Эрик Эддисон - Червь Уроборос

• Название: Червь Уроборос
• Автор: Эрик Эддисон
• Жанр: Фэнтези

«Червь Уроборос» — героический «высокий» роман-фэнтези Эрика Рюкера Эддисона, впервые опубликованный в 1922 году. В книге рассказывается о затяжной войне между властным королём Витчланда Горайсом и лордами Демонланда в воображаемом мире, отчасти напоминающем скандинавские саги. Работа немного связана с поздней Зимиамвийской трилогией Эддисона, и иногда их все вместе называют Зимиамвийским сериалом.

---

Она поблагодарила его со всей возможной учтивостью, но сказала, что предпочтет отказаться от этого, несомненно, высокого титула.

— Почему? — спросил он. — Это, что, слишком мало для тебя? Или, что более вероятно, ты насмехаешься надо мной?

Она промолвила:

— Господин мой, не подобает мне, наследнице многих поколений воинов, услаждать свои думы показным величием, которое покинуло меня. Но прошу тебя не забывать вот что: величие Демонов всегда было выше простой королевской власти, и, словно дневное око, взирало на королей свысока. И, говорю тебе, тот предлагаемый мне тобою титул королевы — лишь довесок, который ни к чему мне, сестре того, кто высек ту надпись над воротами, и в справедливости ее все вы убедились бы, будь он здесь, чтобы выйти вам навстречу.

Кориний сказал:

— Воистину, кое-кто в своем хвастовстве переплюнул весь мир, но я и прежде относился к ним, как к лакеям. Сапог мой познал в Карсё такие места, госпожа моя, упоминанием о которых я не стану терзать твое сердце, — но, заметив вспыхнувший в глазах Мевриан жгучий огонь презрительного гнева, продолжил: — Прошу прощения, несравненная госпожа, это было некстати. Я не хочу пачкать нашу новую дружбу воспоминаниями об… Эй, там! Кресло для королевы подле меня.

Но Мевриан заставила их поставить его у дальнего конца стола и села там, промолвив:

— Молю тебя, господин мой Кориний, возьми назад эти слова. Ты знаешь, как они мне не по душе.

Минуту он молча смотрел на нее, наклонившись через стол. Его губы приоткрылись, и меж ними часто и быстро вырывалось дыхание.

— Что ж, — сказал он, — сиди там, если тебе так больше нравится, госпожа моя, и доставляй мне удовольствие по частям. В прошлом году между нами лежал весь мир, в этом году — горы, вчера — стены Кротеринга, сейчас — лишь ширина стола, а еще до исхода ночи — не более, чем…

Гро увидел во взгляде леди Мевриан выражение глаз загнанного оленя. Она сказала:

— Это речи, понимать которые я не обучена, господин мой.

— Я тебя обучу, — ответил Кориний, его лицо пылало. — Любящие живут любовью. Клянусь Сатаной, я люблю тебя, как если бы ты была сердцем в моем собственном теле.

— Господин мой Кориний, — сказала она, — мы, северные женщины, не имеем вкуса к подобным манерам, как бы ни превозносили их в водянистом Витчланде. Если хочешь завоевать мою дружбу, окажи мне за это услугу, притом тогда, когда я этого попрошу. А это не застольный разговор.

— Ну что же, — сказал он, — тогда по рукам. Я с радостью сделаю это, и кое-что еще более приятное в придачу, в твоих собственных покоях. Но я и надеяться не смел, что ты поддашься мне столь скоро. Неужто все так просто?

В великой досаде и гневе леди Мевриан встала из-за стола. Кориний несколько неуверенно вскочил на ноги. При всем его росте столь высока она была, что смотрела ему прямо в глаза. А он, как рыщущий в ночи зверь, которому внезапно ткнули в морду ярким факелом, оцепенел под этим взглядом, и все его члены будто застыли. Он угрюмо произнес:

— Госпожа моя, я солдат. Воистину, не на комплиментах зиждется моя любовь. В том, что я нетерпелив, вини свою красоту, но не меня. Прошу тебя, сядь.

Но Мевриан ответила:

— Язык твой, господин мой, чересчур бесстыден и груб. Если желаешь, приходи ко мне завтра, но я хочу, чтобы ты знал: лишь терпение и учтивость помогут тебе со мной.

Она повернулась к дверям. Он, как будто с этим движением чары ее взгляда распались, громко крикнул своим людям остановить ее. Но никто не шевельнулся. Тогда он, словно не в состоянии сдержать свои необузданные желания, перевернул скамью и стол в страстном стремлении схватить ее, и так вышло, что он споткнулся и растянулся на полу. И прежде, чем он поднялся на ноги, леди Мевриан покинула зал.

Он тяжело поднялся, изрыгая из уст грязный поток грубой и непотребной брани, так, что Лаксу, помогавшему ему встать, пришлось пожурить его:

— Господин мой, не опускайся до скотского состояния. Разве уже сняли мы доспехи в этом вновь завоеванном королевстве, старые повелители которого, пусть и разгромлены в битве, но не взяты в плен и не убиты, и, вероятнее всего, готовятся бросить против нас новые силы? И в такой гуще дел ты хочешь предаться соблазнам любви?

