Эрик Эддисон - Червь Уроборос

• Название: Червь Уроборос
• Автор: Эрик Эддисон
• Жанр: Фэнтези

«Червь Уроборос» — героический «высокий» роман-фэнтези Эрика Рюкера Эддисона, впервые опубликованный в 1922 году. В книге рассказывается о затяжной войне между властным королём Витчланда Горайсом и лордами Демонланда в воображаемом мире, отчасти напоминающем скандинавские саги. Работа немного связана с поздней Зимиамвийской трилогией Эддисона, и иногда их все вместе называют Зимиамвийским сериалом.

---

Мевриан прошептала Хемингу:

— Если хотим остаться в живых, нужно держаться как ни в чем ни бывало.

Они посторонились, надеясь остаться незамеченными, ибо отступать или прятаться было уже поздно. Но Кориний, устремив на них свой взор, остановился и окликнул их, схватив каждого за руку и выкрикнув:

— Хеминг, ты пьян! Карго, ты пьян, милый мальчик! Что за безрассудство напиваться так, как вы, да при тех красотках, что я вам дал. Что, по-вашему, я им скажу, когда они завтра явятся ко мне с жалобами, что им пришлось всю ночь сидеть, держа на коленях голову храпящего пьяницы?

Хорошо игравшая свою роль Мевриан все это время тяжело опиралась на Хеминга, повесив голову.

Хеминг не сумел придумать ничего более подходящего, чем:

— Воистину, Кориний, мы трезвы.

— Ты врешь, — сказал Кориний. — Отрицание всегда было признаком опьянения. Посмотрите, господа мои, я не отрицаю, что пьян. И это признак того, что я пьян… то есть, признак того, что я трезв. Но настал час для других дел, нежели обсуждение этих высоких материй. Вперед!

С этими словами он тяжело навалился на Гро и (словно движимый неким незримым предчувствием, что шептало ему о строящихся кознях, и, вкупе с выпитым им вином, заставляло его подозревать предательство повсюду, но не у себя под носом) схватил того за руку и выговорил:

— Тебе лучше оставаться подле меня, Гоблин. Любовь моя к тебе весьма умеренна, и я буду держать тебя за уши, чтобы ты ненароком не цапнул меня и не шнырял тут вокруг.

Так, удачно избежав опасности, Хеминг и Мевриан со всей благоразумной поспешностью и без каких-либо неприятностей или помех добрались до лошадей и проехали через главные ворота меж мраморных гиппогрифов, чьи могучие фигуры выделялись в низких лучах восходящей луны. В молчании они миновали сады и пастбища, а оттуда направились к дремучим лесам, пустив лошадей галопом по податливому дерну. Они ехали столь быстро, что воздух безветренной апрельской ночи ураганом хлестал их лица. Топот копыт и мелькание деревьев по сторонам накладывались на стук крови в висках юного Хеминга, возбужденного этой ночной скачкой и присутствием скакавшей подле него леди. Но в душе Мевриан, ехавшей по этим лесным тропам и залитым лунным светом опушкам, все это, вкупе с ночью и неподвижными звездами, звучало неземной музыкой, и на сердце у нее внезапно воцарились удивительное спокойствие и твердая уверенность, что с великими переменами в мире слава не покинет Демонланд, и неприятели их лишь ненадолго присвоили себе место ее дорогого брата в Кротеринге.

Они натянули поводья на прогалине у обширного плеса. На дальнем берегу, темнея в лунном свете, поднимались сосновые леса. Мевриан въехала на небольшой бугор, что возвышался над водой, и обратила взор к Кротерингу. Лишь ее привычному и любящему взгляду мог быть доступен он, лежавший во многих милях к востоку от них, смутно различимый в тусклом и мягком сиянии луны. Так она сидела некоторое время, взирая на золотой Кротеринг, пока ее лошадь тихо щипала траву, а Хеминг подле нее молчал, глядя лишь на нее.

Наконец, обернувшись и встретившись с его взглядом, она сказала:

— Принц Хеминг, отсюда на север мимо фьорда пролегает тайная тропа, затем сухой путь через болото, брод и высокогорная проезжая дорога, ведущая в Вестмарк. Отсюда я доберусь до любого места в Демонланде даже вслепую. И здесь мы попрощаемся. Язык мой — плохой оратор. Но я вспоминаю слова поэта, который сказал:

Мой разум камню асбесту подобен,
Что, накалившись в пламени жарком,
Теперь уж нескоро остынет.[91]

Обернись эта война — в чем я твердо убеждена — великой победой моих родичей или же победой Горайса, не забуду я того благородства, что явил ты мне этой ночью.

Но Хеминг, продолжая созерцать ее, не промолвил ни слова.

Она спросила:

— Как дела у королевы, твоей мачехи? Семь лет назад была я в Норваспе на свадебном пиру лорда Корунда и стояла на свадьбе возле нее. Она по-прежнему столь же прекрасна?

Он отвечал:

— Госпожа моя, как июнь делает совершенной золотую розу, так растет с годами и ее красота.

— Мы с нею подруги детства, — сказала Мевриан. — Она старше меня на два года. Она все так же своенравна?

