Алексей Евдокимов - ТИК

• Название: ТИК
• Автор: Алексей Евдокимов
• Издательство: Амфора
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00370-3

Множество совершенно разных людей, анонимно общаясь на популярном сайте в Рунете, восстанавливают Тайную Историю Кино: расследуют мистические совпадения в судьбах его звезд и зловещие закономерности, связывающие шедевры «важнейшего из искусств» с наиболее жуткими преступлениями XX века. Собственное занятие кажется им игрой — до тех пор, пока сами они не оказываются в ней разменными пешками.

Уверенный дебют в «одиночном катании» молодого рижанина Алексея Евдокимова (известного по написанным в соавторстве с Александром Гарросом романам «[голово]ломка», «Серая слизь», «Фактор фуры») сочетает каноны классического интеллектуального триллера с едкой социальной сатирой.

Многофункциональный киборг-литератор «ГАРРОС-ЕВДОКИМОВ» завершил свою программу, и, когда он размагнитился, оказалось, что им управляли замечательный журналист и замечательный писатель. Судя по их сольным вещам, Евдокимов был тем оператором, который курировал язык, сюжетную моторику и в особенности выработку гормонов социальной ненависти

Лев Данилкин

---

Ксения смотрела, не отвечая.

— Я только не пойму: если хотя бы кто-то из них, — Знарок кивнул на монитор, — Гордин, — зачем он этим занимается?..

А ты зачем этим занимаешься? — так и подмывало поинтересоваться Ксению, но она, естественно, сдерживалась. Из всех общих их с Игорем знакомых, до кого она дозвонилась, майора знал один Дацко — да и тот ничего внятного, вопреки своему обыкновению, не сказал…

— Там действительно его статья? — спросил Знарок.

— Не знаю. Я-то не читала оригинал. Он мне устно пересказывал когда-то самые смачные истории…

— Ну вы же знаете его стиль.

Ксения чуть пожала плечами, подошла к столу. Не садясь, сама принялась гонять курсор.

— Да… Похоже на него…

— Чьи сообщения? Джона Доу этого?

— Да… Хотя и Ника — тоже…

— Вы говорили, что знаете некоторых людей, которые тут ошиваются. А кто из них кто — можете определить?

— Одного, кажется, я раскусила. Этого самого Бутчер-боя.

— И кто он?

— Виталик Смирнов из Питера. Игорь его хорошо знал. — Она вернулась на кухню, достала две чашки, пустила горячую воду через ситечко.

— Как вы поняли? — Знарок встал в дверях. Он двигался осторожно, как сознательный слон в посудной лавке.

— Во-первых, Виталик любит Нила Джордана… это его фильм — «Мальчик-мясник»… Кофе такой, молотый — ничего?.. Во — вторых, в адресе у него написано «Sin City». Вообще это тоже фильм такой — «Город грехов»: мрачный-мрачный, черно-белый, на компьютере нарисованный… — Она умяла в ситечке порошок. — Так Виталь — хотя и большой питерский патриот — говорил, что его можно было не рисовать, а на питерской фактуре снимать. Все равно мрачнее б вышло. Он считает, Питер — самый «нуарный» город в мире сейчас. Так, между прочим, выглядит одна из разновидностей петербургского патриотизма…

— И кто он такой, этот Виталь?

— О, Виталь — дико интересный мужик! — Врубив машинку, Ксения повернулась к майору и привалилась задом к кухонному столу. Отбросила с лица волосы. — Закончил школу с математическим уклоном, в компьютерах сек, в вузе блистал… И вдруг все бросил и пошел в армию. Хотя как студент имел легальное право закосить. Но отслужил, и чуть ли не в ВДВ, а потом стал работать в милиции. В ОМОНе! В детстве был хиляк, как всякий интеллигентский ребенок, — а лет в пятнадцать ни с того ни с сего начал качаться, кикбоксингом разным заниматься, стал вот таким амбалом… Ну, служил он в питерском ОМОНе — и послали его в командировку в Чечню. Там их бэтэр подорвался на фугасе, Виталю как-то хитро перебило ноги — в общем, сколько операций ни делали, ходить он так и не смог. Тогда он опять вернулся к программированию: сидит теперь в инвалидной коляске перед компом круглые сутки. И что характерно — продолжает качаться, вот такие бицепсы. Был даже кандидатом в параолимпийскую российскую сборную. Великий спец по интернету, найти там может что угодно. Всё обо всем знает. Фанат кино, опять же. При том, что инвалид, — один из самых жизнерадостных и обаятельных людей, каких я видела. Между прочим, до сих пор — половой гигант. Несмотря на безногость. Девки к нему, говорят, сами бегают — чуть ли не толпами. Бухнуть тоже горазд…

Питер

Виталь потребовал вискаря — и вот уже почти час я болтался в поисках маркета. Магазины, конечно, попадались на каждом шагу — но что толку от простого магазина: через прилавок не полезешь же… А имеется ли в этом районе маркет, и если да, то где, я не знал. Только потом я сообразил, что за все время поисков мне ни разу не пришла в голову мысль вискарь тот купить (ведь сейчас-то я вполне мог себе позволить и такой барский жест). Но даже потом я так и не понял, почему: в силу рефлекса, выработанного вечным голяком (дорогое бухло — покупать?!), или из принципа?..

