Элен Кэнди - Сказочное Рождество

• Название: Сказочное Рождество
• Автор: Элен Кэнди
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7024-2625-9

В канун Рождества случай сводит молодого писателя Томаса Джуса с очаровательной Оливией Уильямс. За чашкой кофе они понимают, что испытывают симпатию друг к другу. Он только что выпустил свою первую книгу. Только вот незадача: Томас выпустил роман под псевдонимом, а Оливия, не подозревая, что Дик Шин и есть ее новый знакомый, язвительно критикует его...

---

Мэган взяла бокал с шампанским, посмотрела на пузырьки, улыбнулась и сказала тост:

— Чтобы через полчаса каждый из нас нашел то, что давно искал!

Кэмерон поддержал тост Мэган, и они чокнулись.

— Сегодня с самого утра день не заладился. Я даже не чувствую Рождества. Все идет кувырком!

— Кто-то испортил настроение?

— О да! — Мэган посмеялась и закатила глаза. — Сначала Тики не оставил мне выбора. Попросил кое-что сделать по работе. Хотя его просьба больше походила на приказ. А потом я встретила своего отца. Три года мы не виделись, и тут в канун Рождества он решил сделать семье приятный сюрприз!

— Ты не видела отца три года?

— Да. Ровно три года назад в канун Рождества, когда мама накрыла на стол, а Томас, мой брат, купил самую красивую елку, отец сказал нам, что уходит из семьи. Я помню этот день. Помню, как будто это случилось вчера! Еще утром я оформляла подарки. Матери я купила набор ниток в плетеной шкатулке. Моя мама — костюмер в театре, — пояснила Мэган. — Для брата я нашла в магазине дорогую японскую видеокамеру. Еще я подарила ему книгу «Как найти себя». Томас до сих пор говорит, что эта книга лучший подарок, который ему когда-нибудь делали. А отцу я собственноручно сделала коллаж. Ну нарезала из разных журналов фотографии и с помощью клея и листа бумаги создала композицию «Идеальный дом». Любящий отец обнимает дочь, рядом с ними мать с сыном. На заднем фоне огромный дом с террасой. Небо голубое. Солнце ярко светит. Изумрудная трава. И все они, те, что на моей картине, счастливы... И я очень хотела, чтобы такое же счастье было и у нас. Я вставила коллаж в рамку и упаковала его. Признаться, я не могла дождаться, когда мы все сядем за стол, и я подарю отцу эту картину. Я бы не стала ждать до утра. Это ни к чему. Мне хотелось осчастливить отца, потому что я любила его больше всех на свете. Он был самый добрый, самый заботливый, искренний. Папа был для меня лучшим другом. Ну и пусть он не любил гладить свою одежду и выходил на улицу в мятой. Я его никогда не стеснялась. Ну и пусть он был полным, лысым и вечно небритым. Он все равно оставался для меня самым лучшим мужчиной в моей жизни!

И вот Рождество. Я сижу за столом, смотрю, как Томас открывает бутылку вина, а мама достает из духовки любимое печенье отца, и все время жду, когда же придет папа. И папа приходит. Я кидаюсь ему на шею. Поздравляю с наступающим праздником. Он кисло улыбается мне, а потом говорит маме: «Пейдж, мне нужно с тобой поговорить». Но мы с Томасом настаиваем, чтобы родители говорили при нас. Мы же уже не дети! И отец говорит, что он уезжает. Что ему надоело вкалывать на работе, где платят гроши. Что он хочет новой жизни и какая-то Хилари ему поможет в этом. Потом он идет в свою спальню, собирает вещи в старый чемодан и уходит.

В комнате повисает тяжелая тишина. За окном взрывают фейерверки, смеются и кричат люди. А у нас тишина. Будто никого нет дома. Потом мама уходит в свою комнату, Томас идет на улицу, потому как больше не в силах терпеть это напряжение в доме, а я сажусь под елку, достаю подарок для отца, разворачиваю его, разбиваю стекло и разрываю на мелкие кусочки идеальную картинку. Без отца ей уже не сбыться...

Кэмерон сочувственно посмотрел на Мэган и накрыл ладонью ее руку. Потом мысленно представил себя на ее месте и подумал, что поступил бы так же, как и она.

— Твой отец приехал сегодня, чтобы попросить прощения? — произнес он после минутной паузы.

— Да. Но я не готова. Я чувствую, что не готова простить его. Даже Рождество не в силах переубедить меня! Я не знаю, что делать. Смотрю на маму, и мне ее жалко. Мне больно за нее. Они прожили вместе больше тридцати лет! Но отец ее предал! Любящие люди так не поступают!

— В чем-то ты права. Но ведь каждый имеет право на ошибку. Может, стоит дать ему еще один шанс?

— Не знаю. Я не хочу об этом думать! Я устала!

— Хорошо. Теперь понятно, почему ты предпочла остаться в кафе.

— Если бы не отец и если бы не Тики, у нас с тобой не было бы этого разговора по душам. Я благодарна тебе за то, что ты решил зайти в «Историю» до своего отъезда. Мне стало легче. Спасибо, Кэмерон. — Мэган благодарно улыбнулась ему и взяла бокал с шампанским.

— А для чего Тики попросил тебя остаться после закрытия? — поинтересовался Кэмерон.

