в корыстолюбии, я верю, что доходы от своих снадобий вы тратите на хорошую еду и другие полезности для ваших последователей. Ваши расходы должны быть значительными, включая корм для ваших ослов и уголь, который, полагаю, требуется вам не только для кухни, но и для вашей лаборатории. Ничего из того, что вы надиктовали мне до этих пор, не объяснило мне, почему вы здесь и как долго вы пробыли здесь, или что вы надеетесь совершить. Но вы горько разочаровали меня, срывая свой сплин на невинном создании вроде Терезы — и всего лишь по причине ее пола. Женский пол такое же творение Бога, как и мужской пол, и наши телесные функции Он определил по Своему усмотрению, и вас это не касается, так как вы не бог! Вы меня слышите? Вы не бог!

Он уже отнял ладони от ушей, хотя выражение его лица говорило, что ему не нравится ни выбранная Мэри тема, ни ее тон. Но он не вскочил и не убежал, нет, он резко повернулся к ней, и узкие губы оттянулись с безупречных зубов.

— Я Бог, — сказал он вполне спокойно и улыбнулся. — Все, кто мужского пола, суть Бог. Женщины — творения Люцифера, созданные искушать, соблазнять, развращать.

Она насмешливо фыркнула.

— Чушь! Мужчины — не Бог, как и женщины. Мужское и женское начала равно сотворены Богом. И вам не приходило в голову, что не женщины соблазняют и развращают, но мужчины слабые и недостойные? Если в роду человеческом скрыт дьявол, то в мужчинах, которые стремятся развращать женщин, чтобы потом винить женщин. Мне доводилось сталкиваться с дьяволом в мужчинах, сэр, и уверяю вас, чары женщин тут ни при чем. Это врожденное.

— Этот разговор не имеет смысла! — рявкнул он. — Будьте добры, возьмите карандаш, сударыня.

— Возьму, отче Доминус, если вы предложите мне новую тему. Я уже вручила вам почти двести страниц, но свежи и оригинальны лишь первые пятьдесят. После этого вы только повторяетесь. Сдвиньтесь с места, отче Доминус! Меня крайне интересует генезис Космогенезиса. Пора сообщить вашим читателям, что произошло после того, как вы вошли в Престол Бога на тридцать пятом году жизни. Почему, например, вы вошли в него?

Она поймала его; он уставился на нее пораженный, почти так, будто ему вновь предстало видение. Мэри испустила беззвучный вздох облегчения. В его власти было убить ее, и, пожалуй, на несколько секунд, пока она его обличала столь уничижительно, он готов был поручить брату Джерому сбросить ее в нужной колодец на верную гибель, но сама того не зная, она спасла свою жизнь, указав ему, где он допустил ошибку. Мозг, который когда-то не уступил бы ни единому во всей стране, размягчался в постепенном процессе, который, быть может, он частично осознавал, однако не знал, как излечиться. Избил бы он в пору своего расцвета бедную маленькую Терезу? Или считал весь женский пол нечистым? Мэри не знала, но очень хотела узнать. Теперь удача могла ей улыбнуться, ведь он был настолько благодарен ей за ее критику, что счел ее жизнь заслуживающей сохранения. Он хотел написать эту книгу, но не знал как. Ум, способный изобрести лампу и панацею от всех недугов, не обладал способностью планировать словесные построения. До тех пор пока она будет руководить им в его литературном труде, он будет сохранять ее живой.

— Продолжайте следующим образом, — сказал он. — Величайшей стратагемой Люцифера в его стремлении управлять судьбой мужчин было изобретение золота. Оцените его качества и восхититесь хитроумием Люцифера! Оно обладает его собственным цветом, блистательное и желтое, как Солнце. Оно никогда не тускнеет. Оно достаточно податливо и ковко, чтобы делать из него всякие предметы. Оно столь же прочно, как и тяжело. Оно не содержит никаких ущербностей. С момента своего появления мужчины поклонялись золоту и тем самым поклонялись Люциферу. Мужчины убивают ради него. Они копят его. Они строят на нем экономическое процветание своих сообществ. Они воюют ради него. Они хвастают своим богатством, обвешивая им себя и тела своих женщин, которые жадно желают его для украшения. Оно кладется в гробницы вождей и императоров, дабы оповещать будущие поколения, сколь велика была власть этого мертвеца. На тридцать пятом году моей жизни мне было поручено заведовать золотом, накопленным человеком, всецело преданным Люциферу, хотя тогда я этого не видел. Это золото имело разные формы — монеты, оправы драгоценных камней, украшения, безделушки. Мой хозяин вынимал камни из украшений и отдавал мне оправы, цепочки, обломки. Я должен был расправлять золото, извлекать вкрапления и отливать его в слитки. Затем я должен был приносить слитки ему. Однако рафинирование золота должно было происходить в такой тайне, что мой хозяин не позволил мне сказать ему, где я буду заниматься этим.

Его лицо обрело задумчивое выражение. Мэри нажимала на карандаш и молчала, выдерживая паузу.

— Он знал, что я не предам его, ибо владел моей душой. Я вспомнил вереска и пещеры Скалистого края и нашел большую пещеру, которая теперь вмещает мою лабораторию. Она во всех отношениях отвечала моей цели, включая даже соседство с укромной пещерой, где я мог держать ослов, дабы по ночам доставлять все, что мне требовалось. Когда я все устроил, то угостил моих помощников отравленным ромом, а затем сбросил их тела через пролом во мрак. Шесть месяцев я трудился, переплавляя золото в десятифунтовые слитки — меньше обычных, но мне требовался такой вес, чтобы я мог носить их в одиночку. Я был тогда молод и крепок.

А когда мой труд был завершен, я начал исследовать пещеры и вот так нашел темного Того, кто есть Бог. Это было откровение во многих отношениях далеко за столпами Космогенезиса. Ибо я поглядел на слитки золота и узрел, что они суть такое — работа Люцифера. Собственность Люцифера. Орудие Люцифера. И я понял, что мой хозяин был слугой Люцифера во всем и во вся. А потому он не должен был получить свое золото. Я забрал его, я укрыл его далеко от пещеры-лаборатории, и я не вернулся к моему прежнему хозяину.

Я пребывал с Богом во тьме много лун. Сколько миновало Солнечного времени Люцифера, я не знаю. Но когда я наконец вышел из пещеры, я стал другим. Золото не имело надо мной власти, как и все другие хитрости Люцифера. Абсолютно белые пауки плели свои бесцветные сети над золотом. Небрежение, швырявшее власть Люцифера ему в лицо, как бессильную, как ничто. И там оно находится до сих пор во тьме Бога, лишенное всякой силы.

Положив карандаши, Мэри уставилась на отца Доминуса с благоговейным ужасом и новым уважением.

— Вам нет подобных, отче, — сказала она. — Вы фанатик и тиран, но вы обладали силой противостоять чарам золота.

Подергиваясь, словно его мышцы ныли, он встал на ноги.

— Я устал, — почти прошептал он. — Будьте добры, перепишите это.

— С радостью. Но даже с большей радостью, если бы вы прислали ко мне Терезу.

Однако, как обычно, он уже исчез в мгновение ока, и она не была уверена, что он вообще услышал ее слова.