Алексей Евдокимов - ТИК

• Название: ТИК
• Автор: Алексей Евдокимов
• Издательство: Амфора
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00370-3

Множество совершенно разных людей, анонимно общаясь на популярном сайте в Рунете, восстанавливают Тайную Историю Кино: расследуют мистические совпадения в судьбах его звезд и зловещие закономерности, связывающие шедевры «важнейшего из искусств» с наиболее жуткими преступлениями XX века. Собственное занятие кажется им игрой — до тех пор, пока сами они не оказываются в ней разменными пешками.

Уверенный дебют в «одиночном катании» молодого рижанина Алексея Евдокимова (известного по написанным в соавторстве с Александром Гарросом романам «[голово]ломка», «Серая слизь», «Фактор фуры») сочетает каноны классического интеллектуального триллера с едкой социальной сатирой.

Многофункциональный киборг-литератор «ГАРРОС-ЕВДОКИМОВ» завершил свою программу, и, когда он размагнитился, оказалось, что им управляли замечательный журналист и замечательный писатель. Судя по их сольным вещам, Евдокимов был тем оператором, который курировал язык, сюжетную моторику и в особенности выработку гормонов социальной ненависти

Лев Данилкин

---

— «Цитата дня… Butcher Воу…»

— «Мальчик-мясник», — перевела Ксения.

— И к чему это? — удивился Знарок.

— Это так, — она постаралась хмыкнуть пренебрежительно. — Для создания атмосферы.

— В смысле?

— Для страху… Ну, то, что они тут сочиняют, — оно как бы выдержано в жанре такого… мистического хоррора.

Майор хмурился, явно не врубаясь. Ксения, косясь на него, подумала, что зрелище не лишено забавности. Хотя то была лишь констатация — ни малейшего веселья она не испытывала.

— То, что они сочиняют… — повторил Знарок. — А что они сочиняют?

— Ну смотрите, — она шевельнула мышкой. — Это, как видите, их форум. Вот — тема: «ТИК», «Тайная история кино». Допустим, последнее сообщение…

Оно было датировано сегодняшним числом:

О магии кино. Насколько я понял, мне тут предлагается поверить, что магия эта — черная. Но у меня складывается впечатление, что присутствующие (и временно отсутствующие) о кино знают пока куда больше, чем о магии. Так что пора, по-моему, пополнить эрудицию. Вот вам линк на статейку из какого-то киноведческого издания, которую, увидев в ней родное, поместили на своем сайте отечественные сатанисты…

— М? — оглянулась Ксения на майора.

— Угу, — недовольно кивнул тот.

Ксения кликнула, пробежала глазами.

…Очевидно, что вся образность кинохоррора позаимствована из низшей мифологии (сходной, в общем, у всех народов) и впрямую наследующей ей христианской демонологии. К примеру, инопланетные Похитители тел, хоть и появились в начавшем полувековое уже параноидальное киноповетрие фильме Дона Сигела 1956 года в качестве аллегории коммунистической угрозы, на самом деле — те же вселяющиеся в человека (захватывающие его телесную оболочку) злые духи или демоны. Равно как в сексапильных чертах Наташи Хенстридж (которая вообще-то — жаждущая секса ради размножения инопланетная Особь из одноименного ужастика) невооруженным глазом различим обычный суккуб, простейшим сценарным финтом превращенный тремя годами позже в сиквеле в столь же обычного инкуба…

Она покосилась на мента. Н-да. Бедняга…

…триллеры, апеллирующие к фигуре самого дьявола, — тем более, что они, как правило, в соответствии с уровнем адресации более претенциозны. Поневоле чудится зловещий символизм в том, что Враг рода человеческого, всерьез прописавшийся на голливудском (в первую очередь) экране с конца 60-х (последователи ЛаВея утверждают — вследствие создания в 1966-м «Церкви Сатаны»), сразу в трех давно считающихся классикой мистических триллерах предстал в образе ребенка. Причем сюжеты всех трех прямо восходят к самым распространенным темам христианской демонологии.

Шокировавший в свое время зрителя дотошным бытовым натурализмом «Изгоняющий дьявола» («The Exorcist») Уильяма Фридкина (1973) основан на феномене одержимости. Как известно, одержимость бесами в Западной Европе к семнадцатому веку приняла эпидемический характер — в первую очередь поражая женские монастыри. Знаменитым случаям массовой одержимости в провансальском Эксе, в монастыре урсулинок в Лудене (дело Урбана Грандье), в Лувьерском монастыре мы обязаны такими документами практического экзорцизма, как «Histoire admirable» (1613) и «Recit veritable» (1643).

«Ребенок Розмари» («Rosemary’s Baby») Романа Поланского (1968) и «Омен» («The Omen») Ричарда Доннера (1976) повествуют о пришествии Антихриста. Антагонист Сына Божьего, рождающийся и воцаряющийся в мире перед Страшным судом, был одной из любимых отрицательных фигур средневекового европейского богословия. Кстати, ученая традиция, исходя из постулата о том, что у демонов не может быть детей, отказывалась признать Антихриста дьяволом во плоти и сыном дьявола, как — «в рифму» Христу — он представал в традиции народной. Но соблазн симметрии оказался слишком велик: «Христос есть истинный Бог и человек, а Антихрист есть дьявол и человек», — объявил, например, в начале XI века Вульфстан I, архиепископ Йорка. В итоге повсеместно распространился сюжет о рождении Антихриста земной женщиной, оплодотворенной самим нечистым, легший в основу массы кинотриллеров…

— И вот оно все тут такое? — не выдержал Знарок.

