Пьер Антонетти - Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте

• Название: Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте
• Автор: Пьер Антонетти
• Издательство: Мол. гвардия
• Жанр: Культурология
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02626-8

Книга известного французского историка Пьера Антонетти освещает разнообразные стороны жизни Флоренции на рубеже XIII–XIV веков, в один из самых драматических периодов ее развития, когда рушились прежние устои и традиции, а на смену христианскому и рыцарскому Средневековью шло жесткое и рациональное Новое время. Именно в эту эпоху жил и творил величайший флорентийский поэт, автор «Божественной комедии», Данте Алигьери.

---

В остальном армия Флоренции не отличается от армий других итальянских городов-государств. Она имеет своих героев, «старых вояк», наемников-мародеров, жестоких и лишенных понятия о чести, свои походные полевые бордели с когортами проституток и сутенеров, своих «отверженных», предназначенных для выполнения черной работы (казни, погребения и др.). У нее есть боевые орудия (большие и малые балестры, арбалеты), греческий огонь, бомбарды, саперы, инженерные войска (с заранее заготовленными мостами!), специалисты по совершению диверсионных актов, исполняющие печальную обязанность разрушать и опустошать, реализуя тактику выжженной земли. Она мстительна, импульсивна, более пригодна для нападения, нежели для обороны, легко поддается панике, обращается в бегство при кавалерийских атаках противника, столь же безжалостна к побежденным, сколь и хвастлива, когда задирает противника.

Однако эта армия, как уже упоминалось, претерпевает большие перемены. Из ополчения граждан-солдат, считавшегося славой и честью коммуны, она, начиная с эпохи Данте, превращается в наемную армию. В 1302 году на 6750 пехотинцев-ополченцев приходилась уже тысяча наемников. Эту эволюцию, завершившуюся в эпоху Ренессанса формированием наемных войск (condotte) во главе с кондотьерами (condottieri), Макиавелли объявит главной причиной упадка Италии его времени, ее неспособности выдержать натиск «варваров» в конце XV века. Даже если его мнение слишком категорично, нельзя не согласиться с тем, что именно сплоченность, боевитость и патриотизм городского ополчения могли противостоять вторжениям чужеземцев. Однако во времена Данте новая угроза еще не проявляет себя с достаточной степенью очевидности, и поэт, при всей его склонности к бичеванию современников, среди причин зла, терзавшего, как он считал, его родной город, никогда не упоминал вред, причиненный ему отрядами наемников.

Последняя характерная черта этой коммунальной армии: ее патриотизм — это патриотизм граждан города-государства, когда все соседи являются потенциальными врагами, даже если кто-то из них в данный момент и числится союзником. Национальная идея этой армии, играющей роль шпаги при торговцах и банкирах, правящих городом, неведома. Примечательно, что состоящие в ее рядах миряне, готовые защищать свои интересы, рынки и монополии, в то же время остаются искренне верующими людьми: флорентийская армия выступает в поход во имя Девы Марии и святого Иоанна Крестителя, идет в бой под пение церковных гимнов и в сопровождении духовенства. Увы, этот муниципальный патриотизм зачастую не выходит за рамки патриотизма партии, группировки, клана, которые роют сами себе могилу; это довелось сполна познать Данте в период его горестного изгнания.

Если защита политических и экономических интересов города-государства является естественной обязанностью армии (в конечном счете, она с честью справляется с ней, несмотря на неизбежные неудачи), то охрана общественного порядка и безопасности граждан внутри городских стен доверена различным подразделениям полиции.

Помимо полиции, подчинявшейся подеста и капитану народа (выше уже была рассмотрена природа этих параллельных органов власти), существовали так называемые полицейские стражники (bargellini) во главе с капитаном полицейской стражи (bargello), специальной обязанностью которых являлось обеспечение безопасности и розыск преступников. Особым подразделением была «ночная стража» численностью до шестисот человек, обеспечивавшая охрану городских ворот. Кроме того, цех Калимала содержал частную охрану своих производственных и складских помещений. Наконец, существовали своего рода «надзиратели», обеспечивавшие днем порядок на улицах и рынках и следившие за чистотой в городе, не допускавшие его загрязнения (неприятными запахами, грязными сточными водами, а также бродячими животными), пресекавшие незаконные азартные игры и посягательства на места отправления религиозного культа.

Наиболее примечательная особенность городской полиции — коллективное участие в ее деятельности, по сестьерам и приходам, взрослого мужского населения от пятнадцати до семидесяти лет. Девятнадцать народных отрядов, в которые не допускаются гранды, гибеллины и самые бедные горожане, собираются под своими знаменами, цвет и гербы которых красноречивее слов (зеленый дракон на красном поле; черный лев на белом фоне; желтый лев на голубом фоне; красные ключи на желтом поле). Отрядами командуют гонфалоньеры («знаменосцы»), избранные приорами и «добрыми людьми». Они собираются в любое время дня и ночи, чтобы прийти на зов о помощи, помочь пополану, которому угрожает гранд, или чтобы подавить в зародыше попытку мятежа, предпринятую аристократией или какой-нибудь группировкой. Это своего рода народная милиция, предвосхитившая собственным появлением милицию в современных народных демократиях, имеющую такой же классовый характер и ту же цель: защиту демократии от попыток реакционного путча. За мятеж или даже простой призыв к нему предусмотрены весьма суровые наказания (вырывание языка, повешение, обезглавливание); народные отряды служили оплотом крупного бюргерства против всех его врагов.

