Генри Джеймс - Послы

• Название: Послы
• Автор: Генри Джеймс
• Издательство: Наука, Ладомир
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-86218-295-0

Американский писатель Генри Джеймс (1843–1916) — крупнейшая фигура в литературе западного мира, один из новаторов, давших направление психологической прозе XX столетия.

Роман «Послы» (1903), который Джеймс считал своим главным творческим свершением, выходит на русском языке впервые. Читателям предстоит увлекательное путешествие в мир человеческих страстей, запутанных ситуаций, глубоких переживаний. Вместе с главным героем мы побродим по улицам туманного Лондона, погуляем по бульварам сияющего Парижа. Автор с помощью своих героев раскроет много тайн, главная из которых — тайна человеческой души.

Издание подготовили М. А. Шерешевская, А. М. Зверев.

---

— Вполне может дышать, — отозвался ей в тон Стрезер. — А знаете, — продолжал он, — что со мной происходит? Сквозь волшебную музыку, сквозь гул веселых голосов, короче, сквозь шум празднества и удовольствие от меткости вашего остроумия я все время слышу дыхание миссис Покок. Только его и слышу.

Мисс Бэррес уставилась на него, звеня своими цепочками.

— Ну знаете!.. — снисходительно проворковала она.

— Что «ну знаете»?

— Но мы же оставили ей на свободе голову, — заявила мисс Бэррес. — Этого с нее достаточно.

— Этого мне было бы достаточно, — с грустью рассмеялся Стрезер. — Скажите, правда, что Уэймарш привозил ее к вам? — вдруг спросил он.

— Правда. Только все получилось на редкость неудачно. Я ничего не смогла для вас сделать. Хотя очень старалась.

— Каким образом? — полюбопытствовал Стрезер.

— Не сказала о вас и слова.

— Вы поступили лучше некуда.

— Да? Интересно, как было бы хуже некуда? Ведь говори я или молчи, я и так и так любого «компрометирую», — чуть растягивая слова, проговорила она, — а вас в особенности.

— Что только показывает, причина не в вас, а во мне, — великодушно заверил он ее. — Тут целиком моя вина.

— Вовсе не ваша, а мистера Уэймарша, — сказала она, помолчав. — Он виноват уж тем, что привел ее.

— Зачем же он ее привел? — добродушно спросил Стрезер.

— Не мог иначе.

— Да-да, вы же трофей — часть завоеванной добычи! Но почему в таком случае, если вы «компрометируете»?..

— А разве его я не компрометирую? Я и его компрометирую, — улыбнулась мисс Бэррес. — Компрометирую, и еще как! Но для мистера Уэймарша это не смертельно. Напротив, где дело касается его бесподобных отношений с миссис Покок, даже выгодно. — И поскольку собеседник продолжал смотреть на нее с недоумением, пояснила: — Мужчина, добившийся успеха у такой женщины, как я! Отбить его у меня — понимаете, какой это дополнительный стимул!

Стрезер понимал, но словно продираясь сквозь чащу плохо постижимого.

— Разве она «отбила» его у вас?

Мисс Бэррес наслаждалась смятением в мыслях, которое у него на мгновение вызвала.

— Можете вообразить, как я сражалась! Она верит, что одержала победу. Вот почему она, по-моему, такая веселая.

— Есть с чего быть веселой! — саркастически бросил Стрезер.

— Ей кажется, она добилась, чего хотела. А сегодняшний вечер воспринимает как своего рода апофеоз. Платье на ней, ничего не скажешь, хорошее.

— Достаточно хорошее, чтобы вознестись на небеса? Ведь после апофеоза только один путь — на небеса. Но Саре важен завтрашний день.

— Вы хотите сказать: завтрашний день не сулит ей небесного блаженства?

— Я хочу сказать: такой вечер, как сегодня у Чэда — по крайней мере, так мне кажется, — для нее почти несбыточная мечта. Она получила свой сладкий пирог. Вернее, как раз сейчас им наслаждается, заглатывает самые большие и самые сладкие куски. И ни одного не оставляет на потом. А у меня для нее ничего не припасено. В лучшем случае, что-то есть у Чэда, — продолжал он к обоюдному удовольствию развивать свою развернутую метафору. — Возможно, он припас какой-то сюрприз. Хотя, сдается мне, будь оно так…

— Он не стал бы, — подхватила она, — доставлять себе столько хлопот сейчас. Смею утверждать, не стал бы, и если мне позволено высказаться свободно и без опасений: от души надеюсь, что и не станет. Разумеется, я не буду делать вид, будто не знаю, о чем речь.

— О, думается, все уже знают, — задумчиво подтвердил Стрезер. — Странно и забавно чувствовать, что все, кто тут присутствуют, знают, наблюдают и ждут.

— Да, забавно! — согласилась с ним мисс Бэррес, которая никогда не упускала случая внести новый вклад по части определения своеобразности парижан. — Бесподобно! Впрочем, знаете, — заявила она, — все зависит от вас. Не хочу сыпать соль на ваши раны, но помните, вы сказали, что мы все выше вас. А мы видим в вас героя драмы и собрались сюда посмотреть, что вы предпримете.

Стрезер взглянул на нее, и в глазах его что-то погасло.

