Бидия Дандарон - Письма о буддийской этике

• Название: Письма о буддийской этике
• Автор: Бидия Дандарон
• Издательство: Алетейя
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-89329-048-8

Книга представляет письма известного буддолога и религиозного деятеля Б. Д. Дандарона (1914-1974) к Наталии Юрьевне Ковригиной (в замужестве — Климанскене).

В 1956 г. Дандарон после четырнадцати лет лагерей вышел на свободу, и сильное чувство, пережитое им при встрече с Ковригиной, стало поводом для длившейся три года переписки - с октября 1956-го по июль 1959-го. Дандарон выразил в письмах свое видение буддизма и наметил необходимые, по его мысли, пути синтеза этого древнего учения с идеями современной философии и физики. Результатом этого синтеза он видел создание «необуддизма» — нового религиозно-философского видения мира на основе буддийского учения.

Книга не оставит равнодушными тех, кому интересны философия, буддизм и удивительная судьба самого Бидии Дандаровича Дандарона.

Письма снабжены именным указателем и списком опубликованных работ Б. Д. Дандарона.

---

Поскольку существуют рациональная, интеллектуальная и божественная интуиции и они раскрываются в людях, то те, которые обладают рациональной, интеллектуальной или божественной интуицией, по-моему, являются медиумами с интеллектуальной, рациональной или божественной интуицией.

Наташенька! Будь добра, в ответе на это письмо перепиши мою схему из того (моего) письма о разделении интуиции. Забыл, куда я отнес эстетическую интуицию. У меня нет времени переписывать письма, и поэтому вот так получается.

Насчет йогов. Из истории индийских йогов известны пять-шесть случаев совершенного бессмертия их. К ним относится наш Юноша (Падмасамбхава). Если им верить, получается, что материальное тело полностью растворяется в духе.

Мы с В. П. ходили на выставку швейцарских цветных фотографий и картин. Картины сплошь a'la Пикассо. В. П. не может терпеть этот стиль и все время бранился, а мне понравились они. Фотографии изумительные. В основном там снята Женева (Женевское озеро), есть и другие места, они действительно смахивают на Тракай, но, конечно, более величественные. После этих фото, где запечатлены тени, полутени и свет, я пришел к выводу, что нет надобности не только в картинах Шишкина, Айвазовского, но и в картинах Репина и Сурикова. Может, я ошибаюсь?

Этика

(Продолжение)

Мы говорили, что одной только 1) веры недостаточно для совершенствования, еще требуется 2) видение (знание) и 3) бхавана (практика, воспитание). «Ныне, о монахи, не скажете ли вы, что мы уважаем учителя и из уважения к нему мы верим в то-то и то-то? Вы не должны так говорить. Разве то, что вы хотите сказать, не должно быть истинным как раз тем, что вы сами видели, познали и восприняли?» (Majjhima; Будда). Бхавана — это непрерывное размышление и обдумывание истины, пока мы практически не станем одно с ней и не начнем переживать ее. Неподготовленные, не прошедшие искуса люди не могут войти в высшую жизнь, но венцом человеческой жизни является прямое восприятие истины, делающее невозможными все ложные взгляды. Аристотель, дав нам обширный обзор относительных благ, кончает «Этику» описанием созерцания, которое он считает совершенным благом. Будда смотрит на праджню как на обладание высшим благом, но добавляет, что праджня (божественная интуиция) без любви и доброжелательности невозможна, а если и возможна, то совершенно бесплодна. «Мистическое созерцание без практической доброты не есть совершенство» (Дхаммапада, ст. 183).

«Против буддийской этики выдвигается еще обвинение в аскетичности. Если аскетизм означает подавление желания, тогда буддийская этика аскетична. Желание возводит здание существования. Природа желания такова, что оно бесконечно и беспокойно бежит от всего, что у него есть. Оно не знает покоя. В низшей форме это непреобразованный импульс (слепая воля — Б. Д.), стремление, между тем как под воздействием рассудка слепая воля становится желанием, т. е. сознательной волей. Затухание слепой воли (желания) возможно только в том случае, если мы искореним жажду. Этого можно достигнуть напряжением нравственной воли, чхандой. Будда не призывает к одной лишь пассивности. Неправильные желания не могут быть устранены, если к ним относиться спокойно, — их устранит только сильная нравственная воля и целеустремленность» .

«Будда не требует уничтожения слепой (бессознательной) воли, не говорит, что мы должны отвернуться от мира; он считает, что нужно решительно противодействовать желанию, активно бороться со злом. „Если бы критик больше останавливался на положительных тенденциях буддийской этики, он мог бы различить под внешним спокойствием буддийского мудреца, изображенного литературой и искусством, эмоциональную страстность и волю, не парализованные и уничтоженные, но подчиненные глубокой вере и горячей надежде и слитые с ними. Ибо нет учения, не исключая даже и платонизма, которое видело бы в жизни — в жизни, существующей ныне, — больше возможностей для совершенствования, нежели их видел буддизм. И нет ни одной системы, не исключая и христианства, которая видела бы в эволюции человеческой любви более возвышенную трансцендентность низших форм этой эволюции“. (Rhys Davids, 1896, p. 55) Будда не хочет уничтожения эмоции и желания, но требует воспитания истинной любви ко всему существующему. Эта яркая эмоция должна наполнить всю вселенную и привести к излиянию переполняющей ее доброй воли. „Наш дух будет непоколебим, мы не произнесем недостойных слов; мы останемся кроткими и сострадательными, с любящим сердцем, свободным от тайного коварства; и мы вечно будем изливать на человека лучи нашей любящей мысли, и через него мы всегда будем изливать на весь мир мысль, полную любви, широкой, ставшей великой и безмерной, свободной от недоброжелательства и злобы“» (Majjhima Nikaya. Ст. 21, Будда).

(Продолжение следует.)

Извини меня, моя хорошая, за то письмо. Мне очень досадно, что своим сумасбродством постоянно причиняю тебе боль. Желаю тебе счастья и наслаждения.

Целую тебя тысячи раз, моя добрая и умная Наташенька. Целую тебя, моя маленькая хозяйка большого дома.

Твой Биди.

P.S. Ната! Достал и черное ожерелье за двенадцать рублей. Вот теперь пошлю тебе клипсы, ожерелье и еще черный круглый ремешок для часов, какой ты искала.

Б.

52. 27 марта 1957 г. Москва

Милая моя Наташа!

Спасибо за письмо. В этот раз я пишу только на одном листе, ибо конверт опять полон фотографиями.

Я с тобою согласен насчет простого медиума, который не испытывает блаженства, когда впадает в гипнотический транс. Здесь, в Москве, я попал в небольшой тибетский фонд в рукописном отделе библиотеки им. Ленина. Это устроил мне мой приятель Черемисов. Там я нашел две книги.

Первая книга— «Бэбэм» («Беабум») Дамдина на тибетском языке, где описываются методы и правила созерцания для раскрытия интуиции и возбуждения скрытых духовных энергий, находящихся в глубинных пластах подсознания. Указывается, что человек, получивший посвящение (право на созерцание) при соблюдении указанных в книге правил может достигнуть (от двух недель до шести месяцев) следующих результатов: 1) умение разгадывать чужие мысли (телепатические способности); 2) ясновидение; 3) способность подниматься в воздух; 4) способность стать невидимым; 5) способность продвигаться очень быстро.

Прежде чем получить посвящение, ищущий должен поклясться, что эти способности он не будет применять, во-первых, для земных благ, т. е. для славы, богатства, любви и т. д.; во-вторых, эти способности он будет употреблять только для всеобщего блага всех существ и для собственного совершенствования. Особенно трудно найти учителя, имеющего это посвящение. От учителя он должен получить так называемую ключевую мантру, без которой любое созерцание по всем правилам, указанным в книге, не дает никакого результата.

Но ищущий в период созерцания вступает в контакт с духами — якшами и ракшасами. Эти духи, как инструмент, как винтовка, могут служить и для добра, и для зла. Эти духи, как я вижу, смахивают на Мефистофеля. Только разница заключается в том, что Фауст давал расписку Мефистофелю, а якши и ракшасы дают клятву ищущему (созерцающему) в том, что они в период дружбы с ним не будут никому вредить и т. д. К сожалению, эта книга находится на особом учете (да, все тибетские книги находятся на особом учете), их нельзя вынести из библиотеки.

Вторая книга: Ролоцзава — «Натмар Ченпо», где автор, один из величайших йогов Южного Тибета, подробно описывает все четыре стадии глубокого сосредоточения (особенно четвертую стадию — дхьяну). Для каждой стадии он проводит интересный психологический анализ.

Переход от нормального состояния человеческой психики к первой стадии дхьяны — наиболее трудный период, где происходит переворот, переоценка ценностей, как он говорит. Обычное земное блаженство путем созерцания уступает место более сильному и высокому блаженству — блаженству духа. Здесь человек должен насильственно оторваться от внешнего, чувственного мира и погрузиться во внутренний мир души. При этом он должен бороться, во-первых, с состоянием дремоты; во-вторых, — с постоянным отвлечением мысли от созерцаемого объекта. Это делается методически, регулярно и систематически, причем ищущий идет от малого к большему.

Сначала он должен научиться удерживать мысли на несколько секунд, потом — на минуты и часы. Вот здесь требуются: 1) знание, 2) вера и 3) воля, которые могут заставить человека оторваться от чувственного мира.

Когда он научается сосредоточиваться, тогда появляется сократовский даймон, как он выражается, «восходит внутреннее солнце». В это время человек приобретает способность самадхи. Самадхи ему дает такое блаженство, какое обычный человек не может представить, это нечто, подобное «сверхчувственному блаженству». Все чувственные блаженства, вместе взятые, не могут быть сравнимы с этим блаженством. Когда ищущий научается открывать самадхи, он невольно будет искать уединения (лесные чащи, безлюдные, обросшие камышами озера). Когда откроется этот даймон, ищущий не будет находить места в мире, в обществе. Ему представится невозможным жить без созерцания. В это время его перестают интересовать такие ценности, как красота (природы, искусства и людей), половая любовь, слава и богатство. Этот даймон, или «внутреннее солнце», неминуемо влечет к дальнейшему созерцанию и, таким образом, ищущий без усилия воли идет от первой стадии до второй и далее до четвертой стадии глубокого сосредоточения, где нет этого возбуждающего даймона, т. е. он переходит (или растворяется) в божественном покое нирваны.