Александр Шейнин - Полынов уходит из прошлого

• Название: Полынов уходит из прошлого
• Автор: Александр Шейнин
• Издательство: Волгоградское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1963

---

На Александра Ивановича и его сына с первых дней прибытия в Москву обрушилось такое количество впечатлений, открытий, незабываемых встреч, знакомств, каждый день они узнавали так много нового, что время летело стремительно быстро, незаметно. Десятки людей, до этого совершенно незнакомых Александру Ивановичу, как самые близкие и родные приняли участие в его судьбе. Куда-то ходили, о чем-то хлопотали. Советское правительство выдало Полынову крупное единовременное пособие и назначило пенсию.

Трудно рассказать о тех чувствах, которые испытал Полынов. Он был буквально потрясен всем этим. Да, тысячу раз был прав Щербаков, когда уверял еще там, в ущелье, что на большой земле произошли разительные перемены.

Старый Полынов последний раз был в Москве незадолго до начала империалистической войны. Сколько лет прошло с тех пор? Свыше сорока. В памяти Александра Ивановича сохранились узкие, извилистые московские улицы, роскошные купеческие особняки в центре, калеки и нищие на церковных папертях, голодные, оборванные дети на грязных, захламленных, лишенных солнца окраинах.

Теперь он жадно всматривался и не узнавал Москву. И его поразили не столько внешние перемены, не столько прекрасные новые здания и широкие неведомые магистрали, потоки легковых машин, троллейбусов, автобусов, не столько весь необычайно красочный облик столицы, сколько люди, москвичи, жизнерадостные, приветливые, отзывчивые.

Временами ему казалось, что он попал в совершенно другую страну, ничего общего не имевшую с прежней Россией. Александр Иванович многого еще не знал, еще мало успел увидеть, но то, с чем он повседневно встречался, почти начисто перечеркнуло его прежние представления о Родине. С удивлением, например, Полынов узнал, что эпидемии холеры, чумы, оспы, которые когда-то ежегодно уносили миллионы жизней, канули в вечность и что выросло уже поколение врачей, которое знакомо с этими болезнями только по учебникам. Когда-то он с горечью должен был сознавать, что его мечта о человеческом долголетии являлась утопией. Медицина была бескрылой и бессильной в условиях нищеты, голода, антисанитарии, рабского изнурительного труда.

Просматривая свои записи, которые он сделал еще в 1910 году и которые чудом уцелели во время катастрофы в ущелье, Полынов нашел среди них и такие:

В России пятьдесят процентов детей умирало, не достигнув пятилетнего возраста; больше половины взрослых умирало в возрасте до тридцати лет. Средняя продолжительность жизни равнялась тридцати двум годам. Теперь же в Советской России (Полынов еще не привык к слову СССР) она увеличилась больше, чем вдвое. Борьба за человеческое долголетие стало делом общегосударственным.

Все это бесконечно радовало старого врача. Но бывали минуты, когда Александр Иванович, оторвавшись от работы, крепко задумывался. Будучи в ущелье, он мечтал быть полезным людям. Но теперь, возвратившись к ним, Александр Иванович, трезво оценивая свое положение, понимал, как он бесконечно отстал от времени, как малы его познания в медицине, ушедшей далеко вперед.

Правда, правительство оценило его прежние заслуги. Значит, он что-то сделал, значит, его мысли, которым он отдал жизнь, имеют какое-то значение? Но это в прошлом. А теперь... Время ушло так далеко вперед, сумеет ли он его догнать?

Все это глубоко волновало Полынова. Да еще Павел. Александр Иванович не мог не заметить, с каким трудом тот переносит многолюдность столицы. Видимо, потребуется немало времени, пока он, выросший в одиночестве и в тишине ущелья, привыкнет к новой обстановке. Сначала Павел не выходил на улицу, чувствовал себя смущенно в обществе людей и сторонился даже Лены, которая почти каждый вечер заходила к Михаилу. Поэтому, когда Полынову любезно предложили временно поселиться под Москвой на одной из дач академии медицинских наук и там продолжить работу над проблемой долголетия, Полынов с радостью согласился.

Да, это был самый лучший вариант, какой можно было придумать. Быт их сложился довольно просто. Сторожиха дачи, пожилая, одинокая женщина Мария Васильевна, искренне обрадовалась зимним жильцам и охотно взялась вести их несложное хозяйство. Из рассказа Щербакова она знала историю Полыновых и относилась к обоим с материнской внимательностью. Впрочем, новые жильцы, привыкшие за долгие годы жизни в ущелье заботиться о себе, многое не позволяли ей делать. Они сами кололи дрова, засыпали углем большую чугунную печь в кухне, от которой шло тепло во все комнаты, расчищали от снега дорожки, выполняли десятки других домашних дел, предоставляя Марии Васильевне ездить в Москву за продуктами, стирать и варить.