— Дело в том, что к нам должен приехать владелец сети наших кафе «История» и проверить нашу работу. Сегодня днем я получила письмо, в котором М.Х. — это инициалы владельца — сообщил, что в канун Рождества будет здесь. Но Тики, видимо, решил, что никто не приедет во время праздников. Тем более что письмо было отправлено месяц назад. На почте был сбой, и письмо пришло только сегодня. Вот Тики и попросил меня закончить кое-какие дела, а сам отправился домой есть индейку и пить дорогое красное вино «Слезы Луизы», несколько бутылок которого он списал со склада.

— Тики наглый тип. А ты давно у него работаешь?

— Давно. Достаточно давно, чтобы уже занять место менеджера. Но Тики только дает работу, после выполнения которой сразу забывает обещания. Я ненавижу его! И я ухожу! Завтра начнется новая жизнь!

— Ты права, Мэган, тут тебе не место! — Кэмерон налил в ее бокал еще шампанского. — Я бы давно тебя повысил в должности, если бы только знал...

Мэган улыбнулась, и они снова чокнулись, но потом она вдруг замерла, будто увидела перед собой привидение.

— Что бы ты сделал? — переспросила она.

— Отдал бы тебе место Тики. — Кэмерон встал из-за стола и протянул ей руку. — Кэмерон Хантер, я же М.Х. — Мистер Хантер. Владелец сети «История»...

На улице шел снег большими хлопьями. Томас вышел из круглосуточной кофейни и взглянул на небо. Ему показалось, что снег будет идти вечность и столько же будет длиться эта ночь. Эта мысль понравилась Томасу. Он даже улыбнулся.

Согревая руки о горячие стаканчики с кофе, он повернул за угол и остановился у телефонной будки, в которой стояла Оливия и с кем-то говорила.

— Да, Габриель, это Оливия. Как себя чувствует Брендон? Он спит? Я собиралась к нему приехать. Очень жаль. Что он еще сказал? Хорошо. Ладно, пусть отдыхает. Ему нужен покой. Я приеду завтра. До свидания. — Оливия положила трубку и вышла из кабинки.

— Кто такой Брендон? — настороженно спросил Томас. — Твой друг?

— Мой брат, он младше меня, — ответила Оливия и закинула сумку на плечо. — Он в больнице.

— Что-то серьезное? — спросил Томас, протягивая Оливии стаканчик с кофе.

— Он спортсмен. Получил травму ноги и руки, — печально сказала она. — Надеюсь, он скоро поправится.

— Конечно! — подбодрил ее Томас. — Все будет хорошо!

Чуть больше пяти минут они молча шли по улице. Оливия смотрела в окна домов, а Томас — на Оливию.

— Дик Шин — это не я, — начал он. — Это другой человек. Это персонаж, придуманный мною. Его нет. Он не существует!

— Я видела, как ты превратился в Дика Шина на вечеринке в галерее «Взгляд». Это был ты, Томас!

— Я создал этот образ только два часа назад!

— Для чего?

— Чтобы меня не разорвали на куски! Я стал частью их, понимаешь? Своих же они не уничтожают!

— А как же книга «Лики прошлого»? Это ведь ты ее написал? Так?

— Послушай, Оливия... — Томас остановил ее, — посмотри мне в глаза. Посмотри же! «Лики прошлого» — это моя жизнь. Все, что есть в этой книге, — это мои мысли, мои взгляды на этот мир. Ты думаешь, что я ненавижу всех женщин на этом свете? Ты ошибаешься! Главная героиня списана с одной женщины, которая уничтожила нашу семью. Я не считаю, что все современные женщины такие, как она. Нет! У меня мама другая, сестра другая, ты же тоже другая! В книге я не писал обо всех женщинах на земле, я писал только об одной! Ее зовут Хилари. Она увела отца из семьи. Потом использовала его и бросила. Почему Джо-Джи решил, что я отношусь так ко всем женщинам, не знаю. Это его проблемы. Проблемы тех, кто так хочет это видеть и понимать. Я другой. Пусть они сделали из Дика Шина женоненавистника, ненасытное чудовище, извращенца... Это их право. Я другой. Я Томас Джус. Я не Дик Шин, Оливия.

— Скажи, почему ты так усердно хочешь мне это доказать?

— Может потому, что ты мне очень нравишься? Может, с тебя я хочу списать героиню своего следующего романа, который был бы полной противоположностью книге «Лики прошлого». Мне кажется, мы неспроста встретились с тобой сегодня днем, потом судьба снова свела нас в торговом центре, чуть позже в галерее. Рождество не дает нам друг друга потерять. Ты это заметила? Мне кажется, кто-то свыше хочет, чтобы мы простили друг друга за все и начали наслаждаться этой прекрасной ночью. Как ты считаешь?

Оливия рассмеялась и посмотрела на небо.

— А ты прав, Томас! Случайностей не бывает! — Она стряхнула рукой снежинки с его куртки и снова звонко рассмеялась. — Ты прав, Томас!

Теперь то, что Оливия представляла в галерее — медленная романтичная музыка, серебряные блестки, глаза и улыбка Томаса, — предстало перед ней как кадр из фильма, глава из романа, куплет из песни.