Леонид Дубровин - Пикировщики

• Название: Пикировщики
• Автор: Леонид Дубровин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Аннотация издательства: Автор книги — начальник политотдела 3-й гвардейской Смоленской бомбардировочной авиационной дивизии. В своих воспоминаниях он рассказывает о мужестве и героизме летчиков, штурманов, стрелков-радистов, с кем в годы Великой Отечественной войны выполнял боевые задания.

На обширном материале автор показывает неустанный труд политработников по воспитанию у авиаторов мужества, неукротимого наступательного порыва, любви к Родине.

---

Такому пониманию бойцами и командирами, а теперь — солдатами, сержантами и офицерами дивизии положений Указа Президиума Верховного Совета СССР от 6 января 1943 года и Приказа № 25 НКО СССР способствовала большая разъяснительная работа среди воинов, которую развернули политорганы, партийные и комсомольские организации.

Командир дивизии В. А. Ушаков, получивший звание генерал-майора авиации, в январе 1943 года был выдвинут на должность командира бомбардировочного корпуса. Вместо него к нам прибыл полковник С. П. Андреев из инспекции ВВС Красной Армии. За плечами Сергея Павловича был многолетний опыт службы в бомбардировочной авиации: перед войной он командовал авиационной бригадой. Энергичный и жизнерадостный, атлетического телосложения, полковник Андреев любил спорт, занятия которым стали для него постоянной потребностью.

С быстротой молнии штаб и политотдел дивизии облетела весть о том, что новый командир приехал на фронт с баяном и лыжами. Насчет музыкального инструмента что-либо определенное сказать никто не мог, а вот по поводу персональных командирских лыж авиаторы убежденно прогнозировали: «Спокойной жизни наступил конец...» И не обманулись. Сергей Павлович действительно вскоре ввел в распорядок дня утреннюю физзарядку, еженедельные занятия физкультурой на свежем воздухе. Комдив не пропускал ни одного занятия и сам строго взыскивал с тех, кто пытался увильнуть от этих мероприятий.

Что касается дел насущных, то первостепенное внимание Андреев сосредоточил на совершенствовании боевого мастерства летчиков. Он отнюдь не сковывал самостоятельности командиров полков, напротив, всячески поощрял развитие творческой мысли, новаторство и инициативу, но в то же время требовал, чтобы и его указания и распоряжения выполнялись точно.

Ну а политотдел свою задачу видел в том, чтобы содействовать выполнению решений командира дивизии. О том, как обстоят дела в авиационных полках, мы с командиром судили не по бумагам, докладам, а изучая фактическое положение дел в самих частях. В результате нам с полковником Андреевым удалось сколотить прочный боевой коллектив, в котором каждый воин в полную силу и с чувством обостренной ответственности нес свою ратную службу.

* * *

В середине февраля 1943 года наша дивизия перебазировалась ближе к левому флангу фронта, на аэродромы, расположенные северо-западнее Калуги. Командный пункт мы развернули на старом «насиженном» месте — в южной части Кондрова. Здесь мимо нас днем и ночью проходили войска и боевая техника, готовилось наступление, длительное затишье на Западном фронте, как видно, приближалось к концу.

Первый удар по врагу с воздуха дивизия нанесла утром 22 февраля. Из-за плохой погоды действовали мы мелкими группами и одиночными самолетами. Бомбардировали в тот день наземные цели в районе Жиздра, Людиново, Зикеево. На следующий день погода улучшилась, и полки в полном составе трижды поднимались в воздух. Мы вылетали на бомбардировку с приподнятым настроением, желая новым боевым счетом отметить день рождения родной армии.

Но последующие события дня развивались не так, как хотелось. Каждый вылет экипажей сопровождался налетом на Пе-2 фашистских «фокке-вульфов». Дело в том, что истребители сопровождения действовали только в районе целей, а на маршруте полета мы отбивались от вражеских истребителей своими силами, в результате понесли потери.

Хотя командующий воздушной армией ни в чем не упрекал нас, приняв на себя вину за то, что не выделил истребителей для сопровождения, мы в дивизии все же старались глубже разобраться в причинах боевых потерь. О них станет известно позже. Как выяснится, воздушные разведчики противника, наблюдая за нашими аэродромами, передавали по радио время взлета, а у боевых кораблей — курс, по которому они уходили на задания, и навстречу нам тут же взлетали вражеские истребители.

Встал вопрос о срочном пополнении, и тогда командарм распорядился отправить пятнадцать экипажей на авиационный завод для получения новых машин.

