Людмила Бояджиева - Уроки любви

• Название: Уроки любви
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Она получила от судьбы щедрые подарки — обворожительную внешность, острый ум, фантастический голос. Она научилась властвовать мужскими сердцами. Она — Избранная. Бесстрашная шпионка, великолепная примадонна, отчаянная авантюристка… Шлюха и девственница — всего лишь роли, которые предстоит сыграть Избранной в феерическом спектакле ее жизни — вечном поединке первозданной страсти и высокой любви.

Книга состоит из трех новелл, в каждой из которых действуют одни и те же герои, прошедшие путь реинкарнации. Как если бы труппа одного театра играла разные спектакли на тему: страсть- дар — нравственные ценности. То, что знаменитая американская певица семидесятых годов и русская шпионка времен Первой мировой войны — разные воплощения Избранной, наделенной феноменальным вокальным даром, становится окончательно ясно лишь в финале. Это же касается и двух основных мужчин ее жизни — злодея и преданного возлюбленного. Они составляют классический треугольник, проходящий путь к пониманию совершенных ошибок и искуплению. Место действия — Россия начала века, Европа времен первой мировой войны, Америка 60-70-х. Герои — разведчики, музыканты, актеры.

---

Эжени рассмеялась. Вскочив со скамьи, она закружилась на краю обрыва, протягивая руки к темнеющему небу.

— Клянусь, я принадлежу воздуху, морю, ветру, звездам, лугам, лесам… Я подчиняюсь власти, которую называют любовью, страстью, желанием… — И больше никому, милый, никому! — Встав перед ним на колени, Эжени заглянула в сумрачное лицо. — Я хочу быть с тобой. Подругой, любовницей, соратницей, решай сам. Мы уже неразделимы, Хельмут фон Кленвер, сотрудник германской военной разведки.

— Человек, все существование которого посвящено делу. — Продолжил он. — Я патриот, Жаворонок. И я готов принести на алтарь процветания Германии все самое дорогое, что есть в моей жизни.

— Значит, ты уже сделал выбор… — Сердце Эжени болезненно сжалось, но ее улыбка победно сияла. — Господин фон Кленвер не ошибся: отчаянная мадемуазель Алуэтт сумеет стать великолепной шпионкой. Она обещает вам это… Вашу руку, шеф, — мы коллеги и больше ничего. Я правильно поняла? — Эжени с надеждой заглянула в прячущиеся от нее глаза Хельмута.

Он кивнул, выдавив сквозь зубы:

— Да. Иного пути нет.

Вскоре Шарль получил сообщение от Эжени — первая часть задания Второго бюро французской разведки выполнено блестяще — мадам Алуэтт стала агентом германской секретной службы. Вскоре она получила первое поручение.

Германскому адмиралтейству требовалась информация о том, что происходило в Гавре — крупнейшем французском порту на Ла-Манше. В немецкие службы поступили сведения о строящихся на верфях Гавра подводных лодках и крупных военных кораблях, о подготовке к принятию американских войск, в том случае, если Америка вступит в войну.

Алуэтт снабдили всеми имеющимися данными о работе гаврской верфи и «невидимыми чертежами», которые в крошечных таблетках она спрятала под накладными ногтями. Путь в Гавр лежал через Париж.

Эжени встретилась с Шарлем в условленном месте — в тихом кафе на берегу Сены.

«Немецкая шпионка» передала для исследования техническим экспертам Второго бюро немецкие чернила для тайнописи и получила секретную, но довольно безобидную информацию о действиях союзного флота на Ла-Манше, которые ей предстояло передать германским «коллегам».

Они пили легкое красное вино, закусывая яблочным пирогом. Похожая на пригородную кокетку девица — в белом беретике и легком очень пестром штапельном платьице, громко смеялась, высоко закидывая ногу на ногу, непрестанно подводила губы малиновой помадой и явно прилагала все усилия, чтобы завлечь немолодого, но, очевидно, состоятельного господина.

«Ну, у этих дело пойдет на лад», — подумал бармен, отметив с профессиональной наблюдательностью тоскующий взгляд седого месье, воровски пробегающий по аппетитнейшим ножкам веселой мадемуазельки.

— Ты не боишься, девочка? Скажи, если что-то не так.

— Ничего не изменилось, Шарль. Начавшаяся война лишь подогрела ситуацию, придала ей этакую забавную взрывоопасность. Думаю, мне не придется скучать.

— Хм, ничего себе, «забава»! Весь мир — тир. — Шарль покачал головой. — Ты и впрямь все та же искательница приключений, Эжени… Должен тебя порадовать — они могут стать еще более увлекательными… — Шарль протянул Эжени маленький, довольно туманный снимок. — Узнаешь?

— Да, кажется, ты показывал мне фотографии этого человека… Альберт Орловский, — или я ошибаюсь? Что-то в нем изменилось…

— Почти уверен — это он. Отпустил усы, изменил прическу, — косой пробор, бриалин. Но повадки остались те же… Месяц назад этот господин побывал в доме Анастасии Барковской и, очевидно, хорошенько побеседовал со стариком Стефано. После его визита дом сгорел. Под обломками обнаружен труп старика. Полиция установила неполадки в системе отопления, послужившие причиной пожара.

— Не может быть!.. Бедный старик… — Эжени закусила зубами жирно подкрашенную нижнюю губу. — Не сомневаюсь, этот тип вынюхивал что-то об Анастасии и, вероятно, той, что прибыла из России с ее паспортом. Но ведь Степан не знал о нашем сотрудничестве, Шарль. Правда, он раздобыл для меня тогда твой телефон… Нет, он не мог проговориться — Анастасия доверяла ему.

— Скорее всего, люди Орловского выследили некую юную даму, посетившую ее дом. Возможно, они вели слежку еще от одесской больницы… — Шарль нахмурился. — Все это насторожило меня. Видишь ли, после той поездки в Грецию Альберт исчез из поля зрения. Вернее, мы получили сведения о его гибели. И, возможно, приняли бы их на веру, если бы уже не знали от тебя, что на самом деле представляет собой этот человек. Он понял, что сведения о подлинной причине смерти Барковской и его причастности к секретным германским службам могла дойти до нас. Хуже того, Орловский опасается за свое любимое детище — ведь перед смертью Анастасия могла рассказать кому-то о «фабрике смерти» или постараться переправить данные к нам. Поэтому инсценировал собственную гибель, а потом явился в Париж, чтобы пронюхать о тебе, девочка. Умоляю — будь осторожнее!

— Как раз он-то мне и нужен! Этот дьявол совсем не умеет шутить и слишком груб с дамами… Если честно, он мне очень не нравится. — Насмешливый тон Эжени насторожил Шарля.

Он виновато посмотрел на юную женщину, столь желанную, жизнь которой подвергал смертельной опасности.

— Боюсь, страшные сказки о «фабрике» смерти, выпускающей бактериальное оружие, не плод больной фантазии. Нам удалось получить точные сведения насчет некоего подземного объекта, работающего под Руром. Похоже, там действительно прячется сам сатана.

— Хочешь отправить меня в вояж по вражеской Германии? Я не прочь, с благословения моего нового начальника — Хельмута фон Кленвера.

— Думаю, ездить тебе никуда не придется, — все необходимые нам данные либо уже имеются у твоего шефа, либо он может их заполучить. Кстати, он действительно похож на аристократа?

— Если бы мне хоть раз довелось увидеть эталонного германца, я смогла бы сделать какие-то выводы. Сомневаюсь, что блиставшие в Сан-Себастьяне бароны и графы — не ряженые прохвосты. А вообще-то у барона фон Кленвера несомненно имеются кой-какие признаки высокого происхождения — он щепетилен в делах и серьезен в своих привязанностях к женщинам. Представляешь, Шарль, отважный Хельмут отказался сделать своей любовницей работающую на него в качестве секретного агента даму.

Ну, это абсолютно по-немецки. Неужели он не сумел оценить твои достоинства, девочка? — Шарль потрепал Эжени по щеке. Наблюдавший за ними бармен с завистью вздохнул: «Сейчас направятся в „Лоретан“ и снимут уютный номерок часа на два».

— Проницательный барок сумел оценить все сразу, но долго колебался, прежде чем сделать выбор — в личную пользу или на благо отечества. И, как видишь, решил, что от меня толку больше в разведывательных операциях, чем в его постели.

— Нам пора, дорогая. — Галантно взяв даму под локоток, Шарль мельком подмигнул бармену. — Только имей в виду, у высшего германского командования к барону фон Кленверу имеются кое-какие претензии. Он действительно слишком щепетилен в выборе методов работы и его отец подписал то самое знаменитое воззвание «К цивилизованным нациям», которое печаталось в августе во всех газетах мира.

— Господи, как же его угораздило с такими предками и убеждениями попасть в разведку? Насколько помню, цвет немецкой интеллигенции заявил о том. что Германию втянули в войну и они всего лишь вынуждены защищаться. Они просили прощения у всего мира за участие их ни в чем не повинного отечества в мировой бойне.

— Думаю, им заморочили голову пропагандой, детка. Художественная интеллигенция — прекрасный объект для политических манипуляций… Отец Хельмута — историк-? весьма уважаемый в ученой среде.

— Выходит, у моего мадридского шефа нелады с отцом?

— Напротив, он на редкость преданный сын и, между прочим, замечательный супруг. — Шарль подмигнул, кивая на вывеску у дома, мимо которого они проходили. — «Лоретан» — симпатичное гнездышко для тех, кого интересуют совсем другие сражения. Заглянем?

Обняв за шею Шарля, Эжени поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Меня ждут немецкие хозяева, дорогой. Сейчас же сочиню по твоим материалам секретное донесение, вписывая между строк делового письма невидимыми чернилами. И, возможно, к верфям Гавра, вскоре направятся опытные диверсанты. Мне положен орден, как ты считаешь?

— Если они не сразу разберутся, каких карасей ты подсунула им под видом жирных осетров.

Глава 18

В Мадриде Эжени лично докладывала шефу о проведенной ею операции в Гавре. Она не могла не улыбнуться, увидев бар, выбранный для встречи Хельмутом, — он был почти полной копией парижского, лишь вместо худенького верзилы-бармена за стойкой перетирал бокалы смуглый усатый толстяк. Патефон играл популярную песенку: «Прощай, любимая, прощай», на столике в углу, где расположилась пара иностранцев, стоял букетик оранжевых бархоток и бутылка вина. Но оба, Эжени и Хельмут, предпочитали кофе.