Дэвид Гилмор - Что сказал бы Генри Миллер...

• Название: Что сказал бы Генри Миллер...
• Автор: Дэвид Гилмор
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-02127-6

Кто может стать лучшим учителем для собственного сына? Только безработный кинокритик, ни секунды не задумываясь, скажет, что это КИНО.

Сын ненавидит школу? Можно ее бросить. Но при этом он должен смотреть три фильма в неделю. Из тех, что выберет для него отец. «Бешеные псы» и «В джазе только девушки», «Завтрак у Тиффани» и «Последнее танго в Париже», «Крестный отец» и «Основной инстинкт», «Ребенок Розмари» и «Римские каникулы», Франсуа Трюффо и Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан де Пальма… Фильмы, долгие разговоры о жизни и сама жизнь: романтические драмы, ветреные подружки, трагические разрывы и душевные муки. Все то, что бывает только в кино.

Книга ранее выходила под названием «Киноклуб».

---

Как и картина «Великий Гэтсби», «Телевикторина» вводит зрителя в морально сомнительный мир, но он оказывается настолько притягательным, что сначала понимаешь, как люди в нем оказываются, а потом — почему они там остаются. Я привлек внимание Джеси к очень странным отношениям, возникшим между Робом Морроу, который играет сыскаря, расследующего дело по поручению Конгресса, и Рэйфом Файнсом, который единожды соглашается с тем, от чего ему надо было бы отказаться.

Некоторые из лучших игровых эпизодов картины, самые сильные ее моменты связаны с взглядами, которые бросает Рэйф Файнс. (Складывается впечатление, что для отдельных сцен ему даже понадобилось положить больше грима на веки.) Я сказал Джеси, чтобы он дождался вопроса, который кто-то задает Файнсу о том, что бы стал делать «честный Эйб Линкольн», если бы ему довелось участвовать в телевизионном шоу. Здесь надо видеть, что Файнс проделывает со своими глазами! Стоит только посмотреть, как Файнс разговаривает с Робом Морроу: они как будто играют в прятки, и он открывает глаза, проговорив: «Кто не спрятался — я не виноват!» Он пристально смотрит на молодого человека, как будто тихо повторяет про себя вопросы: «Как много ему известно? Что он об этом знает?»

Там есть кадры, где Файнс и Морроу играют в покер. Файнс делает ставку, а Морроу говорит: «Я знаю, что ты врешь». Зритель почти явственно слышит, как бьется сердце Файнса, когда тот чуть слышно как параноик произносит: «Ты хочешь сказать, что я блефую, что блефует мир». Он напоминает в этой сцене Раскольникова в «Преступлении и наказании» Достоевского.

— Ты иногда скучаешь по работе на телевидении? — спросил меня Джеси, когда кончился фильм.

— Временами, — ответил я и добавил, что больше скучаю по деньгам. Но на самом деле мне временами очень недоставало возможности перекинуться несколькими ничего не значащими фразами с почти незнакомыми мне людьми. — Хочешь, верь, хочешь, не верь, — сказал я, — но порой это на целый день улучшает настроение.

— А тебе не бывает тошно, когда ты сам не выступаешь по телевидению?

— Нет, мне от этого не холодно и не жарко. А тебя это расстраивает?

— Переживаю ли я, что мой отец иногда выступает по телевидению? Да нет, я как-то никогда об этом не задумывался.

Сказав это, Джеси встал и неторопливо поднялся к себе наверх, и мне при этом показалось, что в таком обычном его физическом облике, в небрежных движениях — по крайней мере, в тот момент — уже ничего не осталось от неуклюжего подростка.

Вскоре мы снова вернулись к серии «забытые сокровища». Эти фильмы чем-то напоминали пирог с банановым кремом прямо из холодильника (когда мысль о блюдце даже в голову не приходит). В частности «Последний наряд».

— Вот, — сказал я, — пять причин того, почему мне так нравится Джек Николсон.

1. «Взобраться на самую вершину не так сложно. Самое трудное — на ней удержаться». Джек, сказавший это, снимается в кино тридцать пять лет. Никому так долго не дано быть «просто удачливым» или морочить всем голову. Для этого нужно быть поистине великим актером.

2. Мне нравится, как в «Китайском квартале» Джек Николсон большую часть фильма играет полицейского с пластырем на носу.

3. Мне нравится тот эпизод в «Сиянии», когда герой фильма, сыгранный Джеком Николсоном, застает жену за чтением тех страниц его романа, которые он написал в помраченном рассудке, и спрашивает ее: «Тебе нравится?»

4. Мне нравится, что Джек ждал, пока ему исполнится пятьдесят, и только тогда начал играть в гольф.

5. Мне нравится, когда Джек хлопает пушкой по стойке бара в «Последнем наряде» и говорит: «Я и есть этот чертов береговой патруль!»

Некоторые критики полагают, что самую лучшую свою роль Николсон сыграл именно в «Последнем наряде». Он там играет Билли Баддаски, который привык курить сигары, грязно ругаться, в общем, жить жизнью крутого морского волка — бедового вояки, которому перед дембелем приказано доставить в тюрьму молодого салагу Ларри. Джек хочет напоследок, перед тем, как восемнадцатилетний Ларри начнет мотать срок, показать ему красивую жизнь — «напоить его в стельку и дать ему с кем-нибудь переспать».

