Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

• Название: Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I
• Автор: Кейс Ваайман
• Издательство: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея
• Жанр: Философия
• Год: 2009
• ISBN: 5-89647-148-3

Эта книга — путеводитель по безграничному пространству духовности. Кейс Ваайман ставит перед собой вопрос, что же такое духовность, и рассматривает все возможные ее проявления: духовные традиции древних и современных мировых религий, духовность человеческой жизни, духовность обычных людей и религиозных деятелей, духовность библейская, духовность мистическая, духовность христианская, проявляющаяся в мученичестве, аскетических движениях, в жизни общины верующих, социальных и исторических процессах, происходящих в церкви, богослужении, еретических движениях, эсхатологическом мировоззрении, богословии, духовность современной культуры. Книга Кейса Вааймана уникальна и не имеет аналогов. Данное исследование будет интересно не только специалистам — философам, религиоведам, богословам, психологам, серьезным студентам, но и всем тем, кто вместе с автором этой книги задается вопросом о человеческой духовности.

---

счете, это указывает на мир в целом как на “перцептуальный мир”. Вещь — это одна из составляющих совокупной группы одновременно и реально воспринимаемых вещей» [1818] .

Осознание времени. Наш живой опыт никогда не является просто сиюминутным опытом, он всегда представляет собой и опыт ретенции и протенции: «Сознание непостижимо без осознания прошлого и ожидания будущего сознания» [1819] .

Живой опыт — это всегда эмпирический поток [1820] . «Любой живой опыт — это непрерывное движение, при котором вслед за чем-то, что было за мгновение до этого, идет что-то, изначально направленное на то, что ожидается» [1821] .

То, что еще присутствует в опыте из прошлого, Гуссерль называет «ретенцией», а то, что уже присутствует из того, что должно наступить, он именует «протенцией» [1822] . «Перцептуальное Сейчас непрерывно превращается в длящееся осознание Только-Что-Прошедшего, и одновременно высвечивается новое Сейчас, и т. д.» [1823] . Осознание времени берет свое начало от того мгновения, в котором перекрещиваются эти моменты опыта в потоке опыта. Изначально каждый момент опыта — это совпадение прошлого, настоящего и будущего. «Значение опыта Сейчас существует благодаря эмпирическому горизонту и соответствующему горизонту ожидания, опосредованного как время» [1824] . Ингенциональный опыт осуществляется в непрерывном предчувствии прошлого и непрерывном ожидании будущего в настоящем опыте.

Назад к самим вещам

Феноменолога очаровывает опыт со всеми его следствиями. Однако опыт неохотно отдает свою истину. В спонтанном мире, в котором мы живем, мы склонны рассматривать вещи исключительно с ограниченного числа позиций. Заранее установлены определенные интерпретации. Мы не намерены откладывать приобретенные нами суждения («Это так, как оно есть»). Кроме того, мы научились смотреть на вещи глазами других людей, мнение которых важно для нас. В результате истинная суть опыта остается покрытой слоем предубеждений, толков и мнений. Если человек стремится добраться до вещи как таковой, он обязательно должен усвоить феноменологическую позицию (Einstellung). Теперь мы рассмотрим наиболее важные позиции, которые характеризуют феноменологический способ действий.

Описание. Описание — это не риторически-интуитивное изображение состояния вещей, не наглядное представление определенных биологических или лингвистических феноменов, а точная формулировка конкретного способа, посредством которого что-то проявляет себя (Abschattung), как это раскрывается, исходя из особой точки зрения (Einstellung) [1825] . Как правило, наши спонтанные описания помещены в рамки определенных моделей интерпретации. Для достижения феноменологического описания необходимо отказаться (эпохэ*) от этой привычки и стремиться к той Einstellung, исходя из которой феномен может проявиться в новом свете. Отход от повседневной Einstellung и обретение нового взгляда на Abschattung достигается в процессе письма. Определенный способ поиска (Sichtweise) и связанная с ним структура реальности освобождаются от своих предубеждений и ограничений в процессе письма. Посредством распознаваемых описаний опыта (обычно начиная с сенсорного опыта или осуществления интенциональных актов) писатель (а позднее также и читатель) приводится к новым точкам зрения и понимания. Прежде всего, описание направлено на выявление изменений перспективы (Einstellungswechsel). Цель письменного процесса заключается в возвращении окольным путем (периагогё) от дистанцирования себя (Distant) к знакомому опыту для того, чтобы взглянуть на него новыми глазами.