— Именно! — ответил тот. — И не такому никчемному простофиле как ты перечить мне в этом. Спроси-ка у своей шаловливой малютки Шривы, когда вернешься домой, чтобы жениться на ней, не превосхожу ли я тебя в способности удовлетворить женщину. Уж ей-то есть, что тебе порассказать! Не лезь, когда не просят, в дела, недоступные таким как ты.

Гро и сыновья Корунда были поблизости и слышали эти слова. Лорд Лакс заставил себя рассмеяться. Он повернулся к Гро и сказал:

— Военачальник перепил вина.

Заметив, что лицо Лакса, несмотря на всю его напускную небрежность, залилось краской до самых ушей, Гро мягко ответил ему:

— Это верно, господин мой. Но истина в вине.

Кориний, сочтя, что еще слишком рано и пир только начался, приказал выставить стражу во всех коридорах, ведших к покоям Мевриан, дабы она не могла выскользнуть оттуда, пока он не явится к ней. Затем он распорядился продолжать празднество.

Роскошных яств и вин было полно, и витчландские лорды вновь уселись, готовые продолжать пир. Лакс тихо сказал Гро:

— Я хорошо знаю, что тебе очень не по душе все происходящее. Пусть тебе будет предельно ясно, что, если ты сочтешь уместным сыграть с ним шутку и выкрасть у него эту леди, я не стану этому препятствовать.

— В колоде карт, — промолвил Гро, — валеты подчиняются королям. Было бы не так уж плохо, если бы и мы так поступили. Недавно пташка напела мне, что у тебя была с ним ссора.

— Не стоит тебе так думать, — ответил Лакс. — Мне есть, чем крыть, ведь очевидно, что ты сам влюблен в эту леди.

Гро сказал:

— Ты приписываешь мне сладкое безрассудство, которое совершенно чуждо моей натуре, ибо, будучи серьезным ученым, я, даже если и занимался в прошлом подобными забавами, давно их избегаю. Мне просто кажется, что нехорошо будет, если она достанется ему против ее воли. Ты знаешь его как грубого солдафона, не говоря уж о его распутствах с прочими женщинами.

— Тьфу! — сказал Лакс. — Пускай бы себе разевал на меня свою пасть, пускай бы был близок с этой леди. Но благоразумнее было бы избавиться от нее. Я не хочу быть замешанным в этом. В остальном я всячески тебя поддержу. Если он все лето проваляется здесь в любовной праздности, то король вполне справедливо сможет обвинить нас в том, что в день охоты мы раскормили его лучшего сокола и тем самым упустили добычу.

— Понятно, — произнес Гро, улыбаясь про себя. — Ты — человек трезвых суждений и в первую очередь заботишься о Витчланде. И это одновременно и справедливо и уместно.

Пир продолжался, сопровождаемый неумеренностью в еде и вине. Служанки Мевриан, которые против своей воли были вынуждены прислуживать за столом, ставили перед пирующими все новые блюда и наливали им золотые, темно-желтые и рубиново-красные вина в кубки из жадеита, хрусталя и чеканного золота. Воздух в прекрасных покоях был пропитан ароматом яств и винным дыханием пирующих, так что свет опаловых светильников стал медным, и каждый светильник окружал ореол медных лучей, подобных лучам пылающего в тумане факела. Громко лязгали кубки и звенело стекло, когда Витчи в опьянении швыряли на пол бесценные кувшины, разбивая их вдребезги. Среди оглушительного смеха и песен слышались поющие женские голоса, хотя они почти тонули в шуме. Ибо они заставили кротерингских служанок Мевриан петь и танцевать перед ними, сколь бы печально ни было у них на сердце. Да и к иным развлечениям помимо пения и танца пытались при каждом удобном случае принудить их некоторые чернобородые гуляки, но все это они делали тайком и за спиной своего военачальника. Ибо велик был его гнев, павший на тех, кто необдуманно резвился на его глазах, намереваясь преуспеть в тех сферах, где их повелитель все еще постился.

Через некоторое время сидевший возле Гро Хеминг зашептал тому на ухо:

— Дурен этот пир.

— А мне думается, пир вполне неплохой, — сказал Гро.

— Хотел бы я увидеть иной его исход, — сказал Хеминг, — нежели тот, которого он желает. А ты как думаешь?

— Едва ли я могу его винить, — ответил Гро. — Эта леди прекрасна.

— Но разве этот человек не омерзительнейшая скотина? И разве можно позволить ему исполнить свои похотливые намерения над столь прелестной женщиной.

— Что мне за дело до этого? — сказал Гро.

— То же, что и мне, — сказал Хеминг.

— Тебе это не по душе? — спросил Гро.

— Ты мужчина или нет? — сказал Хеминг. — Черт возьми, да она ненавидит его, как саму Атропос[90]!

Гро взглянул ему прямо в глаза пристальным изучающим взглядом. Затем он прошептал, склонившись над изюмом, который перебирал: