София Нэш - Всего один поцелуй

• Название: Всего один поцелуй
• Автор: София Нэш
• Издательство: ACT, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-076100-5, 978-5-271-38514-8, 978-5-4215-2644-5

Джорджиана Уайлд — серьезная молодая особа, полагающая, что чувства должны подчиняться разуму. Если бы еще она могла применить свои благие теории на практике и перестать наконец тайно страдать по другу детства Куинну Фортескью, который знать не знает о ее чувствах и вообще женат!

Однако теперь, когда обстоятельства изменились, долгожданное счастье снова кажется возможным…

Правда, Куинн по-прежнему не подозревает о любви девушки, да и Джорджиана не торопится с признаниями.

Но порой все решает судьба — и один-единственный случайный поцелуй может стать первой искрой пожара страсти…

---

— Какими еще увеселительными мероприятиями, папа?

— Для ежегодного праздника урожая в Пенроузе, конечно.

— Что?! — изумленно воскликнула Джорджиана.

— Только не говори мне, что ты покончила с этим традиционным праздником, — ответил он.

— В последний раз его проводили лет десять назад, когда отец Энтони еще был жив.

— Какие такие увеселения? — возбужденно повторила Фэрли. — Ты не говорил мне ни о чем, кроме бала, папа.

Он смотрел Джорджиане прямо в глаза, и она чувствовала себя неловко.

— Ну, я подумал — немного приключений никому здесь не помешает. Не правда ли, Джорджиана?

— Приключения — это всегда хорошо, — прошептала она, тронутая тем, что он запомнил ее совет.

Он посмотрел на свою прелестную дочь:

— В Пенроузе всегда проводился праздник перед уборкой урожая. На нем радовались щедрости летних месяцев и, похоже, в древние времена задабривали богов. Разжигался большой костер, и проводились конкурсы на ловкость, и на лучшие овощи, варенье, мед, и…

— Я бы очень хотела судить медовый конкурс, Джорджиана, — перебила Фэрли.

— Так и будет, если твой отец согласится.

— А ты что думаешь, Грейс? — улыбнулся он графине. — Пожалуй, я разрешу Фэрли возложить на себя эту тяжелую ответственность, если ты сможешь уговорить ее закончить прекрасную вышивку, которую вы начали.

Девочка скуксилась…

Грейс засмеялась:

— Моя милая Фэрли, ты такая же, как и все остальные леди. Тебе нужна подходящая награда. И у меня есть, что предложить. — Грейс подняла свои невероятно длинные ресницы и подмигнула Джорджиане. — Мы просто устроим соревнование по вышиванию. И победитель получит приз. Я думаю, понравившаяся тебе нитка жемчуга подойдет?

Фэрли широко распахнула глаза, схватила графиню и потянула по направлению к дому:

— Пойдемте же, нам нужно работать. Вы сказали, что покажете мне французское плетение и… — Голос девочки смешался со смехом графини, безуспешно пытавшейся замедлить их поспешный уход.

— Куинн, Джорджиана, простите меня, — на ходу обернулась Грейс, — я доложу вам о наших успехах за ужином.

Теперь только жужжание пчел нарушало тишину.

— Хм, — начал Куинн, — полагаю, мне следует пойти с ними, пока Фэрли не уговорит Грейс добавить к бусам еще и сережки.

Джорджиана, забыв о шляпе с сеткой, быстро повернулась к нему спиной и снова подобрала котелок.

— Конечно. — Она была рада уже и тому, что он не начал опять извиняться. Она не выдержала бы этого.

Но она не услышала удаляющихся шагов. В воздухе висело напряжение, не менее плотное, чем дым от котелка, в который она добавила торфа.

Джорджиана подняла верхнюю стенку улья, снова выкурила пчел и осмотрела соты. Она попробовала вытащить рамку с покрытой коркой подложки, но та застряла. Скорее всего, потому, что Джорджиана не могла заставить себя быть аккуратной, когда Куинн стоял за ее спиной и смотрел.

Вторая пара рук взялась за рамку и помогла ее вытащить.

— Позволь мне присоединиться. Где нож?

— Тебя ужалят.

— Возможно, — пожал он плечами, — а возможно, и нет, если пчелы здесь хоть чуть-чуть похожи на португальских.

Она наконец осмелилась встретиться с ним взглядом. Его зрачки расширились, и оттенки коричневого в зеленых глазах исчезли.

— Однажды летом я снял с Синтией коттедж, чтобы Фэрли порезвилась на природе. Мы должны были ухаживать за пчелами владельца — его страстью.

Она дала ему нож и подставила поддон.

— И тебя ни разу не ужалили?

— Похоже, пчелы не возражали против моего запаха.

Конечно, нет. Розмарин очень нравится пчелам.

— Ты раньше не говорил о своей жене. Я так и не сказала тебе, с какой печалью мы узнали о твоей потере. Насколько мне известно, она была очень красива и предана тебе. — Она закусила губу. — Мне… Мне очень жаль, Куинн.

Он закончил распечатывать соты и вернул рамку на место.

— Сколько еще?

Его отказ принять соболезнования сказал Джорджиане все. Очевидно, он до сих пор тоскует по жене.

— Все, кроме последних двух, — ответила она, добавляя дыма.

— В Португалии соты были цилиндрическими, из коры пробкового дерева и покрытые глиной. Возможно, я сделаю несколько на пробу.

— Как хочешь, — осторожно ответила Джорджиана. По крайней мере, о пчелах они могли говорить относительно спокойно.

Напряженная атмосфера не рассеялась. Они продолжили воровать мед у сонных пчел.

— Возможно, — произнес Куинн, — ты могла бы рассказать мне больше о пчеловодстве.

Слава Богу, он решил углубиться в эту тему, чтобы заполнить паузу в разговоре.

— Я думаю, ты уже знаешь о разделении труда в улье, — начала Джорджиана.

— Разве не сказал Шекспир: «Так трудятся пчелы, создания, что людную страну порядку мудрому природы учат»[1]?

— Они живут в своем, превосходно организованном мире. Есть рабочие пчелы — все самки, разумеется, — которые собирают мед и пыльцу и ухаживают за личинками. Самцы — трутни — абсолютно ничего не делают. Они только… — Она резко оборвала объяснение и смущенно засмеялась. Когда же она научится думать, перед тем как говорить?

— Ну, нет. Ты, похоже, дошла до самого интересного. Говори, или… — В его глазах плясали веселые искорки, которые она помнила с детства.

— Сдается мне, это пустая угроза — даже ты наверняка знаешь достаточно, чтобы не совершать резких движений и рисковать гневом тысячи пчел. Но, так уж и быть, я скажу тебе. — Она рассмеялась: — Откровенно говоря, ты этого заслуживаешь. Трутни не делают ничего, только напиваются нектаром.

— И все? Или ты стесняешься сказать правду? — Он прищурился и лукаво посмотрел на нее.

И вдруг она поняла — он и так знает все о пчеловодстве. Возможно, даже больше, чем она. А она знала многое.

— Почему бы в таком случае тебе не рассказать, что знаешь ты? — тихо спросила Джорджиана.

— Трутни сопровождают королеву в ее… брачном путешествии, если можно так выразиться. И, поступая так, они жертвуют своими жизнями. — Его голос опустился до шепота: — Я думаю им можно простить легкое злоупотребление нектаром, не так ли?

Было очевидно, что сейчас он уже говорит совсем не о пчелах. Она резко выпрямилась. Он знал. Он откуда-то знал о Тони и о том, что случилось в ночь свадьбы.

Ей нужно сейчас же уйти. Забыв о правилах, она сорвала перчатки. Пчелы поднялись и недовольно зажужжали.

Она быстро пошла от улья, не оглядываясь, и почувствовала боль от укуса на внутренней стороне локтя. Джорджиана побежала, почти не слыша громыхания рамок позади и голоса, неотступно преследовавшего ее в мечтах уже почти два десятка лет.

У нее за спиной, в высокой траве, раздавались шаги. Она знала, что выглядит глупо, но не могла собраться с духом, остановиться и встретиться с Куинном лицом к лицу. Она круто повернула и вошла в сарай, где хранилось сено.

Сладкий запах сухого клевера витал в воздухе, и в единственном луче света, падавшем из дверей, кружилась пыль. На косяке появилась его рука, и он впрыгнул внутрь, тяжело дыша.

— Что это еще было? — спросил он, не восстановив дыхание.

— Думаю, ты знаешь, — ответила она, чувствуя душевную муку.

— Мне показалось, ты неверно истолковала мои слова. Я боюсь спросить, не связано ли это как-то с твоим браком. Я не хотел причинить тебе боль. Джорджиана, позволь мне осмотреть твою руку.

Она опустила взгляд на свой локоть.

— Я чувствую себя прекрасно, — произнесла она.

— Совершенно очевидно, что это не так. — Он протянул руку, но остановился, не коснувшись Джорджианы.

— Я хочу, чтобы ты исчез, — прошептала она:

— Откуда? — медленно спросил Куинн. — Отсюда? С этого сеновала? Или из Пенроуза?

— Отсюда. Разумеется, я не в том положении, чтобы просить тебя покинуть Пенроуз. Я уже говорила тебе — мне не нужен этот глупый титул. Я просто хочу, чтобы вы все оставили меня в покое. — Она замолчала.

— Как умер Энтони? — тихо спросил он.

Помоги ей Господь, она знала, что не сможет сдержаться. Она расскажет о том, о чем клялась не рассказывать никогда.

— В моих объятиях, — ответила она. Боль плескалась в ее глазах, таких темных, что они казались черными в тени сеновала. Ее губы горестно скривились. — Он много выпил, празднуя нашу свадьбу, и, вероятно, курил свой ужасный опиум. И потом выпил еще. Мы уединились, и вмешалась его мать, и… и потом она ушла, и мы… — Джорджиана закрыла глаза. Куинн видел, как она пытается собраться. — И он умер. В моих объятиях. Я не могла пошевелиться, не могла сдвинуть его с себя. И потом я не могла оживить его. Я думаю, его подвело сердце. Вот так. Теперь ты все знаешь. Ведь именно это ты хотел узнать с самого приезда сюда, не так ли? Теперь ты можешь наконец прекратить свои проклятые расспросы. Тебе больше не нужно притворяться добрым и заботливым, чтобы через секунду стать чужим и неприступным.