Джо Грэм - Чёрные корабли

• Название: Чёрные корабли
• Автор: Джо Грэм
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-058074-3, 978-5-403-00883-9

Пала легендарная Троя, и лишь немногие ее обитатели сумели избежать гибели или позорного плена и спастись на девяти кораблях.

Смелый мореплаватель и мужественный воин Эней и его верные сподвижники — кормчий Ксандр и прорицательница Чайка — ведут уцелевших троянцев в неизвестность…

Позади — горе и слезы, дымящиеся руины Трои, потери родных и друзей.

Впереди — новые страны и бесчисленные приключения.

Энея и его людей не ждут нигде — ни в землях богатых финикийцев, ни в государстве воинственных хеттов, ни в царстве солнечного Ра — могущественном Египте.

Троянцы готовы служить любому государю, которому нужны опытные воины, и вынуждены в жестоких сражениях добывать себе хлеб.

Будет ли этому конец?

Где найдут изгнанники новую родину?

И сколько крови прольют за нее?..

---

Наместник выбрал средний путь, не удостоив нас ни верой, ни недоверием. Четыре быстроходных корабля он выслал на разведку: они отправятся на север к Аскалону, чтобы выждать и посмотреть, вправду ли туда подойдет пиратский флот. Прочие корабли он оставил наготове в Тамиате и лишь несколько из них отрядил идти с нами на юг, в Мемфис. Они будут сопровождать нас вверх по Нилу до столицы Нижнего Египта, где мы сообщим наши новости ближайшему доверенному лицу фараона — его сестре, царевне Басетамон. Там, явно не случайно, мы окажемся вдалеке от побережья и не сможем безнаказанно уплыть, если вдруг выяснится, что мы пособничаем пиратам.

Так, сопровождаемые десятью египетскими кораблями, мы начали путь на юг по широкому протоку — одному из рукавов Нила. Река, вначале узкая и мелководная, текла между склоненными над ней деревьями и лозами; края ее заросли тростником так, что не видно было, где кончается вода и начинается берег. Аромат лотосов смешивался с густыми болотными запахами. То и дело взмывали в воздух потревоженные утки, на мелководье ловили рыбу цапли.

Охотились за рыбой и крокодилы. Один, длиной в человеческий рост, проплыл вплотную к «Дельфину», покосившись хищным глазом на Тию, стоявшую с ребенком у ограждения. Я вдруг вспомнила рассказ Мик-эля. Теперь понятно, почему здешние люди считают крокодилов воплощением зла. Не здесь ли рожден и сам Мик-эль — в давние времена, на самой заре мира…

На второй день река стала шире, растительность по берегам поредела. Теперь вдоль реки виднелись возделанные земли и работающие на ячменных полях мужчины и женщины, собирающие бобы на ярко-зеленых грядах. Ни олив, ни миндаля, ни других привычных деревьев — кроме смоковниц, ради плодов посаженных рядом с домами. Несчетные рыбачьи лодки стремительно сворачивали с нашего пути; по берегам стояли баржи, на которые сгружался урожай.

Когда Кос принял кормило, Ксандр пришел постоять со мной на носовой палубе.

— Видела? — кивнул он в сторону деревни на берегу. Голый мальчик, пасший гусей, уставился на наши корабли, опустив руку с прутиком. Позади него дым из деревенской пекарни поднимался, закручиваясь, в безветренное небо.

— Что именно?

— Никаких стен и оград, кроме глинобитных, — пояснил он. — И не только в простых деревнях — города тоже стоят незащищенными. Нет стен между городом и полем, и поля подходят к самой реке.

— Наверное, именно о таком и слышал Неоптолем. Неудивительно, что он считает египетские земли легкой добычей.

— Неслыханное дело. Города без стен… Дети, которые глазеют на чужаков и не боятся, что на них направят стрелу…

— Люди живут в спокойствии, — сказала я. — В течение долгих мирных лет. Настолько долгих, что война для тебя — это то, куда ты идешь, а не то, что приходит к тебе. — Я наклонилась вперед, глядя поверх реки. — В этой земле заключена сила, какой я раньше не встречала. Простор и спокойствие. Здешние боги могущественны, и люди не знают страха уже много поколений.

Ксандр покачал головой:

— Если так — да помогут им боги, когда придет Неоптолем! В селениях, наверно, и мечей-то нет, разве что единственный на два десятка человек.

Я почувствовала Ее руку на спине, словно шепот ветра. «Так выглядит мирная жизнь. Ты не сможешь ее найти, если никогда не видела — ты, дитя войны, дитя своего народа».

И я стала наблюдать. Я поднималась с солнцем и смотрела, как египтяне начинают день — жрецы в маленьких храмах воздевают руки к солнцу, работники идут на поля, женщины с кувшинами спускаются за водой… Некоторые останавливались посмотреть на наш корабль, чернеющий среди светлых речных лодок с косым парусом и ярко выкрашенных египетских судов. Но никто не бежал в ужасе прятать семьи и имущество: им было любопытно, но не страшно. Так выглядит мирная жизнь…

На следующий день протоки слились вместе, и я поняла, почему Нил называют величайшей рекой мира. Берега его расходились так широко, что мы плыли по нему почти как по морю. Широкий, спокойный, безупречно плавный, Нил тек свободно и ровно, не встречая на своем пути ни уступов, ни скал, которые я так часто видела на других реках. Иногда попадались отмели, на их песчаном дне лежали крокодилы — вода покрывала их лишь на пядь, так что наружу выступали одни наросты на голове.