— В основном.

— А что они хотят этим сказать? — Он смотрел на Ксению круглыми, неприятно требовательными глазами.

— Что кино — это катализатор зла, — охотно пояснила она, уже не скрывая издевательского тона. — Детище сатанистов и питомник маньяков… Вот они и решили вскрыть всю его подноготную. Выяснить, откуда оно взялось и зачем затевалось.

— Как это — зачем?

— Ну, если вдуматься, — Ксения чуть отъехала назад на стуле, разворачиваясь лицом к майору. Подтянула к себе за щиколотку правую ногу. Посмотрела на мента: — Это же правда самое странное из искусств.

Знарок моргнул.

— Во-первых, самое молодое — чуть больше ста лет ему, — тогда как все остальные ведут родословную из в прямом смысле доисторических времен. У вас есть закурить?.. — спросила она неожиданно для самой себя.

— Я думал, вы не курите…

— Я тоже думала…

Майор, помедлив, улыбнулся половиной рта:

— А я как раз пытаюсь бросить.

Ксения мигом вспомнила «Основной инстинкт», сцену в машине.

— Не получится, — заверила она с интонацией Кэтрин Трамелл.

Майор перекатил ухмылку на другую половину рта и вынул пачку «Ротманса». Ксения встала, подошла к шкафу, достала тяжелый зеленоватый стеклянный параллелепипед родом из Венеции, грохнула рядом с клавиатурой. Вытянула из предложенной пачки сигарету, наклонилась, убирая от лица волосы, к зажигалке.

— А во-вторых? — спросил Знарок.

— Во-вторых, — она не удержалась и пару раз кашлянула, — это продукт не столько… как бы сказать… интеллектуально-духовной деятельности человека, сколько технического прогресса. Происхождение у него не сакральное, как у всех без исключения прочих искусств, развившихся из мифологических и религиозных ритуалов, — а балаганное. Ну и наконец, это самое массовое искусство — с наиболее прямым воздействием на аудиторию и наиболее широким охватом… Я, между прочим, сейчас близко к тексту цитирую Игоря, которого хлебом не корми, дай на эту тему погрузить… Да вы сами, наверное, знаете.

Майор некоторое время усваивал.

— То есть имеется в виду, — он деликатно пустил дым между колен, — что кино как бы… было создано специально?

— Ага. С определенной целью.

— С какой?

— Вот это они и выясняют, — она осклабилась. — Но как легко догадаться — целью какой-то недоброй.

— Вы это серьезно?

— Я?..

— А кто вообще первым завел об этом речь?

— Ну, давайте посмотрим… — Она опять подъехала к столу, взялась за мышку. — Назад… Назад… Назад… Ну вот: тема начата в декабре, 24-го числа. В католический сочельник. Самое время для страшных историй…

— А кто ее начал?

— Пожалуйста. Некто John Doe.

— Джон Доу?

— Ну да. Аноним в американской полицейской практике.

— Но лицо свое он поставил…

— Это не его лицо. Это лицо Кевина Спейси, сыгравшего маньяка в знаменитом фильме «Семь». Маньяка, которого пристрелили, но так и не идентифицировали. Джона Доу.

— И много тут его сообщений?

— Ну вот, смотрите… Полно. В последний месяц он вообще активнее всех пишет.

— А это не может быть он? Гордин?

Ксения полуобернулась, держа сигарету на отлете. Какое-то время они смотрели друг на друга. Ксения мельком подумала, что рубленую майорскую ряху ощутимо портят пухловатые щеки.

— Может, — сказала она. — Теоретически.

— Разрешите… — Знарок придвинулся, вежливо отобрал мышку и принялся щелкать страницами, восстанавливая ход дискуссии на форуме.

Ксения затушила в пепельнице сигарету, встала и пошла на кухню.

— А кто такой Ник? — осведомился Знарок из комнаты.

— Никнэйм. Сетевой псевдоним. Кофе будете?

— То есть так он себя и назвал… Еще один безымянный. В январе зарегистрировался. Давайте кофе.

— Между прочим, теперь он тоже один из самых частых посетителей, если вы обратили внимание. — Она налила воду и включила кофеварку.

— Почему я и спрашиваю. Они с этим Джоном, я смотрю… такие как бы спарринг-партнеры… Может, этот второй — Гордин?

— Интернет, — вернувшись в комнату, Ксения прислонилась к дверному косяку, — дело такое… Не исключено, что и первый Гордин, и второй — он же мог зарегистрироваться и под двумя разными логинами. Хоть под пятью…

— Кстати, вы видели? Вот — Ник спрашивает у Джона: «И откуда ты, брат, столько всего знаешь?» И тот ему: «С умными людьми, брат, водился»… Или вот вообще — Ник: «Так что, по-прежнему не узнаешь меня?» И Джон Доу ему: «А ты сам — уверен, что не обознался?» — Знарок обернулся к ней. — Выходит, что? Или они знают друг друга, или один человек делает вид, что кто-то его ищет?..