Интерпретация. В живом опыте всегда есть элемент интерпретации. Мы «видим» дом, когда, строго говоря, мы просто обозреваем фасад. Мы «видим» грозную бурю, лишь замечая тучи на горизонте. Что «видят» фермер, романтик или метеоролог в одних и тех же облаках? Что «видят», глядя на дом, архитектор, бездомный человек или домовладелец? Очевидно, что они постоянно участвуют в толковании действительности. Суть этого процесса заключается в том, что мы интерпретируем что-то как что-то (тучи — как грозу, фасад — как дом, дом — как источник дохода, и так далее). Вот в чем различие между описанием и интерпретацией: описание стремится выразить словами то, что выявляет себя, интерпретация интерпретирует что-то как что-то. Мы постоянно заняты интерпретацией: мы осмысливаем поток нашего опыта как «Я»; мы относимся к вещам вокруг себя как к «миру»; мы интерпретируем других как «второе “Я”». Следовательно, мы интерпретируем не только тексты, но и себя, свою ситуацию, свое прошлое, других. Для Хайдеггера этот толковательный момент был столь важным, что он сделал его ключевым моментом своего феноменологического метода. Он считал, что феномен (файноменон) нужно интерпретировать таким образом, чтобы он уже не был скрыт за внешним видом, а смог проявить себя в своей «непотаенности» (але- тэйя), таким, каким он является на самом деле. Это трудная задача, поскольку «бытие» как «бытие» постоянно маскируется общественным мнением, «толками» (das Gerede), анонимным субъектом (das Man) и другими формами отчуждения. Задача феноменологической интерпретации состоит в том, чтобы привести людей к их исходной расположенности в этом мире, где они обладают подлинным пониманием своего состояния и интерпретируют его в направлении доступного будущего. Следуя учению Дильтея, Хайдеггер был убежден, что жизнь интерпретирует себя [1826] . В обычной жизни люди пытаются понять свое реальное состояние: они обнаруживают возможности и осознают, куда «стремится» ситуация. Иногда значащая перспектива открывает то, что требует выражения. Эти понимание и интерпретация, молчаливо осуществляемые самой жизнью, — «не теряя ни слова в этом процессе» [1827] , —

выступают в основных словах (основных категориях). В одном слове эти категории раскрывают жизненные возможности, создают фактичность в поддающейся интерпретации перспективе и указывают доступный путь в будущее. Такими основныхи словами (категориями) являются «возвещение, дискурс, керигма» [1828] . Мы видели это выше, когда рассматривали сферу духовности: основные слова творчески-самобытно интерпретируют процесс развития божественно-человеческих отношений.

Поле напряжения предвидения / науки. По Хайдеггеру, экзистенциальная герменевтика движется между двумя крайностями. Одна крайность — это интерпретация, которая происходит в праксисе. В плотничество конкретно (не теоретически) введены молоток, рука, дерево, гвозди и непосредственная окружающая среда. Молоток и рука составляют единое целое, в рамках которого они невнятно ощущают цель друг друга. В этой связи молоток просто находится в руке (zuhanden). Только когда я откладываю молоток и смотрю на него, он становится вещью, которая лежит передо мной. Теперь для меня это объект (vorhanden). Теперь я могу делать заявления, касающиеся его: «Этот молоток тяжелый» или «этот молоток безобразный». Это другая крайность экзистенциальной герменевтики — интерпретация, осуществляющаяся теоретически. Это противоречие в экзистенциальной герменевтике выражает словами позицию, исходя из которой, феноменология рассматривает поле напряжения между предвидением и наукой. Она помещает себя в это поле напряжения и рассматривает себя как промежуточное звено между двумя полюсами. С одной стороны, она стремится раскрыть основную структуру донаучного опыта для того, чтобы пролить на него свет в направлении различных эмпирических наук. С другой стороны, она стремится выявить эмпирическую структуру разных наук, чтобы показать, как в них выявляется донаучный опыт. Эта промежуточная позиция подразумевает три вещи.

Феноменология явно склоняется к донаучному опыту. Она направлена на выявление донаучной жизни сознания как на источник любой рациональности, которая, по сути, является «истолкованным опытом» [1829] . Ее задача состоит в том, чтобы раскрыть, исследовать и осмыслить связь между источниками опыта (живого опыта) и различными эмпирическими областями, изучаемыми науками. Этот донаучный источник опыта не является историческим надвременным фактором, а пребывает в постоянном движении. Наука не просто приспосабливается к динамике донаучного опыта, как показал Альфонс де Баланс в La Philosophie et les experiences naturelles [1830] . Это — активное двустороннее движение между донаучной и научной динамикой, при котором одна стремится возобладать над другой. Что касается главенства вненаучных интересов, то оно неоднократно становилось объектом анализа. Критические научные теории показали, что естественные науки вовлечены в военно-промышленный комплекс, медицинские науки подвержены влиянию индустрии здравоохранения, богословие переплетено с религиозными общинами, социальные науки действуют в контексте институтов. Справедливо и обратное утверждение: научная деятельность руководствуется собственными предпосылками. Это не так часто является объектом (самокритической рефлексии. Однако те, кто берутся за изучение такой в высшей степени научной ценности, как «объективность», вскоре приходят к выводу, что эта ценность, которая по-разному определяется различными научными традициями (эмпиризм, бихевиоризм, логический позитивизм, операционализм, критический рационализм, феноменология и так далее), обнаруживает свои собственные предпочтения [1831] . Это касается и таких важных научных ценностей, как интерсубъективный контроль, аргументированность и рациональность.