Коллективное участие требовалось и для борьбы с другим бедствием — пожаром, постоянной угрозой в городе с очень плотной застройкой, где еще много сооружений из дерева. Эта угроза усугубляется политическими страстями: так, в июне 1304 года пожар, устроенный черными гвельфами, уничтожил 1700 домов. Именно поэтому пожарные команды (по 100 человек в каждой сестьере) могут рассчитывать на помощь всего дееспособного населения, сбегающегося по сигналу колокола. Чтобы остановить распространение огня, приходится в буквальном смысле слова приносить ему жертвы: в качестве превентивной меры разрушают дома, которым непосредственно угрожает пламя.

Глава третья Общественные классы

Население

Исключительно благоприятная конъюнктура, сложившаяся по причине «экономического бума, роста численности населения и расширения территории города»,[71] сделала Флоренцию времен Данте одним из важнейших центров всего средневекового Запада, а интересующий нас период — одним из наиболее удачных в ее демографической истории.

В течение долгого времени Флоренция отставала от своих соседей и соперников, особенно от Пизы, являвшейся в XII — начале XIII века самым крупным по численности населения и наиболее процветающим городом Тосканы. Однако Флоренция преодолела отставание за несколько десятилетий. По данным некоторых исследователей, имея в конце XII века 15-тысячное население, она в начале XIII века достигла примерно 50 тысяч жителей (цифра, представляющаяся многим историкам завышенной), а около 1260 года — 75 тысяч, в 1280 году — 85 тысяч и, наконец, в начале XIV века — 100 тысяч человек. Тем самым она опередила все тосканские города (Сиена в 1328 году насчитывала 50 тысяч жителей, Пиза в 1293-м — 38 тысяч, Лукка — 23 тысячи, Прато — 20 тысяч человек). Она встала в ряд наиболее населенных городов Северной Италии (Милан — 65 тысяч жителей, Генуя — 60 тысяч, Флоренцию опережала лишь Венеция с более чем 100 тысячами жителей).

Рост численности населения обеспечивается за счет притока переселенцев из сельской округи, контадо. Прибывает не только неквалифицированный пролетариат, но немало ремесленников, торговцев и даже «интеллектуалов» (в частности, нотариусы).[72] Этот приток свежей «крови» сильно не нравился Данте. С каким презрением говорит он об этом! В «Аду» он обличает родной город:

Ты предалась беспутству и гордыне,
Пришельцев и наживу обласкав,
Флоренция, тоскующая ныне!

(Ад, XVI, 73–75)

В том же смысле он высказывается и в «Рае», не убоявшись вложить в уста своего предка Каччагвиды слова, отдающие, если называть вещи своими именами, ксенофобией:

Но кровь, чей цвет от примеси Феггине,
И Кампи, и Чертальдо помутнел,
Была чиста в любом простолюдине.

О, лучше бы ваш город их имел
Соседями и приходился рядом
С Галуццо и Треспьяно ваш предел,

Чем чтобы с вами жил пропахший смрадом
Мужик из Агульоне иль иной
Синьезец, взятку стерегущий взглядом!

(Рай, XVI, 49–57)

А что же обитатели Кампи, Чертальдо, Фильине (Феггине), Агульоне и Синьи — простили они эти обидные, отнюдь не возвеличивающие их слова?

Демографический рост Флоренции отчасти объясняется обилием жизненных сил ее обитателей, чему благоприятствуют «отсутствие эпидемий» и «общее улучшение условий жизни в городе».[73] Чтобы лучше понять этот феномен, следует прежде всего учесть плодовитость флорентиек той эпохи. К сожалению, лучшие специалисты признаются, что не могут сказать по этому вопросу ничего определенного, благоразумно предполагая в качестве максимального показателя 45 %.[74] Однако женская плодовитость корректируется чудовищной детской смертностью, особенно во времена голода, эпидемий и войн, которые, увы, случались очень часто — правда, Флоренция эпохи Данте по счастливой случайности убереглась от них. Вот почему демографический рост замедлился лишь в первые десятилетия XIV века. По той же причине один из лучших знатоков Флоренции XIV века без колебаний доводит численность ее населения в 1300 году до 110 тысяч человек[75], что делает ее одним из самых многонаселенных городов не только Тосканы, но и всей Италии того времени. Даже если последняя цифра кому-то (но не нам, с учетом некоторых допустимых поправок принимающим ее) кажется завышенной, она тем не менее должна быть достаточно высокой для того, чтобы оправдать слова Данте, называвшего Флоренцию большим городом (gran villa) и утверждавшего, что численность ее населения со времен его прадеда Каччагвиды увеличилась в пять раз (Рай, XVI, 48), что не мешало поэту, как мы видели, возмущаться — и в каких выражениях — наплывом новых граждан.