К. Уилсон - Пурпурные крылья

• Название: Пурпурные крылья
• Автор: К. Уилсон
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Таня Уильямс работает в офисе окружного прокурора Манхэттена, оказывая помощь женщинам, подвергшимся насилию в семье. Она также своевольна и не хочет любовных трудностей в своей жизни, после того как обожглась на отношениях со своим бывшим, который теперь женат на ее сестре. Но затем она встречает Алека Вульфа, и под напором страсти, которую распаляет в ней взгляд его изумрудных глаз и чувственные прикосновения, ее неприступные стены начинают рушиться. С каждым взглядом он вызывает все больший интерес, и с каждым поступком она все больше к нему привязывается. Таня начинает менять свое мнение о личностных взаимоотношениях с мужчинами.

Алек Вульф — уникальный вампир среди себе подобных. Помимо того, что он древний, он также является наследником престола. Таня — его родственная душа, вторая половинка сердца. Он любил и терял ее столетиями. В последний раз у Алека ее отнял его дядя, но он и до этого неоднократно беспомощно наблюдал, как она умирает у него на руках, поскольку отказалась принять его темный дар. Теперь зло, которое ее похитило, возвращается. Сможет ли Алек помочь Тане, пробудив ее воспоминания из прошлых жизней, и вновь завоевать ее доверие и любовь, пытаясь победить зло?

Сумеют ли Алек и Таня, в конечном счете, вместе продолжить свое существование? Примет ли она его дар бессмертия, или его дядя вновь похитит ее, уничтожив этим Алека? В опасности не только любовь Алека: он знает, что если проиграет эту битву, — мир, каким они его знают, перестанет существовать. Если его злобный дядя захватит трон, все станут рабами короля вампиров.

---

— Видеть тебя здоровой и цветущей — с лихвой окупает все.

— Алек, ты уверен, что хочешь мне все рассказать?

— Струсила?

— Возможно. Очевидно, ты должен сохранять свои секреты в тайне.

— Я должен тебе рассказать. Господи, с чего мне начать? Это довольно сложно, когда так долго хранишь свои секреты при себе. — Он глубоко вздохнул. — Я — ва… — Алек настороженно поднял голову. Он закрыл глаза, надеясь, что сможет задержать официанта на пятнадцать минут. Но нет, этот парень был преисполнен решимости как следует выполнить свою работу сегодняшним вечером. — Черт побери! — тихо выругался он.

Таня ошеломленно посмотрела на него.

— В чем дело?

— Должно быть боги сегодня против меня. Дверь вот-вот откроется.

Появился застенчивый белокурый молодой человек.

— Господин Синклер, вас ждут на подиуме, — сообщил официант.

Алек наблюдал за выражения Таниного лица, на котором удивление сменилось недоумением. Она до сих пор еще не поняла этого. Он обратил свой мрачный и непостижимо-пристальный взор на официанта.

Официант, почувствовав себя неловко под гневным взглядом Алека, поспешно извинился и ретировался.

Алек взглянул на девушку с сожалением и провел рукой по своим полночно-темным волосам.

— Долг зовет. Я бы хотел, чтобы ты узнала об этом иначе.

Она искоса взглянула на него.

— О чем ты?

Он замешкался с ответом на этот вопрос.

— Еще один из моих секретов. Давай войдем.

Слегка придерживая ее за локоть, Алек провел ее через балконную дверь, и они вошли в Радужный зал.

Она следила, как он, прорезая толпу, пробирается к подиуму. Конферансье объявил его имя. Алек пожал ему руку и представился публике.

Произнося речь для публики, он не отводил взгляда от Тани. Она почувствовала, что это заставляет чувствовать ее радость наряду с головокружением. Она была очарована. Но когда он упомянул о двух миллионах долларов для приюта «Открытых Сердец», у нее оборвалось сердце.

Она услышала, как возбужденно зашумела окружающая ее толпа.

— Вы слышали о нем?

— Он богач?

— Я видел его фото в газетах.

— Он никогда не появляется на людях.

— Великодушный филантроп.

У Тани от удивления отвисла челюсть. Так он и есть тот самый богач, на которого намекала Дорис? Ее разум не мог осилить услышанного. Для приюта это было просто замечательно. Детям необходимо тепло. Бойлерные трубы в последнее время барахлили. Машина для перевозки женщин нуждается в капитальном ремонте. В спальнях требуется косметический ремонт, а в кухню нужны новые шкафы… неужели благодаря ему все это возможно?

Таня с недоверием покачала головой. Ей показалось, что она сейчас упадет в обморок. Она пробралась через толпу и выбежала из комнаты.

Алек позировал для фотографов, когда заметил, как Таня выбегает из зала. Он устремился вслед за ней, оставив распорядителя церемонии с недоумевающим видом. Вся аудитория в унисон устремила взгляды вслед убегающему Алеку.

Он увидел, как она пробежала по вестибюлю и завернула за угол.

Таня уже приблизилась к лифту, когда он схватил ее за запястье, не позволяя ей двинуться с места. Она с яростью взглянула на него. Изначально для нее явилось потрясением, что он коснулся ее. Ощущение было приятным, но она не могла пошевелить рукой. Хватка Алека была подобна стальному захвату, и она не смогла бы избавиться от нее, даже если бы постаралась.

Он прислонился поближе и прижался губами к ее уху:

— Сбегание от меня, у тебя уже вошло в привычку, не правда ли?

От движения его губ рядом с ее ухом, Таню охватил упоительный трепет.

Она развернулась и увидела его нахмуренное лицо.