— Госпожа моя, она королева, — промолвил Хеминг, пристально глядя на Мевриан. Ее лицо было полуобернуто к нему, сладкие уста приоткрыты, ясный взор обращен на восток, залитый лунным сиянием, а линии ее тела подобны дремлющей в полночь у зачарованного озера лилии. С пересохшим горлом он выговорил:

— Госпожа, доселе не думал я, что живет на земле женщина прекраснее ее.

При этих словах любовь ветром взметнулась в нем и тенью затмила его рассудок. Подобно тому, кто, будучи несмел и нерешителен, слишком долго не поднимал задвижку на двери к своему сердцу, он обхватил ее руками. Щека ее под его поцелуем была мягка, но ужасно холодна; глаза ее походили на глаза пойманной в сети дикой птицы. И облекавшие ее тело доспехи его брата не были бы столь же безжизненны и тверды под его рукой, как эта податливая щека пред его любовью, этот чужой взгляд. Он проговорил, словно ошеломленный какой-то неожиданной случайностью:

— Ты не любишь меня?

Мевриан покачала головой, мягко отстраняя его.

Как гаснет летом пожар на сухой вересковой пустоши, так угасло и пламя его страсти, оставив после себя лишь тлеющее опустошение презрения и мрачного гнева: гнева на себя и на судьбу. Тихим и пристыженным голосом он произнес:

— Прошу простить меня, госпожа моя.

Мевриан сказала:

— Да пошлют тебе Боги спокойную ночь, принц. Будь добр к Кротерингу. Я оставила там худого управителя.

С этими словами она натянула поводья и повернула свою лошадь на запад, к фьорду. Мгновение Хеминг наблюдал за ней, голова его кружилась. Затем, вонзив шпоры в бока коня, так, что тот встал на дыбы и прянул вперед, он во весь опор помчался обратно, на восток, через леса Кротеринга.

XXV Лорд Гро и леди Мевриан

Как лорд Гро под влиянием странного наваждения с неясными причинами, ведомый лишь им одним, отправился в Невердал, и узрел там чудеса, и вновь вкусил ненадолго благость того, чего больше всего желал.

Через девяносто один день после вышеописанных событий, в последний час перед закатом, лорд Гро ехал на тускнеющий восток от холмов Эстмарка к бродам Мардардала. Его конь шагом спустился к берегу и остановился по копыто в воде. Бока его были влажными, а дыхание тяжелым от продолжавшейся с полуночи быстрой скачки по пустошам. Он вытянул шею, понюхал чистую речную воду и стал пить. Гро обернулся в седле и прислушался, вытянув вперед левую руку с ослабленными поводьями, а правой упершись в круп. Но ничего не было слышно, кроме журчания воды на отмелях, издаваемого пьющим конем шума да плеска и скрипа гальки, когда тот переступал с ноги на ногу. Впереди и позади по обе стороны в сером полумраке вырисовывались леса, долина и опоясывавшие ее холмы. Звезды скрывала легкая дымка. Ничто не шевелилось, лишь сова выпорхнула подобно призраку из куста падуба на скалистом утесе на расстоянии полета стрелы или более вниз по течению, пересекши дорогу Гро и усевшись на ветви мертвого дерева слева от него, будто для того, чтобы понаблюдать за человеком и конем, вторгшимися в эту долину в ночной тиши.

Гро наклонился, чтобы потрепать конскую шею.

— Давай, дружище, нам пора, — сказал он, — И не удивляйся, если мы не остановимся на ночлег, ведь ты идешь вместе со мной, кто никогда не мог найти себе места под луной.

Они перешли реку и поехали через низменные и дикие луга на другом берегу, затем по окраине леса до вересковой пустоши, и еще на милю или две на восток, где свернули направо в широкую долину и пересекли реку над притоком, а затем отправились дальше на восток, вверх по каменистому руслу ручья, по ухабистой горной тропе, ведшей через заболоченную местность, взбираясь все выше и выше над сужающейся долиной к седловине меж холмов. Наконец, уклон стал более покатым и они, словно сквозь ворота, проехали меж двух возвышенностей, отвесно вздымавшихся по обе стороны от них, а затем выбрались на поросшую вереском и восковницей пустошь, усыпанную озерцами и изобиловавшую ручьями, мшистыми трясинами и обнажениями горной породы. И горные пики вдали окружали эту пустошь, словно воинственные короли. В восточных небесах просыпались рассветные краски, и ясное сияющее утро омыло землю. Из-под конских копыт бросались врассыпную кролики, из вереска вспархивали крохотные пташки, в зарослях папоротника замер и затем умчался на юг благородный олень, вскрикнула куропатка.

Гро сказал себе:

— Разве не сочтут меня безумцем, столь опрометчиво и самонадеянно подвергшим свою жизнь опасности? Нет, это противоречит всякому здравому смыслу. И я поддался этому безрассудству в тот самый момент, когда благодаря своему терпению, смелости и политической мудрости и вопреки укусам фортуны добился всего того, в чем она до сих пор упрямо мне отказывала: когда после всех трагических событий я чудесным образом завоевал расположение и милость короля, который весьма благородно принял меня ко двору и, как я полагаю, лелеет меня, словно зеницу ока.