— Не потому ли ваш герой и забился в этот угол? Он до смерти напуган навязанной ему ролью, он только и думает, как бы от нее уклониться.

— А мы, напротив, верим, что он ее исполнит. Вот почему, — тепло продолжала мисс Бэррес, — мы вами так интересуемся. Вы, бесспорно, все преодолеете. — И так как он, видимо, не собирался ей возражать, добавила: — Пожалуйста, удержите его.

— От отъезда?

— Да, не выпускайте его из своих рук. Вот, взгляните, — и она жестом указала на главные сокровища в убранстве комнаты, — разве этого недостаточно? Мы все здесь его любим — он само обаяние!

— Восхищаюсь, как вы умеете, когда вам хочется, упрощать любое положение дел, — бросил Стрезер.

Она не осталась в долгу:

— Ну это ничто перед тем, как сумеете вы, когда вам понадобится.

Он вздрогнул: ее голос звучал пророчески, и наш друг на мгновение сник. Однако поскольку она, как ему показалось, собралась покинуть его, ничего так до конца и не прояснив, поспешил ее задержать.

— Я положительно не вижу здесь никакого героя; ваш герой только увиливает и увертывается; герою стыдно за себя. Пожалуй, на вашем месте я занялся бы вовсе не героем, а героиней.

С добрую минуту мисс Бэррес молчала.

— Героиней?

— Героиней. Каюсь, я не сразу ее в этом качестве распознал. И уделил ей недостаточно внимания. У меня это плохо получается.

— Как получается, так получается, — успокоила его мисс Бэррес и, замявшись на мгновение, добавила: — По-моему, она довольна.

Но он продолжал огрызаться.

— Я ни разу не подошел к ней. Даже не видел ее.

— О, вы много потеряли.

В этом он не сомневался.

— Она, как всегда, очаровательна?

— Очаровательнее, чем всегда. С мистером Джимом.

— Мадам де Вионе… с Джимом?

— Мадам де Вионе… с Джимом, — подтвердила мисс Бэррес.

— Что она с ним делает?

— Ну об этом вы у него справьтесь.

От такой перспективы в глазах Стрезера вновь что-то заискрилось.

— Не премину — и с удовольствием — полюбопытствовать. — Тем не менее продолжал расспрашивать: — У нее, надо думать, есть какая-то цель.

— Разумеется, есть — их добрая дюжина. И в первую очередь, — сказала мисс Бэррес, орудуя своей черепаховой игрушкой, — исполнить свою главную роль. Ее роль — помочь вам.

Это прозвучало совершенно иначе, чем все предыдущее; и пусть в логической цепи не хватало звеньев, а нужные связи оставались неназванными, и он и она сразу почувствовали, что перешли к сути предмета.

— И насколько же лучше ей это удается, — с грустью сказал Стрезер, — чем мне для нее! — С грустью, потому что вдруг ощутил близкое присутствие красоты, изящества, глубоко таимой внутренней силы, встречу с которыми, по его собственному выражению, откладывал и откладывал. — Мужества ей не занимать.

— Да, мужества ей не занимать, — охотно согласилась мисс Бэррес, и они посмотрели друг на друга, словно каждый увидел в глазах другого меру этого мужества.

И теперь уже все прорвалось наружу.

— Как же она, должно быть, встревожена!

— Естественно. Она очень встревожена! Разве, — осторожно спросила мисс Бэррес, — разве у вас были сомнения на этот счет?

Стрезеру вдруг показалось приятным сознаться себе, что он никогда так не думал:

— Помилуйте, в этом, конечно, основа основ.

— Voilà! — улыбнулась мисс Бэррес.

— Из-за этого она сюда приехала. Из-за этого остается так долго. И из-за этого, — продолжал он, — скоро уедет домой. Из-за этого, из-за этого…

— Все из-за этого! — подвела итог мисс Бэррес. — Из-за этого сегодня — с какой стороны ни возьми и как бы ни вел себя ваш приятель Джим — ей всего двадцать лет. Тут ее главная цель — быть для него, притом естественно и ненавязчиво — молодой, как молоденькая девушка.

— Для него? — из своего угла откликнулся Стрезер. — Для Чэда?..

— Для Чэда, естественно, всегда. Но сегодня, в частности, для мистера Покока. — И тут, поскольку кавалер в недоумении воззрился на нее, пояснила: — Да, это несколько смело! Но тут она вся: ею движет высокое чувство долга. — Оба полностью это в ней признавали. — И поскольку мистер Ньюсем так занят своей сестрой…

— Наименьшее, что она может сделать, — закончил фразу Стрезер, — взять на себя его зятя? Несомненно — наименьшее. Она и взяла его на себя.

— Она взяла его на себя. — Именно это мисс Бэррес и хотела сказать.

Кажется, это было все.

— Забавно, не правда ли?

— О, очень забавно, — что, конечно, подразумевалось само собой.

Но это вернуло их к тому, с чего они начали:

— Как же она, должно быть, встревожена!

На это собеседница Стрезера обронила многозначительное «ах», оно, возможно, выражало некоторое нетерпение, вызванное тем, что ему понадобилась уйма времени, чтобы привыкнуть к данной мысли. Сама она давно уже к ней привыкла.