— Я жила в твоем доме месяц и ты не мог мне ничего рассказать? Вместо этого, я выслушиваю от своей всезнающей сослуживицы, что ты пожертвовал два миллиона долларов на приют «Открытых Сердец». Ведь это не то, что ты скрываешь?

— Да, это еще не все. Если ты прекратишь сбегать от меня как Золушка, то я, пожалуй, смогу тебе все объяснить.

— Хорошо, у тебя есть две минуты на объяснения. — Она занесла палец над кнопкой вызова лифта. Таня чувствовала его нерешительность и не собиралась стоять здесь и позволять ему дурачить себя и дальше. Она нажала кнопку. — Доверие тяжело дается, не так ли? Спокойной ночи, Алек.

* * *

Таня вернулась домой, к своей спокойной и размеренной жизни. Она яростно стерла с лица и с тела косметику. Приняла душ, натянула ночную сорочку и выключила свет. В течение нескольких часов сон ускользал от нее. Она ворочалась в постели, размышляя об Алеке и о том, как он одурачил ее. Она вновь перевернулась на бок, но на этот раз лицом к французским дверям. Откинула косички с щеки и уставилась на дверные занавески, припоминая, откуда она их взяла. И тут, за балконными дверями, проскользнул силуэт, чье очертание было искажено из-за штор.

Она снова моргнула и на этот раз он оказался стоящим перед ней за дверями. Она испугано села в постели, пытаясь понять, кто это. Вроде бы очень высокий и… с крыльями? Таня включила светильник на противоположной стороне кровати, а затем юркнула назад. Он исчез.

Таня вскочила с кровати и, забыв про одежду, открыла двери. Она осмотрелась по сторонам.

— Алек? — прошептала она и покачала головой, при этом чувствуя себя глупой и доведенной до отчаяния. С какой стати он появился бы на ее балконе? Да и как бы он оказался на балконе, не войдя через парадную дверь? А как он забрался на ее балкон той ночью? Да как ему вообще удается делать все то, что он делает?

Балкон был небольшого размера, так что, при всем желание, кто бы то ни был, он не смог бы остаться незамеченным. Таня пришла к выводу, что, скорее всего это лишь игра ее буйного воображения в результате нервного перенапряжения. Она вернулась в постель.

* * *

Запрокинув голову и закрыв глаза, Алек прислонился к балюстраде балкона. Его разбирала злость. Он хотел поохотиться.

Тучи начали сгущаться; небо потемнело. Алек вдохнул влажный воздух — небеса собирались разразиться дождем. Его овевал прохладный ветерок.

Он слетел с Таниного балкона, не заботясь о том, что его может кто-нибудь увидеть. Пролетел над Проспект Парком, Гранд-Арми-Плаза, выполнил разворот налево над Нью-Йоркской Методистской больницей. Улицы были пустынны. Все магазины на Седьмой авеню были закрыты. Гостеприимная «Пицца Парлор» была еще открыта, но ему хотелось иного рода пищи. Пищи жидкой разновидности.

Алек слышал разговоры о серийном насильнике, нападающем в этой части Бруклина. Последний раз его видели в Боэрум Хилл. Каковы шансы, что он где-то поблизости? От движения воздуха Алек чувствовал легкое покалывание. Он ментально прощупал район Бруклина. «Отлично!», — подумал он про себя. В атмосфере ощущалось беспокойство. Вибрирующий гул опасности. Зависнув на углу перед пиццерией, он выжидал. Пошел мелкий моросящий дождь.

Булыжники, выступающие над мостовой, блестели от измороси.

Немного погодя Алек расслышал мысли извращенного сознания и последовал за ними. Он пролетел над Флэтбуш-авеню, миновал здание Уильямсбург банка. Его разум ушел далеко вперед тела, оставляя позади здания и одиноких прохожих, направляющихся домой или в иные места. Он расслышал женские рыдания и сосредоточил свое внимание исключительно на них, отрешившись от всего иного. Плач становился все четче. И причиной этих слез была его «еда», терзающая ни в чем не повинную женщину, которая направлялась домой после работы. Она работала медсестрой в больнице Коббл Хилла, и у нее только что закончилась смена в родильном отделении. Изнуренная женщина, соскучившаяся по своим детям.

Алек услышал, как насильник толкнул женщину на что-то шаткое и металлическое.

— Сука, ты всегда плохо себя вела. Ты никогда не была леди. Ты постоянно предлагала им это.

— Я не знаю о чем вы говорите. Я не знаю вас.

«Курт, — в голове мужчины раздался незнакомый голос, — положи нож».

— Ты решила надуть меня, сука?

— Пожалуйста, — всхлипнула женщина. — Я просто хочу вернуться домой к своей семье. Понимаете?

Алек слышал кипение крови в венах мужчины и видел переплетение вен вокруг его быстро бьющегося сердца. Эта картина вызвала у Алека слюнотечение. Он чувствовал безудержный голод.

— Курт, отпусти ее и подойди ко мне. — Его голос был умиротворяюще-завораживающий и насильник не смог устоять.

Курт развернулся и уставился в сверкающие зеленые глаза скрытые тенью. Казалось, что глаза плыли к нему во мраке. Жертва Курта еще с минуту рыдала, а затем тоже обернулась.

Теперь Курт таращил глаза прислонившись спиной к воротам.

— Курт, ты был плохим мальчиком, — произнес Алек, пригрозив ему пальцем. — Ты действовал без разбора. — Он протянул руку и, схватив мужчину за горло, приподнял от земли на шесть дюймов. — Я не могу позволить тебе творить бесчинства, — губы Алека неприятно изогнул ись.