И вот уже идя по Московскому к «Техноложке», в паре кварталов от метро, я вдруг случайно заметил эту полуподвальную «кругосветку». Совсем маленькую — смешно про такую говорить «супермаркет» — но с самообслуживанием. Но — уж больно крошечную все-таки… Я нерешительно топтался у «воротец», прикидывая, стоит ли пытаться; зная, что решать надо быстро — а то сразу обратят на тебя внимание, тогда уже точно бесполезняк… Одна касса, охранник рядом, полки с алкоголем не просто прямо у него на траверсе, а в паре метров… Куда там, ты че…

Я вошел внутрь с хмуро-рассеянной рожей. А если… Что, если я не брежу — и у меня действительно потихоньку объявляются новые способности?.. Вот, кстати, и шанс проверить. Правда, если я таки брежу…

Я стоял перед стеллажами с бутылками, пытаясь изобразить рутинный интерес, косясь налево, на охранника. Тот, молодой жирноватый мужик с поросячьим лицом, посмотрел в моем направлении, но конкретно на мне взглядом, кажется, не остановился. Метра три с половиной между нами было… Виталь хотел именно скотч. Не бурбон. Вот, допустим. «Passport Scotch». Квадратного сечения пузырь с разноцветной геральдической этикеткой. По-моему, даже литровый. Я отработанно-небрежным жестом снял его с полки — этикетку вроде как изучить. Опустил на нее глаза, едва-едва повернув голову влево.

Охранник вообще смотрел в другую сторону.

Момент истины.

Я с безмятежным видом повернулся вправо. В двух метрах тетка, стоя ко мне в профиль, шарила рукой по полке с сырами-творогами, хмурясь на упаковки. Я подцепил ногтями заднюю этикетку. А-с-сука… Подцепил… Отодрал. Плавно поворачиваясь обратно, плавно отправил бутылку за пазуху.

Охранник смотрел на меня. Прицельно.

Я продолжал рассеянно изучать пузыри. Вот сейчас. Сейчас подойдет… Не мог не заметить… Не мог…

Снова кошусь. Он отвернулся. Отвернулся! Заговорил с кассиршей.

Не спеша, но и не задерживаясь, я двинулся к нему. Чуть отклонился корпусом, обходя. Тот механически оглянулся. Я миновал кассу, шагнул на лестницу. Одна, две, три ступеньки, толкнул дверь. Ударил ледяной ветер. Спина была абсолютно мокрая.

14

Питер, февраль

— Назовите полностью имя.

— Гродников Константин Владимирович.

— Вы, видимо, догадываетесь, о чем мы будем говорить?

— Боюсь, что да…

— Когда вы встречались со Смирновым в последний раз?

— Дней… десять назад. Мы пили с ним у него дома.

— Вдвоем?

— Втроем. Там был еще один его знакомый.

— Кто?

— Какой-то Коля.

— Кто он такой? Вы его раньше знали?

— Нет, единственный раз я его видел — тогда.

— Фамилию его не знаете?

— Нет.

— А какие у них были отношения со Смирновым?

— Не знаю, я не очень понял… Виталь сказал, что знает одного… в общем, странного мужика. Заходи, говорит, приколешься. Мне-то, говорю, он зачем? А он, Виталь говорит, вискарь обещал проставить…

Январь

— Это Костя, — Виталь кивнул на полураспавшегося в кресле патлатого индивида лет двадцати с жиденькой русой бороденкой. — Видный, — ухмыльнулся, — эксперт по культурному экстриму…

Эксперт вяло шевельнулся в кресле, как бы подался вперед. Я привычно напрягся. У него были слабая ладонь, черные джинсы и черная рубаха навыпуск, под расстегнутый ворот которой уходило несколько висящих на шее шнурков. Со спинки кресла стекал черный кожаный плащ, порядком битый жизнью. Костя выглядел как человек, ошибившийся десятилетием — его словно занесло аккурат из середины девяностых. Тогда бы он читал «Лимонку» и слушал Летова. Что читают и слушают культурные экстремисты нынче, я не очень представлял. Впрочем, раньше бы Костя состоял в НБП — что и теперь не исключалось.

— Падай на диван, кидай все на пол, — махнул хозяин.

Я шагнул к нему и напрягся вторично. Этот хлопнул своей ладонью о мою с размаху, тиснул коротко и энергично (за всем движением словно читалось: «Мы им, козлам, еще покажем!»). На бритой, крупной, правильной формы башке Виталя небольшое темное родимое пятно — скобкой вокруг левого уха — смотрелось умышленным элементом декора. Маечка открывала бугристые плечи — я задержался взглядом на обширной высокопрофессиональной татухе, поднимающейся от правого локтя, частью переходящей на грудь, а частью переваливающей на спину: многоцветной, в ориентальном стиле. Подал ему скотч.

— О! Супер… — Виталь бережно повертел в руках пузырь. — Главное целый литр! — Он подкатил к низкому столику и широким жестом смел с него все, что было туда навалено — включая, по-моему, полную пепельницу. — Хотя нескромно заявлю, что я его честно заработал, — шлепнул о столешницу довольно плотненькую пачечку явно свежих распечаток. Рядом водрузил бутылку. — Костян, стаканы подкинь…

Костя выковырял себя из кресла и побрел на кухню. Я осторожно переложил на паркет стопку журналов («Оружие», «Hard’n’Soft», «Penthouse») и дисков, остальное отгреб в сторону, к вскрытому, выставившему на обозрение микросхемы неопознанному мною устройству, занимавшему почти весь диван. Втиснулся на освободившееся пространство, украдкой оглядываясь. Один раз я тут бывал уже с Гариком — но и повторно тоже впечатлился.