Артамонов Иванович - КУДЕЯР

• Название: КУДЕЯР
• Автор: Артамонов Иванович
• Жанр: Историческая проза

Вошедший в книгу роман посвящён эпохе правления Иоанна IV Васильевича.

---

«Судя по всему, Шуйские намерены сослать Фёдора, но куда? На Белоозеро? В Соловки? А там, глядишь, задушат его, как Ивана Бельского».

— Боярин, коли Фёдору Воронцову нельзя остаться в Москве, пошли его на службу в Коломну.

— Нет, святой отец, боярина Воронцова вместе о сыном Иваном мы пошлём в Кострому.

ГЛАВА 20

— Наконец-то Господь Бог надоумил государя явить милость своим ближним родичам, — княгиня Анна Глинская осмотрелась по сторонам, словно принюхиваясь, — а то ведь после кончины великой княгини — моей доченьки, отравленной Шуйскими, счастье совсем было отвернулось от нас, Глинских. Ныне же, хвала Всевышнему, государь обратил свой взор в нашу сторону и вопреки воле Шуйских щедро пожаловал своей милостью. А злодеев Шуйских Бог покарал и ещё покарает. Вон Василий Васильевич женился на молоденькой да и загнулся. Недавно братец его, Иван, скончался.

— На смену одним, матушка, явились другие — Андрей и Иван Михайловичи, Пётр — сын Ивана, Фёдор Скопин-Шуйский… Конца-краю не видно этим Шуйским!

— Ты, Юрий, больно горяч. Древо Шуйских сразу не свалить. Так вы, дети мои, по одной ветке рубите И тем ускорите конец всему дереву. У Андрея Михайловича рыльце в пушку: юный государь, приметила я, страсть как не любит его, да терпит пока. Так вы, отправляясь вместе с великим князем в Сергиев монастырь, по дороге внушайте ему, что за тяжкие вины следует казнить первосоветника!

— Мудро говоришь, матушка, — вмешался в разговор Михаил Глинский, — и я мыслю, что прежде всего нам Андрея Михайловича свалить надобно. И с тем делом мешкать не следует. Времена нынче такие: либо мы одолеем Шуйских, либо они нас.

Анна повела крючковатым носом в сторону иконы, перекрестилась.

— Денно и нощно молюсь я за вас, дети мои. Долго вы были в стороне от больших дел. Ныне пробил ваш час. Так дерзайте же!

На следующий день после Никиты Гусепролета[96] великий князь отправился на богомолье в Троицкий монастырь. Рядом с ним ехал Василий Михайлович Тучков. Время от времени низкие, насыщенные водой облака обдавали путников холодными брызгами. На душе юного государя было мерзко: он всё ещё тяжко переживал обиду, причинённую ему Шуйскими.

— Фёдор Воронцов говорил мне, будто есть страны, где и зимой так же тепло, как летом. Правда ли это?

— Правда, государь, те страны лежат в полдневной стороне[97]. Туда сейчас держат путь наши птицы — гуси, журавли. И по полёту этих птиц мы можем узнать, какой будет весна.

Ваня внимательно посмотрел по сторонам.

— Вон стая гусей летит…

— Судя по их полёту, следует ожидать малую вешнюю воду: вишь, как они низко летят. Чем выше проносятся гуси, тем дружнее будет весна и обильнее половодье.

— Выходит, гусь — птица вещая. А можно ли узнать, какая ждёт нас зима?

— Для этого надобно присмотреться к тем гусям, которые по земле ходят: ежели гусь лапу поднимает, значит, быть холодам, стоит на одной ноге — к морозу, ну а коли полощется в воде — быть теплу. Раннюю зиму указывает гусь, спрятавший голову под крыло.

«И я уподобился гусю, почувствовавшему приближение ранней зимы: вместо того чтобы покарать Андрея Шуйского за оскорбления, причинённые Фёдору Воронцову, я сел на коня и отправился на богомолье. Когда же кончится моё унижение? Когда я стану наконец настоящим великим князем, таким, каким были мой отец и дед? Как сделать так, чтобы бояре перестали считать меня дитем несмышлёным?»

Нет, он не дитё несмышлёное. В книгохранительнице отца изучены им история древней Иудеи и Византии, Ветхий и Новый завет, жития святых отцов, труды византийских богословов. Он может по памяти повторить написанное в той или иной книге. Все говорят, что Василий Михайлович Тучков прочитал множество книг. Так, может быть, он ведает, что надобно сделать, чтобы стать настоящим великим князем? Только вот смеяться бы не стали над ним, если он спросит об этом.

— В поучении Владимира Святого, которое я не так давно прочитал, сказано: «Ещё немного, и не станет нечестивого, посмотришь на него, и нет его. А кроткие наследуют землю и наслаждаются множеством мира», Горы неправды, творимой злыми людьми, вижу я вокруг. Почему же торжествуют нечестивые и унижены праведные? Почему у нас делается всё вопреки поучению Мономахову?

Тучков пристально посмотрел на юношу.

— Ты спросил, государь, о словах Владимира Святого, который полагал, что зло обречено на погибель, а добро всегда торжествует, и я отвечаю тебе-такова воля Господа Бога, В поучении его далее тех слов, которые ты мне поведал, сказано так: «Нечестивый злоумышляет против праведника и скрежещет на него зубами своими. Господь же посмеивается над ним, ибо видит, что приходит день его. Нечестивые обнажают меч и натягивают лук свой, чтобы низложить бедного и нищего, чтобы пронзить идущих прямым путём; меч их войдёт в их же сердце, и луки их сокрушатся». Так сказал премудрый Мономах. Его слова означают: на всё воля Господа Бога нашего. Нечестивый человек силой оружия творит неправду, но Господь Бог, видя это, укрепляет дух великого князя, призванного быть праведным судьёй своим людям. И великий князь поднимет меч свой разящий, чтобы сокрушить нечестивца и восстановить справедливость.

«Поднимет меч свой разящий… Поднимет меч свой разящий». Юноше казалось, что именно эти слова вызванивают колокола Троицкого монастыря, приветствуя высоких гостей.

«Выходит, чтобы стать настоящим великим князем, я должен поднять меч свой разящий!»

Игумен Троицкой обители Алексий похож на старого сурового воина. Громкий голос его колоколом гудит под каменными сводами собора Троицы. И молитва его какая-то особенная, похожая на напутствие воинов перед бранью. В своей проповеди он не раз упомнил князей Александра Невского и Димитрия Донского.

После службы игумен увлёк великого князя в свою келью, усадил напротив, пристально всмотрелся в его лицо.

— Вижу, возмужал ты, государь. И не диво: четырнадцатый год уж пошёл. В твои годы знаменитые предки большие дела творили. Взять хоть прославленного князя Димитрия, коего в народе Донским кличут. Девять годков ему было, когда отец его, князь Иван Иванович, возвратившись из Золотой Орды от хана Берди-бека, занедужил и скоропостижно скончался. Бердибек тоже вскоре умер, и на его место взошёл хан Кульпа. В те поры русские князья, узнав о переменах на ханском престоле, должны были ехать в Орду для получения ярлыка от нового хана. Не долго продержался у власти хан Кульпа, по прошествии шести месяцев и пяти дней его убил князь Науруз, Так что, прибыв в Сарай, русские князья вручали свои дары, предназначенные для Кульпы, новому хану. И вот к Наурузу явился сын великого князя Ивана Ивановича девятилетний отрок Димитрий[98].

Игумен Алексий задумался, словно вспоминая то, что видел когда-то своими глазами. Ване не терпелось узнать, что же было дальше.

— Дал ли Науруз ярлык на княжение отроку Димитрию? — прервал он затянувшееся молчание.

— Нет, государь, не дал. Посмотрел он на него, покачал головой и велел послать за сыном князя нижегородского и суздальского Константина. Ярлык на княжение получил не Димитрий Иванович, а Димитрий Константинович. Не по отчине и не по дедине досталось ему княжение. Вскоре, однако, в Орде вновь сменился хан, престолом завладел Амурат. Когда к нему явились с дарами московский посол от князя Димитрия Ивановича и посол от Димитрия Константиновича, Амурат приказал поместить их обоих под стражу и запретил сарайским вельможам иметь с ними дело. Сам же он задумал разобраться, правильно ли поступил правивший до него Науруз с московским княжением. И решил он, что княжить на Москве должен Димитрий Иванович, а не Димитрий Константинович. В ту пору Донской был моложе тебя, ему исполнилось всего двенадцать лет.

— И Димитрий Константинович легко уступил княжение отроку?

— Нет, государь, Димитрий Константинович был недоволен волей Амурата и занял своим войском Переяславль-Залесский, чтобы воспрепятствовать продвижению Димитрия Ивановича во Владимир, где в ту пору в Успенском соборе он должен был венчаться на великое княжение. Но юный Димитрий Иванович смело сел на коня и устремился со своей ратью к Переяславлю.

Узнав о его приближении, Димитрий Константинович перепугался и бежал сначала во Владимир, а оттуда в свою вотчину — в Суздаль.

«А я, когда пришёл на Русь Сагиб-Гирей, не решился сесть на боевого коня, всё перепоручил своим воеводам. Так ли поступили бы мои предки? Александр Невский в пятнадцать лет стал князем-наместником Великого Новгорода, водил свою дружину на врага, судил строптивых новгородцев. Димитрий Донской и того раньше стал промышлять власть. Я же советуюсь с боярами: быть мне в Москве или бежать от Сагиб-Гирея в дальний северный город. Оттого бояре и не чтут меня, творят по своей воле, а не по моей. Не бояре похитили у меня власть-я сам отдал её им. Но отныне всё должно измениться, я буду сам править своими людьми, судить их по правде и совести».