Движение на реке стало более оживленным: появились маленькие тростниковые лодки, схожие с круглыми корзинами, и плоскодонные суда в пятьдесят весел, и поднимающиеся вверх по течению боевые корабли с наклоненными косыми парусами, ловящими попутный ветер. Те, кто шел на юг, держались правой стороны, встречные — левой. Поначалу мне это казалось странным, пока я не поняла, что иначе не избежать столкновений. Мелкие лодки, чтобы не попасть под корабль, шли вплотную к берегу, оставляя середину реки большим быстроходным судам.

Так мы добрались до Мемфиса.

Если в детстве Пилос представлялся мне огромным, то лишь до тех пор, пока я не очутилась в Миллаванде. Миллаванду я считала многолюдной — пока не побывала в Библе. И если Библ казался мне прекрасным, то лишь потому, что я еще не видела Мемфиса. Поверьте, более красивых городов нет и не будет никогда, до конца времен, хотя сами египтяне клянутся, будто Мемфис ничто по сравнению с Фивами, где великий дворец бога соперничает по роскоши с великим дворцом фараона. Я не видела Фив. Но я не способна вообразить себе город, равный по красоте Мемфису.

Улицы здесь широки и вымощены белым камнем, высокие финиковые пальмы колышутся с каждым дыханием ветра. Позади широких домов и пышных храмов зеленеют поля, созревшие к урожаю. Словно отсеченная от них тонким ножом, пустыня подступает к ним вплотную — так что можно стоять одной ногой на орошенном поле, а другой — на песке. Плавно поднимаются желтые холмы, невдалеке за ними виднеется что-то похожее на тень от трех безупречно ровных гор, и сверху над всем простирается небо пронзительной, небывалой синевы — должно быть, рисовальщики, расписывающие синий фаянс, силятся передать именно такой оттенок неба, но тщетно.

Нас очень уважительно разместили в длинных домах из глинобитного кирпича, в которых обычно располагался полк Овна. У египтян в отличие от остальных виденных мной народов есть специальные люди, все занятие которых — воевать, месяц за месяцем и год за годом, словно воинское дело служит для них ремеслом. Крестьяне и мастеровые знают здесь о мечах не больше, чем рыбаки о плуге. Здешние повелители земель — номархи — не водят на войну своих людей, вместо этого они платят подать на содержание царского войска, поделенного на полки с разными именами.

В то время полк Овна находился за пределами Мемфиса — его послали помогать крестьянам. Говорят, так бывает всегда, когда наступает время жатвы: если где-то случается избыток урожая, туда отправляют на помощь воинов — чтобы излишки не оставались на полях. Собранное ими потом поступает в общественное пользование, или идет на пропитание армии, или отсылается в те местности, где случился недород.

Одноэтажные здания казарм, сложенные из прочного глинобитного кирпича, хранили прохладу днем и тепло ночью. Широкий двор выходил к реке и причалу, где мы поставили корабли. Сойдя наконец на берег, мы разделились, кому где жить, и разошлись по зданиям. Казармы, конечно, не выглядели родным домом, но в них было чисто и прохладно Ничего другого нам все равно не оставалось.

Сразу же как только мы оказались на берегу, Лида взялась стирать лучшие одежды Нея.

— Скоро понадобятся, — сказала она, расстилая их на солнце. — Ему как-никак идти на прием к этой их царевне. — Она фыркнула: стало ясно, что она думает про женщин, занимающихся мужскими делами.

Я тоже выстирала свой черный хитон и покрывало. Если предстоит прием, я должна быть готова. Поскольку доверенное лицо фараона — его сестра и, соответственно, женщина, то египтянам мое присутствие не покажется непозволительным или неподобающим, как случалось в Миллаванде и Библе. Взглянув на расправленный для просушки хитон, я пришла в замешательство. Краска выцвела, теперь вместо черного он стал рыже-бурым и местами потерся или даже порвался. Я, наверное, буду выглядеть нищенкой, хотя вряд ли у кого-то из нас одежда сохранилась лучше. У меня по крайней мере оставались еще церемониальные краски для лица.

Послеполуденное солнце едва начало склоняться к горизонту, когда пришел Ней — за одеждами и за мной. Царевна Басетамон прислала двое носилок: она желает, чтобы Ней предстал перед ней незамедлительно. Кроме меня, с ним пошли Ксандр и Иамарад — они более других привыкли общаться с чужеземцами.

Сидя возле Нея в кипарисовых носилках, я выглянула наружу сквозь тонкие, почти прозрачные льняные занавеси. Нас несли четверо рабов, похожих один на другого как братья — высокие и чернокожие, с обритой головой и блестящим от благовонного масла телом.