Когда картина вышла на экраны, Роджер Эберт писал, что Николсон «создает настолько завершенный и сложный характер, что о самом фильме мы уже не думаем, а лишь следим за тем, что актер будет делать дальше». Некоторые кинокартины не вмещаются в художественную форму. (Помните сержанта-артиллериста в фильме «Цельнометаллическая оболочка»? Площадная брань порой звучит там на тысячи ладов, многие из которых можно услышать в «Последнем наряде».) Сотрудники киностудии хотели хоть немного «остудить» сценарий до того, как дело дойдет до съемок. Они были потрясены огромным объемом ненормативной лексики и вполне обоснованно предполагали, что Джек Николсон будет употреблять такого рода выражения с особым смаком. Один из руководящих сотрудников «Коламбии» вспоминает: «За первые семь минут фильма грубые ругательства звучат 342 раза. В нашей киностудии не принято употреблять такого рода выражения и демонстрировать слишком откровенные сцены».

Роберт Таун, написавший сценарий («Китайский квартал» снят тоже по его сценарию), говорил: «Если вы занимаетесь любовью для „Коламбия Пикчерз“, это надо делать на удалении 300 ярдов от камеры. Но киноискусство раздвигало сдерживавшие его развитие рамки, и возникла возможность отразить реальную лексику, которую употребляют военные моряки. Руководитель студии усадил меня рядом с собой и сказал: „Боб, тебе не кажется, что двадцать грязных выражений действуют сильнее, чем сорок!“ Я ответил ему, что не считаю, потому что так люди говорят, когда они не в состоянии действовать. Поэтому они и сквернословят». В общем, Таун не хотел идти на попятный. Николсон его поддержал, и поскольку актер был там самой большой звездой, спор был решен.

Выбирать для людей фильмы — дело рискованное. В каком-то смысле при этом так же раскрываешься, как когда пишешь кому-нибудь письмо. Ваш выбор обнажает ваши помыслы, показывает, какие вами движут побудительные мотивы, иногда даже свидетельствует о том, в каком свете, как вам кажется, мир видит вас. Поэтому когда вы с придыханием рекомендуете какую-нибудь картину, например, другу, когда говорите: «Знаешь, это как крик души, тебе этот фильм очень понравится» — имейте в виду, что, посмотрев фильм, на следующий день ваш друг может выгнуть бровь и небрежно спросить вас: «И ты считаешь это забавным?»

Помню, однажды я посоветовал посмотреть «Иштар» одной женщине, которая мне нравилась. Никогда не забуду тот взгляд, которым она одарила меня, когда мы с ней после этого увиделись. Она как будто хотела мне сказать: «Никогда бы не подумала, что тебе такое может нравиться!»

Поэтому с годами в магазинах, где торгуют видеодисками, я научился держать рот на замке, когда мне страшно хотелось крикнуть незнакомым людям, чтобы они не брали тот фильм, который выбрали, хотелось вырвать у них диск из рук, а вместо него дать им другой, сказать им, глядя в их удивленные глаза, что другая картина, вон та, им понравится гораздо больше. Но все равно у меня в запасе есть несколько фильмов, которые я постоянно рекомендую людям посмотреть, и никто никогда не говорил мне о них дурного слова. Один из таких фильмов — «Позднее шоу». Я выбрал его для следующего просмотра вместе с Джеси.

Это незамысловатая история о частном детективе-неудачнике (Арт Карни) и взбалмошной молодой истеричке (Лили Томлин), которая оказалась каким-то образом связана с бандой убийц в Лос-Анджелесе. Несмотря на то что этому фильму уже более сорока лет, складывается впечатление, что его почти никто не видел. Но когда его смотрят — по крайней мере, те люди, которым я его рекомендую, — все отзываются о нем с восхищением, удивлением и благодарностью. Мне кажется, что в некоторых случаях это даже ведет к переоценке этими людьми их мнения обо мне самом.

Готовясь к тому, чтобы показать «Позднее шоу» Джеси, я наткнулся на рецензию Полин Кейл 1977 года в журнале «Нью-Йоркер». Картина Кейл понравилась, но она не очень себе представляла, к какой категории ее следует отнести. «Назвать этот фильм в полном смысле детективом, — писала она, — было бы неверно, эта картина уникальна в своем роде, она как поэма о любви и ненависти к подлости».

Лента «Друзья Эдди Койла» вышла на экраны кинотеатров в 1973 году и очень быстро сошла с них. Теперь этот фильм практически невозможно найти в магазинах видеофильмов, даже в таких специализированных лавочках, где держат финские фильмы ужасов. Его поставил режиссер Питер Йэтс («Детектив Буллитт» тоже его работа), и фильм стоит посмотреть, потому что мелкого воришку Эдди Койла в нем играет кудесник с сонным взглядом Роберт Митчэм. Мы все были знакомы с кем-то, похожим на Эдди — парнем, рожденным для того, чтобы постоянно принимать неверные решения. К тому же типу «рецидивистов» относится и дядя Ваня.