Тем временем после упорных боев войска фронта освободили Ржев, через три дня — Гжатск, а 12 марта — Вязьму. Преследуя фашистов, воины Калининского и Западного фронтов с боями прошли 130–160 километров, ликвидировали сильно укрепленный ржевско-вяземский плацдарм врага и вышли на дальние подступы к Смоленску. В этот боевой успех внесли вклад и мы, авиаторы 204-й бомбардировочной авиадивизии. Общие итоги боев вызывали удовлетворение, но боль утрат боевых товарищей тяжелым камнем лежала на сердце...

Первой радостной вестью в дивизию пришло сообщение о том, что экипаж подполковника Мартынова жив. Они — командир экипажа, штурман майор Армашов и стрелок-радист сержант Иванов — возвратились на свой аэродром восемь дней спустя после того памятного вылета 23 февраля. Вот что с ними произошло.

Экипаж подполковника Мартынова, ведущий группу Пе-2, выходил на заданный объект бомбежки.

— «Фоккера»! — крикнул стрелок-радист сержант Иванов. Но Мартынов и Армашов уже увидели истребителей гитлеровцев. «Фокке-вульфы», набирая высоту, готовились к атаке. Еще минута — и по самолету ударили первые очереди из пулеметов и пушек. Снаряд пробивает кабину пилота, разрушена приборная доска. Но командир экипажа продолжает вести самолет к цели.

На боевом курсе штурман Армашов сбрасывает бомбы и тут же передает:

— Командир, горит правая плоскость!..

Мартынов со снижением выводит самолет из общего строя, стремится сбить пламя, круто разворачиваясь влево. Но огонь разрастается и приближается к фюзеляжу. В заполненной дымом кабине трудно дышать.

— Гриша, сорви колпак! — кричит Мартынов штурману самолета. Но штурман не слышит: связь уже вышла из строя. С трудом сбрасывает колпак кабины сам. Дышать стало легче. Пилот выводит самолет на обратный курс, может, удастся дотянуть до своих.

Но в кабине стрелка появилось пламя. Сержант Иванов стал задыхаться — огонь вот-вот переметнется на одежду. Собравшись с силами, он выбрасывается из кабины. А самолет валится на горящее крыло, резко теряет высоту. Как ни старается Мартынов удержать машину в горизонтальном положении, ничего из этого не получается — земля все ближе, ближе.

В последние секунды штурман обхватывает командира» руками, чтобы при падении предохранить его от удара головой о приборную панель кабины. Пе-2 горящей плоскостью цепляется за деревья и падает в лесную гущу...

Помогая друг другу, летчик и штурман выбрались из полуразрушенной машины. У Мартынова — резкая боль в плече... У Армашова, похоже, расплющена грудь: при приземлении он сильно ударился о бронеспинку сиденья. Но надо немедленно отходить от самолета — в каждое мгновение могут взорваться бензобаки.

А по опушке леса уже бегут к горящей машине гитлеровцы. Летчик и штурман залегли в густом ельнике. Сворив карту с местностью, они убеждаются, что находятся на позициях вражеской обороны. Только три километра отделяют их от переднего края, но какие это километры!.. Вокруг все изрыто противотанковыми рвами, окопами, траншеями. Как из-под земли, то тут, то там вырастают корчащиеся на морозе гитлеровцы. И все-таки они пошли — другого выхода судьба не предоставила.

Восемь дней и ночей длился этот путь. Скрываясь от гитлеровцев, днем Мартынов и Армашов лежали в снегу под ветвями поваленных деревьев, а ночью настороженно продвигались к линии фронта — оборванные, в разбитых унтах, продуваемые до костей злым февральским ветром. Мучил голод, иссякали силы от бессонницы. За все время только раз им удалось проглотить по пригоршне ягод промерзшей калины, с большим риском сорванных вблизи немецкой землянки.

Ночью перешли линию фронта. В дивизию возвратились измученные, истощенные — трудно было узнать. Из самолета, который доставил Мартынова и Армашова на аэродром, их вынесли на руках.

А стрелок-радист Иванов приземлился на вражескую позицию, попал в плен. С группой других военнопленных он бежал из лагеря, нашел партизан и год воевал в партизанском отряде. Как-то Иванов упросил командира отряда, чтоб тот поспособствовал ему возвратиться в родной полк. «Ты это заслужил», — ответил командир партизанского отряда и при первом же удобном случае отправил сержанта на Большую землю на связном самолете. Через несколько дней стрелок-радист занял свое прежнее место в кабине боевого Пе-2.

А в полдень 22 марта 1943 года северо-западнее Калуги, в небе над Полотняным Заводом, появились пятнадцать истребителей Як-1. Это шла на посадку «Нормандия» — эскадрилья французских летчиков. Лидируемая нашим Пе-2, она садилась на аэродром, с которого товарищам по оружию предстояло вместе с нами сражаться на советско-германском фронте. По тому, с какой легкостью и точностью «яки» произвели посадку на незнакомом аэродроме, нетрудно было убедиться в высокой летной выучке пилотов.