Вот и сейчас она хлопотала на кухне. Радостно, как старых знакомых, приветствовала Мария Васильевна Михаила и Лену, заглянувших к ней, чтобы поздороваться. Потом тихо шепнула:

— Вы бы не тревожили, пусть пишет... До обеда это у него любимое время для работы.

— Хорошо, Мария Васильевна, слушаемся, — заговорщическим шепотом ответил Щербаков.

Вместе с Леной он стал уверять Александра Ивановича, что им хочется прогуляться по лесу, подышать воздухом, а тот, решив, что молодые люди стремятся побыть наедине, не стал их удерживать.

Впрочем, в лес они не пошли, а затеяли веселую возню во дворе: гонялись друг за другом, кидались снежками, причем Михаил, пользуясь случаем, старался не выпустить девушку из своих объятий.

Лена вырывалась, швыряла ему пригоршни снега в лицо и потом беспомощно кричала:

— Пусти... Как тебе не стыдно...

На ней было недорогое, но со вкусом сшитое пальто с колючим воротником, который Щербаков не любил потому, что он щетинился, как еж, стоило только приблизить свое лицо к щеке девушки.

Потом оба, устав, прошли в запорошенную снегом беседку.

Невольно заговорили о Павле. У них даже появилось желание отыскать его, чтобы посмотреть, как он работает на первом в своей жизни воскреснике.

— Он очень хороший, — проговорила Лена от самого сердца, — чистый, искренний, душевный... И так тянется к жизни, людям, ко всему, чего долго был лишен... Ты знаешь, забавно, когда его мама первый раз увидела, она потом стала уверять меня, что ему лет 19, от силы 20. А сколько ему в самом деле?

— Да за тридцать уже.

— Неужели за тридцать? Он так молодо выглядит и такой красивый...

Михаил рассмеялся, погрозил девушке пальцем:

— Новое дело... Раньше я должен был к одному ревновать. Теперь к другому... Кстати, где Малинин, что с ним?

Со дня возвращения Михаила оба, не сговариваясь, деликатно не говорили о нем.

— Уехал... И, кажется, надолго... Ты знаешь, я его обвиняла в том, что он хотел убить тебя.

— Вот как?

— Мне Василий Яковлевич рассказал, почему отложили испытание твоего парашюта... А Виктор в то утро заходил в палатку, и я решила, что он испортил предохранитель.

— О, это ты напрасно... Ты знаешь, я потом долго размышлял над тем, что произошло... И нашел причину.

— Какую?

— Недостаток в конструкции... Я поставил слабую пружину, и предохранитель мог от малейшего толчка сам соскочить. В новом варианте я это предусмотрел и теперь альпинистам он будет служить безотказно.

— Ой, как стыдно... Я тогда его чуть не выгнала...

— Напиши ему... Хочешь вместе... Надо извиниться.

Лена с благодарностью посмотрела на молодого человека.

— Мы это сделаем.

— Обязательно.

Несколько минут они просидели молча, думая каждый о своем. Внезапно девушка испуганно вскрикнула.

— Леночка, что с тобой?

— Там... человек.

— Где.

— Вон там... за забором...

Но в том месте, куда она указывала, никого не было. За низкой деревянной оградой виднелась лишь запорошенная снегом дорога.

— Тебе показалось.

— Нет, что ты... Я подняла голову и увидела... Темное лицо, как будто в маске... А глаза живые... Они пристально смотрели во двор... и даже пальто видела с черным поднятым воротником.

Михаил молча встал, направился к калитке. Лена последовала за ним.

Но улица была пустынной. Снег лежал на крышах соседних домов и накрепко заколоченных ставнях.

— Странно, — задумчиво проговорила девушка. — Но я сама видела...

— Может быть, прохожий?

— Тогда куда он делся?

— Наверное, ушел по дороге в лес... Из-за деревьев мы его не видим.

— За такое короткое время уйти он не мог. Значит, бежал. Зачем?

— Логично. Действительно, зачем ему надо было бежать?

Они дошли до самого леса, но никого не встретили. В раздумье повернули назад...

ПАВЕЛ НАЧИНАЕТ МЕЧТАТЬ

А молодой Полынов в это утро вместе с учителями и старшеклассниками местной школы трудился в лесу. Он раскраснелся, скинул пальто и, оставшись в легкой куртке, один взваливал на борт грузовой машины распиленные бревна.

Ребята с удивлением поглядывали на великана, которого уже окрестили дядей Степой.

Чувствовал он себя отлично.

Но чтобы понять, как Павел оказался на воскреснике, придется несколько возвратиться назад.